Глава II (2/2)

— Слушаюсь, молодой господин, — дворецкий поклонился и двинулся выполнять распоряжение.

***

Мати остановил коня рядом с заброшенным деревянным амбаром, который уже начал гнить и разваливаться. Там он оставил незнакомку. Она лежала в таком же положении, в котором ее оставил Матитьягу. Он аккуратно подошел к лежащей девушке.

— Эй, ты в порядке? — отряхнул ее Мати. Тут она внезапно схватила и специальным приемом повалила юношу на землю, заломив тому руку.

— А ну говори кто ты! Ты из Союза, да? — угрожающе проговорила девушка.

— Нет нет! Мы не в Союзе! Сейчас мы в республике Алдаан, на планете Фантир-2. А я Матитьягу Веск!

— Ты хочешь выдать меня Союзу?!

— И в мыслях не было! Я пришел помочь тебе! — парень показал сумку через плечо. Не отпуская заломанной руки, девушка потянулась к сумке, открыв ее. Там и вправду оказалось продовольствие с медикаментами.

— Я думаю, что я могу тебе верить, но не доверять, — девушка наконец отпустил Матитьягу.

— Может скажешь уже свое имя? Ты мое знаешь, а я твое нет.

— Тебе не зачем знать, как меня зовут, — холодно ответила девушка.

— Ну ладно, как скажешь.

Девушка взяла из сумки булку и бутылку воды. Она начала есть, аккуратно откусывая понемногу. Ее глаза скользили по казавшемуся равнодушным лицу Мати. Прием пищи прошел в полном молчании. Незнакомка не хотела ничего рассказывать, а Матитьягу не хотелось навязываться с разговором, тем более приставать к кому-то было не в его характере.

— Я буду каждый день привозить тебе поесть, ты же не против? — спросил юноша.

— Нет. Приноси, — девушка недовольно повернулась к нему спиной.

***

Матитьягу прибыл в поместье.

— Сын мой, ты задержался сегодня на прогулке. К тому же мне донесли что ты куда-то унес сумку, — сказал стареющий мужчина чинно ступая с лестницы. Он был среднего роста и хорошо сложенный для своего возраста. Седеющие волосы были выкрашены в черный цвет. На подбородкекрасовалась такая же смоляная бородка. Это был граф Вильгельм Кристоф Веск, отец Матитьягу Веска.

— Отец, извините, задержался. Прошу меня простить, — сделал реверанс Мати.

— А сумку зачем брал? — спросил Вильгельм Кристоф и спустился с лестницы из белого мрамора и пошел к своему сыну по красному с позолотой ковру.

— Я только хотел поесть на природе, поэтому и задержался, — пытался оправдаться Мати.

— Ладно, это твое дело, что ты там делал. У меня сейчас другие дела, и тебе повезло, что у меня сейчас нет времени на тебя. Свободен.

Вильгельм Кристоф зашагал дальше, скоро удалившись в огромных дверях вместе с парой слуг. Юноша не двигался с места, пока его отец не ушел. Потом Мати быстрым шагом поднялся в свою комнату, пробегая по лестнице, где на стене висели портреты родственников и предков. Наконец он очутился в светлой комнате. Она была довольно широкой, кровать с балдахином из синего вейвлета в углу комнаты, роскошный стол для работы с богатым компьютером последнего слова техники, и шикарный гардероб в полстены. Остальную часть комнаты занимал рояль, на котором Матитьягу любил играть. Как и сейчас он открыл крышку, и тонкие длинные пальцы забегали по клавишам. Раздавалась довольно беспокойная, но красивая музыка. Что играл юноша зависело от его настроения, когда он был спокоен и умиротворен, из-под его рук выходили спокойные мелодии, когда зол или обеспокоен — выходили мелодии похожие на его нынешнее исполнение. Когда он грустил, выходило нечто тоскливое и печальное. Своими зелеными глазами Мати уставился в панорамное окно с выходом на балкон, с которого открывался прекрасный вид на сад Весков. Мысли парня были о той девушке с персиковыми волосами. Как она там одна, на заброшенной ферме?

***

— Ну что вы, подозревать специального интенданта в измене, это просто смешно. Я же ваш работник и служу Союзу верою и правдою, — усмехнулся Гриа. На его лице появились несколько ссадин, но к удивлению истязателей раны заживали на лице прямо на глазах.

— А пропажу подозреваемой вы как объясните? — наседал следователь. Его глаза налились кровью, а сам он смотрел на интенданта так, словно основатель Союза на буржуазию. В Хови его бесило все, начиная от того, как Гриа держался на допросе, уверенно и стойко, не испытывая того страха, какой бы испытал любой другой гражданин Союза, попади он в застенки всемогущего коммитета, и заканчивая самодовольным взглядом нечеловеческих глаз Хови. Его вертикальные зрачки смотрели с презрением на следователя.

— Диверсией, — начал Гриа, — никто из нас не виноват в произошедшем, вы наверное уже нашли в кислородном хранилище следы сонного газа?

Следователь побагровел, Гриа же улыбнулся ему в ответ.

— Я знаю, что нашли. Так скажите на милость, разве могли ли мы, которых усыпили сонным газом, устроить диверсию?

— Это абсурд! — следователь ударил кулаком по столу, — если бы пустили сонный газ, то Миреей тоже отравилась!

— Как она смогла бежать в такой ситуации тоже загадка для меня.

Следователь дал знак двоим бугаям стоящим у двери. Это значило, что Хови получит новую порцию боли. Вдруг зазвонил телефон. Следователь снял трубку.

— Ага…ага… Да! Слушаюсь, товарищ председатель! — после телефонного звонка он обратился снова к Хови, — решенно было снять с вас и с ваших телохранителей все обвинения. Вы свободны. Таково было распоряжение главы комитета.

***

— Здраствуй, Калер и Мирта, — поприветствовал Хови своих телохранителей, которые словно шокированые стояли у входа в штаб коммитета. Мирта лишь испуганно таращилась на интенданта, испуганно повторяя.

— Мне хотели в-в-выдрать ногти… Меня били…

Калер же был спокоен, но сильно уставший. Его только что снова накрыли воспоминания, о том как он первый раз попал в застенки.

— Друзья мои! — Гриа приобнял своих телохранителей за плечи. — Нас же отпустили и вроде все обошлось, так давайте не будем впадать в панику! Все хорошо, что хорошо кончается. А давайте теперь сходим в столовую, я угощаю.

Калер довольно улыбнулся, а Мирта прекратила повторять бессмысленные слова. Покой вернулся в их сердца, и вместе с Хови они направились успокаивать свои нервы.