Часть XIII "Шах, но не мат" (1/2)

But I know the reason why you keep your silence up,</p>

oh no you don′t fool me

Well the hurt doesn′t show, but the pain still grows

It′s no stranger to you and me<span class="footnote" id="fn_31474058_0"></span></p>

Яркий свет бил в глаза даже через плотно закрытые веки. Драко зажмурился и зашипел: боль была адской.

— Очнулся?

Он с трудом приоткрыл глаза, чтобы удостовериться: рядом с кроватью сидел Забини. Он выглядел усталым.

-Ты помнишь, что произошло?

Драко попытался кивнуть, но даже это простое движение принесло новые приступы боли, и он застонал.

— Стонешь? Это хорошо. Костерост действует.

— Сколько времени? — слова тоже дались с трудом.

— Пять утра.

— Я все это время был в отключке?

Блейз кивнул.

— С минуты на минуту прибудет твоя мать с медиками из Мунго и тебя перебросят туда.

— Блядь, это еще зачем? — Малфой снова подавил приступ боли, — Там костерост быстрее действует или что?

— А ты не язви. Твоя мать принеслась сюда сразу после случившегося, я отправил ей сову по поручению Макгонагалл. Мы поговорили с ней и вот она мне сказала одну интересную вещь, которую я всю ночь обдумывал, сидя тут, у твоей кровати.

— Ну и о чем же она тебе сказала?

— Она считает, что это была попытка самоубийства. Потому и Мунго. И, знаешь, я тут погонял в голове недавние разговоры с тобой, и твой бешеный вид вчера, и пришёл к выводу, что она права.

— Вы охуели все? — Драко даже на минуту забыл о боли, — Какое, к ядреной Моргане, самоубийство?

— А как это называется? Блядь, если бы ты вчера на меня не наткнулся, мы бы знать не знали, что с тобой случилось! Филч пошел бы утром листья подметать, и так и сгреб бы в урну все, что от тебя осталось!

— Блейз, — зажмурился от приступа боли Драко, — Не говори глупостей. Это несчастный случай.

— Да черта с два это несчастный случай, Малфой! — вышел из себя Забини, — Ты вчера себя видел? Как оклемаешься от сотрясения мозга, я с удовольствием поделюсь с тобой воспоминанием о твоей легкой «тренировочке». Ты носился, как бешеный, я вообще еще удивлен, что ты столько времени над землей продержался, а не размазался об ближайший столб в первые пять минут!

— Не говори херни.

— Так вот, твоя мать думает, что ты пытался самоубиться из-за того, что у неё появился мужчина. Ты что, узнал, кто он?

Драко во все глаза смотрел на друга. Это какая-то альтернативная реальность. Это дурной сон.

— Нет. Я не знаю, кто он. И даю тебе слово, я не пытался самоубиться! Это был несчастный случай. Я уже собирался спускаться, просто не рассчитал силу ветра.

Блейз покачал головой.

— Я не верю тебе. И твоя мать уверена в том, что ты сделал это специально. Она очень переживает из-за этого.

— Но это правда, блядь! — бессильно прошипел Драко. Хотел в подтверждение своих слов стукнуть кулаком по постели, но понял, что не может этого сделать, — Ты же был там, Блейз, ты должен был видеть, что случилось!

Забини, красными от недосыпа глазами, наблюдал за ним.

— Тебя чуть не по кусочкам собирали, — тихо сказал он, — сразу же вызвали медиков из Мунго, и не давали никаких прогнозов. Мы с твоей матерью все время были здесь, пока тебя не перевели в палату. Она места себе не находила.

— Кто об этом знает? — с трудом проговорил он.

— Директор, Помфри, пара медиков из Мунго, и я с твоей матерью. Утром будет знать весь Хогвартс.

— Блядь, Забини, — он судорожно зажмурился, переживая приступ боли, — Это был несчастный случай. Позаботься о том, чтобы эта ересь про самоубийство не просочилась никуда.

— Не вопрос. Но твоя мать, сам понимаешь, боится тебя оставить здесь, поэтому хочет перевести в Мунго…

Драко с трудом кивнул.

— Блейз, в раздевалке остался мой аймаг, найди способ передать мне его в Мунго, хорошо?

Снаружи послышались голоса и шаги. Дверь распахнулась и на пороге появилась миссис Малфой и несколько магов в медицинских халатах.

— Драко, сынок! — она порывисто кинулась к нему, — Сейчас тебя отправят в Мунго.

Блейз тактично встал со стула и отошел к окну, размышляя, правильно ли поступил, что промолчал о том, с кем прибыла Нарцисса на место происшествия.

— Не надо, мама, я и здесь отлежусь, — вяло запротестовал он, понимая, что это бесполезно.

— Нет, Драко, мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты под хорошим наблюдением, — ответила Нарцисса, игнорируя насупившуюся мадам Помфри, — я добыла разрешение директора снять ограничение перемещения из Хогвартса на пять минут, так что больше никаких разговоров, пока мы не окажемся в Мунго.

У него не было сил спорить. Он кивнул на прощание Блейзу и через пять минут они были в Мунго. Драко вяло наблюдал, как вокруг него суетятся врачи и как выламывает себе руки Нарцисса, покорно ждавшая, пока медики сделают своё дело.

Когда они наконец остались одни, миссис Малфой села на стул рядом с его кроватью. Она положила ему на лоб свою прохладную руку, долго глядя ему в глаза. Он специально не заговаривал первым, ждал, пока мать начнет разговор.

— Драко. Я хочу, чтобы ты знал: это не пройдёт, — вдруг твёрдо сказала она.

Он с удивлением уставился на неё: о чём это она?

— Ты попытался покончить с собой из-за того, о чем мы говорили в пятницу, не так ли? Так вот: ты не сможешь манипулировать мною таким вот образом, — и она воинственно вскинула подбородок.

Драко всё больше и больше приходил в шок от происходящего. И надо же было так, а!..

— Мама, это был несчастный случай, — процедил он, поморщившись.

— Нет, Драко, и ты прекрасно об этом знаешь. Ты хочешь привлечь таким образом моё внимание и принудить жить так, как хочется тебе. Так вот, повторяю, это не пройдет!

— Это был несчастный случай! — он дернулся на кровати, что принесло ему такую невыносимую боль, что даже в ушах зазвенело и он чуть не отключился.

— Успокойся, милый, — Нарцисса погладила его по щеке, — Если это действительно так, позволь мне посмотреть твоё воспоминание, я пойму, что ты думал не об этом.

Мысли… Драко напрягся. О чём он думал? Какие-то обрывочные воспоминания о Грейнджер. О том, что он, как последний остолоп, влюбился в неё. Вот и всё, о чём он думал, когда носился с бешеной скоростью над полем. Он не сможет это показать матери. Он лихорадочно соображал, если он откажет сейчас, то Нарцисса только утвердится в своих подозрениях.

— Разве можно получить воспоминание, когда у меня сотрясение мозга?

— Нет, но тебя вылечат за неделю, и тогда…

— Хорошо, — за неделю он что-нибудь придумает.

— Если ты попытаешься подменить воспоминание, я пойму, — проговорила Нарцисса, пристально глядя на него.

Он кивнул, чувствуя, что ему нестерпимо хочется спать и глаза слипаются.

— Отдыхай, сынок, — Нарцисса поправила одеяло, немного посидела рядом и вышла из палаты.

***</p>

Гермиона ждала учеников на уроки. Утром она наспех позавтракала и гнала от себя навязчивые мысли о вчерашних событиях. Рон, Драко, Гарри, Мистер и миссис Уизли, Джордж, Джинни… Опять Драко. Такой калейдоскоп из лиц и их эмоций бесконечно крутился у нее в голове вчера перед сном, мешая заснуть. Словно какая-то жуткая карусель вертелась в её голове, и мысли хаотично возникали и исчезали. Зелье сна без сновидений спасло положение, а утром она практиковала окклюменцию. Хватит страданий, у нее впереди рабочая неделя, и недопустимо, чтобы преподаватель витал в облаках. Она не могла позволить личному одержать верх над общественным делом.

Пережить бы первое занятие со слизеринцами, а там будет легче, думала она, глядя, как лениво стягиваются в класс ученики. Слизеринцы сегодня были необычно притихшие. Почти перед самым звонком в класс зашел Блейз. С ним не было Малфоя, что было необычно, к тому же, выглядел он неважно, как будто не спал всю ночь. Гермиона смутно ощутила волнение.

— Мистер Забини, подойдите ко мне, пожалуйста. — она поддалась вдруг порыву и подозвала его, — А где… Мистер Малфой? — она постаралась спросить это как можно равнодушнее.

Блейз посмотрел на неё внимательным взглядом:

— Драко Малфой разбился, летая на метле вчера вечером.

Ей показалось, что она ослышалась. Воздух вокруг завибрировал, как будто кто-то наложил оглушающий купол. У Гермионы заплясали красные точки перед глазами, задрожали руки. Нет, он же не мог умереть? Он же так хорошо летает. Вчера? Значит, это случилось сразу после того, как он ушел от неё!

— Мисс, да вы не волнуйтесь, с ним уже всё в порядке, — услышала она голос Забини, и усилием вытащила себя из-под купола.

Блейз внимательно наблюдал за её реакцией. Неизвестно, какими путями, но, судя по реакции Грейнджер, у Малфоя получилось окрутить её. Дополнительные уроки магловедения Драко использовал, как видимо, с умом. «Опять его грязные игры, когда же он наиграется?» — мелькнуло у него в голове. Блейз специально сказал так, чтобы посмотреть на её реакцию. И она лишь утвердила его в подозрениях.

— Он… здесь, в больничном крыле? — Гермиона выдохнула, надеясь, что её волнение не так очевидно. Просто преподаватель волнуется за своего студента, что в этом такого, правда?

— Нет, он в Мунго, мисс, — он участливо смотрел на неё. Сказать ей, что это была попытка самоубийства? Может, это отпугнет её? Но он обещал. Забини тяжело вздохнул и ждал, когда она отпустит его. А Гермиона забыла, что уже начался урок и Забини стоит перед её учительским столом. В её голове снова бешено вертелась карусель. Малфой. Разбился. Жив. Всё в порядке. В Мунго. Она вздрогнула, вернувшись из своих далеких мыслей в класс, где на нее смотрело несколько десятков внимательных глаз. Она отпустила Забини на место и повела урок. В последнее время она научилась заталкивать непрошенные мысли в далекие уголки памяти. Только у этого умения был побочный эффект — потом эти мысли имели свойство накатывать с двойной силой.

Вечером, после уроков, она сидела в тёмном кабинете, открывая и закрывая аймаг. Написать? Он проявил такое участие вчера, что она ощущала себя обязанной ему. Но Гермиона не уверена, что ему сейчас есть дело до неё. Сегодня в учительской много говорили об этом случае. Она молча сидела в углу и слушала болтовню учителей, не вступая в разговоры и не подавая виду, что ей это интересно. Лишь один раз она поймала на себе внимательный взгляд Макгонагалл, но тут же притворилась, что всецело поглощена составлением графиков своего дежурства на декабрь.

А говорили только то, что мистер Малфой, как видимо, решил полетать перед сном, и не справился с управлением метлы из-за погодных условий. Учителя возмущались, что, оказывается, студенты могут самостоятельно пользоваться полем для квиддича в плохую погоду, и надо бы по этому поводу провести беседу и запретить. И если бы не мистер Забини, то всё могло бы окончиться весьма и весьма плачевно. Кто-то из учителей спрашивал, не смотрели ли воспоминание Блейза об этом, но Макгонагалл ответила, что надобности нет — происшествие не носит криминального характера и сам мистер Малфой никаких претензий не имеет и признаёт, что это несчастный случай. Но досталось ему здорово, качал головой профессор Миран. Он прибыл на место происшествия вскоре после медиков и говорил, что даже на одно мгновение подумал, что дело очень и очень плохо. Профессор Слизнорт громко высморкался в свой платок и подтвердил слова профессора по защите от темных искусств. Он беспрестанно причитал «бедный мальчик!»

Так ни на что и не решившись, Гермиона захлопнула аймаг и отправила его в карман мантии.

***</p>

— Здравствуй, тяжелый пациент! — Пэнси наклонилась и поцеловала его в щеку, обдав облаком терпких духов, — Выглядишь плохо, но медики обещают, что подлатают тебя уже к концу этой недели.

— Привет, Пэнси, — он с удовольствием осмотрел её: выглядела она ухоженной от кончиков волос до кончиков ногтей. Министерская мантия была застегнута на одну застежку, что позволяло оценить, в чём была Паркинсон одета — обтягивающая юбка с волнующим разрезом до бедра, полупрозрачная блузка, оставляющая так мало места для полета фантазии о том, что под ней.

— Как ты, Драко? — она провела кончиком длинного красного ногтя по его щеке, склонившись над ним с наигранной заботой.

— Весьма сносно для того, кого три дня назад собрали по косточке, — хмыкнул он.

— Так что же все-таки произошло, Драко? — она жадно ждала рассказа.

— Несчастный случай, — пожал он плечами, которые наконец-то стали его слушаться.

— Брось, — она буравила его глазами, — тут что-то нечисто.

— Блядь, и ты туда же.

— Ты не писал мне уже давно, Драко, — проговорила Пэнси задумчивым голосом, — Как с твоей заучкой? Уже довел дело до конца?

— Нет, как видишь, мне мешает всего-то мое нахождение в Мунго, — с иронией произнес он.

— Слышала, она рассталась с Уизли, — Пэнси ловила каждую его эмоцию. Драко хмыкнул, тут его не поймаешь.

— Это из-за тебя? — спросила она, пытливо глядя в глаза.

— Как быстро распространяются слухи. — небрежно произнес он, принимая самый равнодушный вид, — Да, думаю, я тут сыграл не последнюю роль, — он самодовольно ухмыльнулся.

— Хм-м, — протянула Паркинсон, — А как же твои рассуждения о министерстве, о желании вручить её будущему мужу полностью сформированной женщиной?

— Пэнси, я не мог повлиять на это её решение, иначе она что-то бы заподозрила, — для пущей убедительности своих слов он зевнул, — хватит о ней, расскажи лучше о себе.

Пэнси с каким-то странным видом смотрела на него. Что-то похожее на торжество мелькнуло в её глазах.

— Ты больше не называешь её заучкой и другими обидными словами, Драко, — сладким тоном произнесла Паркинсон, — неужели она для тебя что-то значит?

— Пэнси… Ты меня утомляешь. Если я не назвал её заучкой, то только потому, что к слову не пришлось.

— О, — Паркинсон согласно закивала головой, — конечно, конечно, Драко, — она лукаво ему улыбнулась.

Пэнси откинулась на спинку стула и положила ногу на ногу. Вытащила длинный мундштук, вставила туда сигарету и закурила.

— Тебе не кажется, что палата больного не место для курения, Пэнси? — недовольно поморщился Малфой.

— Брось, Драко, — она выдохнула дым, — после твоего несчастного случая выкуренная сигарета рядом с тобой кажется невинной забавой.

— У меня, Драко, всё прекрасно. Работу за меня делает коллега, молоденький практикант, которого ко мне приставили, чтобы я не сильно уставала. Маклагген настоял, — она хитро подмигнула, — конечно, я благодарю его в перерывах между работой, но юноша так застенчив, что приходится всё делать самой, — тут она тяжело вздохнула, — а вот мой мракоборец должен на днях отбыть на родину и не знаю, кем мне теперь занять вечера.

— А что, Маклагген не справляется в одиночку? — подковырнул её Драко.

Паркинсон выдохнула дым и свысока посмотрела на него:

— Ты должен понимать, что это два разных вида секса. С мракоборцем я не боюсь экспериментов, люблю, когда он груб со мной. А вот Кормаку застилает глаза его любо-овь, — Пэнси презрительно скривилась, — иногда я думаю, Драко, зачем вообще эта любовь, если она делает человека уязвимым и лишает его всякого рода разума? Вот, взять тебя, например. Ты же не будешь заботится о нежных чувствах своей заучки? Просто трахнешь её, и всё. А если бы любил, то непременно бы пекся о ней, как этот Макклаген обо мне. — она с удовольствием затянулась, — Я даже думаю, не попробовать ли мне его сковать обездвиживающим заклятием и отхлестать плетью, уверена, он тут же кончит от восторга, что я доминирую над ним. — Паркинсон облизнула губы, — Жаль, Драко, что ты сейчас в таком положении, я уже возбудилась и подумала бы даже нарушить данный мною обет — не спать с тобой, пока наше с тобой соглашение не будет выполнено, — она плотоядно улыбнулась, затушила сигарету и уничтожила её палочкой.

Драко с трудом высвободил руку из-под одеяла, прикрыл ею лицо и беззвучно засмеялся, чуть отвернувшись от неё.

— Что? — она с удивлением смотрела, как трясутся его плечи от смеха.

— Пэнси… Ты извращенка, ты знаешь об этом?

— Это не я извращенка, это вокруг меня одни евнухи, — с деланным сожалением протянула она, — конечно, кроме тебя, дорогой, и моего мракоборца. Но я не могу отдаться дурацким чувствам, от этого теряешь собранность и не можешь мыслить трезво, понимаешь, о чем я, Драко? А я не могу позволить себе слабостей, у меня слишком много планов и всякие серьезные увлечения будут только мешать им. Отдавайся я всяким нежным чувствам, сидела бы до сих пор, на печатной машинке стучала, — она презрительно сморщилась.

Малфой лежал, прикрыв глаза, сжав челюсти так, что о скулы, казалось, можно порезаться. Паркинсон удовлетворенно улыбнулась.

— Вижу, мы с тобой поняли друг друга, Драко. Выздоравливай скорее, завершай свои дела, и мы попробуем что-то новенькое, уверяю, мне есть, чем тебя удивить!

Она легко поцеловала его в щеку и стремительно покинула палату, хищно улыбаясь.

«Чертова ведьма», — скрипнул зубами Драко. Он, морщась от боли, протянул руку и достал с прикроватной тумбочки зачарованный блокнот. Блейз принес его вчера вечером. Драко почти каждый час брал аймаг и медленно листал странички. Конечно же, останавливался на развороте с надписью: «Гермиона Грейнджер», и задумчиво вглядывался в страницы. Забини сказал, что про самоубийство никто не говорит, все считают случившееся несчастным случаем. И правильно, потому что, блядь, это не было самоубийством. Не дождётесь. Ему хорошо прочистил мозги тот магловский психолог, год назад, и с тех пор подобные мысли больше не появлялись в его голове.

Блейз временно исполняет обязанности старосты, а все сокурсники желают Драко скорейшего выздоровления.

Как же бесило вот это показное сочувствие. Даже больше, чем искреннее, но искренним там и не пахло.

Черта с два они желают. Да им было бы всё равно, сдохни он там, под дождем, размазавшись по квиддичному кольцу. Или даже раньше, в день битвы за Хогвартс. Никто, кроме матери, не проливал бы по нём слез. Может, еще Забини бы взгрустнул. А остальные махнули бы рукой «поделом ему». От этих мыслей стало пасмурно на душе.

Даже Астория скорбела бы не искренне. В глубине души она бы радовалась, что он, мертвый, теперь никому не достанется. Ни ей, ни другим. Она бы упивалась этими слезами, в экстазе от того, какая она несчастная.

Вдруг какое-то странное чувство разлилось по венам, успокаивая разыгравшиеся нервы. Как будто свежий дождь прошелся по пустыне, прибивая пылевую бурю и давая жизнь чему-то новому. Грейнджер. Вот, кто искренне бы горевал по нём. Она, сама того не понимая, действительно любит его. Тут Драко не может ошибаться, он читает её, как раскрытую книгу.

Интересно, что она сейчас делает? От кого она узнала о том, что случилось с ним? Что думает по этому поводу?

«Дожил», — нашептывал ему проснувшийся холодный разум, — «У кого ты ищешь сочувствия? У Грейнджер! Зачем тебе всё это, Малфой? Зачем?.. Разве недостаточно тебе того срыва в воскресенье, когда ты, как ебанный самоубийца, носился над полем в ливень? Да, убить себя не было твоим желанием, но выбить из головы эту слабость ты желал больше всего на свете, не так ли?»

Малфой тяжело вздохнул и отбросил блокнот на тумбочку.

Внезапно раздалось уханье совы. Драко подумал, что ему чудится. Усилием он невербально призвал блокнот — тот действительно светился зеленым. Радостное чувство озарило его, когда он увидел новое сообщение на странице от Грейнджер.

«Привет. Как ты себя чувствуешь?»

Малфой ухмыльнулся. Настроение улучшилось, и он чувствовал себя в своей стихии. Он доведет это дело до конца, как только вернется в школу. Первая! Она написала ему первая! Это ли не показатель, что до её полной капитуляции остался шаг?

Он улегся поудобнее, вытащил перо и задумался, что бы она хотела услышать? Надавить на жалость? Чувство жалости для неё — это хорошо, такие, как Грейнджер очень болезненно воспринимают, что кому-то плохо, готовы жалеть и заботиться об объекте жалости. Да, пожалуй, он сыграет на этом.

«Привет. Честно говоря, не могу сказать, что хорошо. Боли от срастающихся костей все ещё сильные. Но мне очень приятно, что ты написала мне. Это заставляет отвлечься от грустных мыслей и от одиночества, которое я испытываю, находясь здесь. А как ты?»

Вот. Готов поспорить, что теперь всё её существо затопит острая жалость к нему. Строчки на странице стали появляться и Драко с чувством глубокого удовлетворения прочёл:

«Я переживала за тебя. Забини рассказал, что с тобой случилось. Я поняла, что это произошло после того, как ты ушел тогда…»

Драко ухмыльнулся и написал:

«Да, я хотел проветриться. Мне было очень тяжело на сердце, от того, что ты ничего не чувствуешь ко мне. Но, прошу тебя, не вини себя в несчастном случае, который приключился со мной — этому виной только погода и моя неосторожность».

Она долго не писала. Но аймаг всё-таки ухнул.

«Я не хотела больше отвечать тебе, Малфой, но подумала, что должна это сделать. Я прошу тебя, заклинаю Мерлином, прекрати говорить и писать мне о том, что я не должна от тебя слышать. В который раз я задаю тебе вопрос: зачем? Чего ты добиваешься?»

Драко написал короткий ответ, от которого, как он ожидал, она пустится в сладостные мечты и терзания. А к его возвращению в школу он возьмет её готовенькой.

«Потому что я люблю тебя.»

Как он и думал, она ничего не ответила. Но он и не ждал, потому что ответ он знал и прочитал в её глазах еще тогда, в темном классе магловедения.

А еще он думал, что наконец-то холодный разум преобладает над чувствами, которые неожиданно он обнаружил. Да, сомнений быть не может, всё это прекратится, стоит только ему переспать с Грейнджер. Дальше она уже не будет представлять для него интереса. И он с удовольствием дал этой мысли ввести себя в заблуждение.

***</p>

Драко вернулся в школу в середине ноября. Его выписали через неделю, но мать забрала его в Мэнор, настояв на еще на семи днях отдыха. Он не особенно возражал, хотя его напрягало, что он так много пропустил по учебе, да и чемпионат по квиддичу был назначен уже на конец ноября. Их победа возможна только в том случае, если они совершат набег на лабораторию Слизнорта и стащат склянку с феликс-фелицисом.

К его удивлению, мать не поднимала больше тему о самоубийстве. За все те дни, что он был дома, она не отлучалась и, по всей видимости, со своим мужчиной не встречалась. Драко старался и не думать об этом, не спрашивал ни о чем и делал вид, что не было того разговора. Они с матерью как будто заключили негласный договор — она не требует его воспоминание, а он не спрашивает о её любовнике. Как оказалось, эта стратегия устраивала каждого из них более, чем полностью.

За неделю, что он пробыл дома, Драко полностью восстановился, и даже тренировался на метле над Мэнором, что приводило Нарциссу в ужас, и она не выходила из дома в эти часы.

Он прибыл в Хогвартс в воскресенье вечером. В коридорах уже было пусто, и он направился прямо к себе в башню. Двери открылись, и он по-хозяйски вступил в гостиную старост, обнаружив Аннэт за письменным столом. Та бросилась к нему с расспросами и поздравлениями. Выслушав последние новости, с удовлетворением отметив про себя, что Забини прекрасно справился с его обязанностями, Драко прошел к себе в комнату.

Приняв душ и надев магловскую одежду, которая, как он подозревал, нравилась на нём Грейнджер, он добавил немного небрежности своей прическе, оставив волосы слегка влажными. Он помнил, что та пуффендуйка не раз говорила ему, что, когда его волосы лежат в легком беспорядке, это возбуждает желание запустить в них пальцы. Хоть он и не любил, когда трогают его голову, но Грейнджер можно. Для дела — ей можно.

Он бросил взгляд на часы — семь. Наверняка, она одна в комнате, и он, пожалуй, нанесет ей визит перед её дежурством. Если он всё сделает правильно, то это наваждение отпустит его уже сегодня.

Гермиона стояла возле доски в слабо освещенном классе, и что-то писала волшебным мелом на ней.

Вдруг с треском распахнулась дверь, нарушив степенную тишину класса. По направлению к ней, между рядами, шел Драко Малфой. Она испуганно смотрела, как он стремительно идет прямо, не разрывая зрительного контакта. В его взгляде так явно читалось намерение, что она приоткрыла рот в ужасе и выронила мел, когда он с ходу заключил её в объятия и впился самым неистовым поцелуем в губы, не обращая внимания на её кулачки, которыми она молотила его по плечам, на её сопротивление и задушенные крики протеста. Он сминал её губы, крепко зафиксировав голову Грейнджер на сгибе своего локтя, не давая отвернуться от него, удивляясь про себя, отчего она такая строптивая, как вдруг позади себя он услышал задушенный возглас удивления. Он замер, открыв глаза и ощутив, что она безвольно замерла, повиснув в его руках. Он с мгновение смотрел в её глаза, в которых плескался такой осязаемый ужас, и медленное понимание случившегося вливалось ему в голову. Он осторожно отпустил её, и отступил назад, не разрывая зрительного контакта. Она смотрела на него так, как будто перед ней был, по меньшей мере, воскресший Волан-де-Морт. Поднесла дрожащую ладонь к лицу, прикрывая опухшие от поцелуя губы.

Драко медленно повернулся в сторону того тихого звука. За партой крайнего ряда сидели двое обалдевших третьекурсников пуффендуя. Перед ними на столе лежали пергаменты и учебники. Они замерли каменными изваяниями, уставившись на Драко и Гермиону круглыми от удивления глазами. Зрелище было даже несколько комичным, если бы он не слышал, как судорожно вздохнула позади него Грейнджер.

«Спокойно, Грейнджер», — мысленно сказал он ей, направил палочку на детей и произнёс:

— Остолбеней.

Затем он вернулся на несколько шагов назад, по направлению к двери, вычертил руну, направив палочку на одного из студентов:

— Легилеменс, — и тут же обнаружил на поверхности нужное воспоминание. Мельком просмотрев, он применил к нему обливейт. Осторожно вышел из сознания и проделал тоже самое с другим студентом.