Часть 1 (1/2)

- Дима, приведи арестованного Гречкина, - сказал мимоходом Гром.

Выглядел он усталым и сердитым. И немудрено – сколько раз задерживали мажоров и прочую «шушеру», ломающую скамейки и фонтаны после гулянок в ночных клубах. А потом отпускали. А что еще делать? Максимум – общественные работы, от которых наглым деточкам богатых родителей ни жарко, ни холодно.

Они знают – всемогущий папа отмажет. И оплатит разбитые статуи, сломанные скамьи и искореженные тачки.

Вот и папаша Кирилла Гречкина вот-вот прибудет в отделение. А тут его сыночка-корзиночка дожидается, укуренный в хлам. Или накачавшийся афобазолом напополам с фенибутом. Или еще чем-то, экспертиза покажет.

Дима понятливо кивнул и отправился вместе с дежурным в камеру, куда посадили после допроса Гречкина.

И через некоторое время оттуда на весь отдел донесся его голос:

- «Скорую» вызовите! Срочно! Человеку плохо!

Гром понесся туда, проклиная юного «нарика» Кирюшу и слишком человеколюбивого Диму.

К счастью, жизни Гречкина ничего не угрожало, хотя было видно, что ему очень плохо. Он трясся, как в припадке. На миг закралась мысль, что он придуривается, или же с умыслом разыгрывает стажера, но, приглядевшись, Гром увидел и расширенные зрачки, и неестественную синюшную бледность кожи.

- Игорь Константинович, - Дима держал Гречкина за руку, не то щупая пульс, не то просто ради поддержки, - вызывайте медиков! У него глаза закатывались уже.

- Вижу, - хмуро ответил Гром, - не надо скорую, обойдемся своими силами. Иди чай сделай, покрепче, у Ксюши сахар возьми. Три… четыре ложки.

- Точно не надо?

- У него легкий передоз. Был бы тяжелый, мы бы труп оформляли. Нашатырь неси.

Дубин унесся искать требуемое и готовить чай.

Игорь тем временем стал растирать Гречкину мочки ушей. Это было сделать непросто – в каждом ухе по паре-тройке сережек-колечек.

Ну что, Киря, худо тебе? А когда думать головой научишься, болезный ты наш?

- Х-холодно, - еле проговорил Гречкин.

- Согреешься, - пообещал Гром, - вот отправишься на общественные работы, будешь дворником в том самом сквере, где вы вандальчинали, и с метлой согреешься.

Кирилл ничего не ответил, лишь щурился, хотя от тусклой лампочки под потолком света было не так уж много. И по–прежнему трясся.

Вернулся Дима с бутылочкой нашатырного спирта в кармане, чашкой чая на тарелке вместо подноса и с пледом, перекинутым через руку.

- Вот принес. Сейчас-сейчас, тебе будет лучше, - обратился он к Гречкину. Поставил чашку на табуретку, откуда встал Игорь, укутал Кирилла в плед и сунул ему под нос прямо всю бутылку с нашатырем.

Мажор дернулся, скорчился, закашлял. Изо рта потекла струйка слюны. Но спазмы были сухими - тот ничего не пил и не ел.

- Куда ты так, - Игорь отобрал у Димы нашатырь.

- Вату не нашел, - оправдывался стажер.

Но рвотный приступ возымел действие. Взгляд у Гречкина стал более осознанным, похоже, его «отпустило».

- Легче тебе?

- Ага. Сп-пасибо.