Chapter 6. Давайте поговорим (2/2)

— Ч-что с тобой, Антон?.. — Олежа находился в полнейшем ступоре. Страх, непонимание, тревога… Он никогда не видел Антона таким.

Диме тоже страшно. Это, как минимум, очень неожиданный и экспериментальный облик. Вот кого-кого, а чтобы самого Антона таким увидеть, Дима даже не представлял.

Побрацкий пересилил себя и зашёл внутрь, разулся, не без труда закрыл дверь и пошел в предполагаемую сторону.

Антон сидел за столом на хлипком стуле советской сборки и собирался закурить.

— Присаживайся.

Дима все пытался подобрать слова, да не получалось.

— Ну давай, спрашивай. «Как ты до такого докатился, Антон?», или же ты позлорадствуешь: «наконец-то этот утырок по уши в дерьме». Ликуй!

Антон подкурил сигарету и придвинул пачку мальборо ближе к Диме, а пепельницу поставил между ними. Дима кивнул в знак благодарности, вынул сигарету максимально неловким движением и закурил.

— Я правда не понимаю… Почему ты здесь? — Проникся Дима. Жалкий вид собеседника даже близко не вызывает в нем радости или других причин ликования.

Олежа сидел на столешнице между ними, и в его глазах был виден неподдельный страх. Он аккуратно коснулся руки Антона, отчего тот слегка дернулся.

— Бравые знают, что я вон там живу. Уехать далеко… Пф. Я ж не трус какой-то. Плюс, за домом следить надо… Да и бежать мне не от кого. Так что я временно снимаю это помещение, чтобы хоть пару дней побыть в тишине и отдохнуть от этого бесконечного шквала позора.

— А, вот оно что… — Дмитрий выдохнул, ведь все не так страшно, как показалось на первый взгляд. — А че они хотят-то? Ну типа… Я плохо знаю, че ты там натворил такого.

— Ха-ха… Может, выпьем? — Антон уже поднялся с табурета и потянулся к навесной полки за элитным виски и стаканом. От одного этого предложения у Димы начался рвотный рефлекс.

— Понял. Отложим на потом. — Антон развел руками и вернулся в прежнее положение.

— Ну хорошо, Дмитрий… Давай поговорим. Вот только… Я так устал рассказывать это каждый раз. Можно я просто пробегусь по фактам, не вдаваясь в объяснения и не аргументируя мои поступки?

— Да без бэ. Так даже лучше… — Было видно, как Диме некомфортно тут находиться: ноги скрещены, а сам он прикрывается локтями перед собой.

— Спасибо… — Антон притушил сигарету до того, как она успела догореть, и положил ее в пепельницу с расчетом использовать позже. — Мне всегда было тошно от того, как поступают некоторые ребята, используя свою власть во вред другим и на благо себе. Отжирают животы благодаря экономии на людских потребностях… Список может продолжаться бесконечно. Мне отвратительно, что я когда-то был таким. Что меня считают… Таким. Да, Дмитрий. Я про тебя. — Антон указал на него пальцем, отчего Побрацкий содрогнулся вместе с Олежей.

— А ч-че я?!

— Да ниче. — Антон передразнил оппонента, копируя его интонацию и чуть высунув язык. — Я понимаю твое отвращение ко мне. Ты такой простой парень, типичный представитель населения, а тут приходит какое-то педантичное нечто, одетое в брунелло кучинелли*. И, клянусь, оно было бы взаимно. Только мне это не нужно, Дмитрий. У нас у всех проблем — до задницы. И тратить свое время и силы на зависть или гнев… Глупо.

— Так а чего ты тогда его тратишь? Ну типа… Ты же потому и попал под статью. Ты не забил хер на них, а важного из себя строишь.

— В таком случае, мне очень жаль, что со стороны ты видишь только эту плоскость, а с других заглянуть и не смеешь. Как ты думаешь… Если бы твоя мать, допустим, резала людей на мыло, тебе было бы приятно жить с этим осознанием? Ты мог бы забыть это?

Дмитрий задумался и глубоко затянулся, чтобы не отвечать.

— То-то же. А если ты пойдешь против ее воли — кто ты? Тварь, неблагодарный, и вообще зря тебя вырастили.

Антон заметил, как Дима загрузился. Чтобы как-то его отвлечь, он достал из рядом лежащего кошелька заранее заготовленные деньги и положил их стопкой перед Димой.

— Т-тут же не двадцать пять тысяч… Я тебе сколько возвращать это буду?!

— Не будешь. Я прекрасно понимаю твою ситуацию. А вот конкретно к тебе у меня вопросы имеются, но это так… Не особо важно.

Дмитрий убрал деньги в сумку с таким видом, будто их вот-вот кто-то заберёт.

— Спасибо, что ли… — Ему даже в глаза Антону смотреть не хотелось. Олежа, видя это, улыбался.

— Да не за что.

— Дима… Спроси про тот день. Ну… Про меня… — Олежа скрестил пальцы.

— А у меня вопрос ещё есть, да… — Дима кивнул Олеже едва заметно. — Мне кажется, ты знаешь немного больше, чем все остальные.

— По поводу?

— Ну… Олежи.

— Так. Об этом я говорить не хочу.

— Почему это?

— Не хочу и всё. Меняй пластинку.

— Если ты так себя ведешь, значит, ты как-то связан с этим?! — Дима начал злиться. Он кинул сигарету в пепельницу и сжал кулаки.

— И далеко не ты об этом, блять, узнаешь! — Антон ударил по столу, отчего и Дима, и Олежа чуть не подлетели вверх.

Дима посмотрел на Олежу, как бы спрашивая, стоит ли сознаваться в своих способностях, но Антон успел его перебить:

— Что ты там видишь, а? Кто там к тетрадке привязан?! Такую чепуху несёшь. Пойдешь потом опять на телеканалы лить людям воду в уши, нажираясь на горе?! — Антон довольно быстро выходит из себя, если задеть болезненные для него моменты. Он поднялся и схватил Диму за воротник, сердце колотилось, адреналин впрыснул в кровь… Он вот-вот его ударит. А Дима даже ответить не успеет…

Олежа замер. Все вокруг тоже замерло.

Нужно действовать.

Он схватил Антона за плечи и оттянул назад. Естественно, у Душнова не хватило бы силы прям перетащить его, но у него получилось воспользоваться эффектом неожиданности и опрокинуть парня на пол.

Дима испуганно смотрел на Олежу, пока Антон, словно хорек, стал крутиться в стороны, чтобы найти виновника.

Теперь уже нет вариантов. Если бежать, то куда? Нужно сознаться. Тогда Антон наверняка сможет доверить свою тайну.

— Ч-что это было?! — Воскликнул Антон.

Олежа поддался эмоциям. Он так долго сдерживался… Каждый раз, когда Антон просто проходил мимо, вызывал у него столько эмоций и желаний.

И теперь он обнимает его со спины, крепко держа свои руки на торсе Антона, дабы тот тоже почувствовал присутствие.

Он долго молчал, прислушиваясь к собственным ощущениям, даже попытался провести рукой, но нащупал что-то схожее с подтаявшим мороженым.

— Мать честная… Дмитрий? — Антон по-настоящему напуган. Вот таким его точно нельзя было представить.

Дима лишь виновато кивнул: «тебе не показалось, ты не сумасшедший».

— Я н-не понимаю… Как это возможно? Я сплю, правда? Я сплю…

— И сообщение то дебильное сопливое тоже отправил он! — Дима подал руку Антону, чтобы тот поднялся с пола. Антон, находясь в шокированном состоянии, не сразу сообразил, что именно нужно сделать, но руку он в итоге протянул.

— Теперь… Потрудись объяснить. Что это за… Магия? Или…

— Тише, ты лучше сядь. Сейчас постараюсь донести.

Дима посмотрел на Олежу, который так и не может отпустить Антона — он так сильно по нему соскучился. Он пытался сдерживать слезы, хоть это и не до конца получалось.

— Ты бы поговорил с ним. Он к тебе как пиявка присосался. — Дима указал пальцем в сторону, где был Олежа, и Антон автоматически посмотрел туда же.

— О-он питается моими силами? Или…

Дима засмеялся:

— Боже, ну ты и тундра. Он просто скучает.

Антон лишь выдохнул, продолжая смотреть в эту прозрачную для него точку:

— Я тоже скучаю.

Дима долго и эмоционально рассказывал все произошедшее с ним: про клиническую смерть, когда Антон его и спас, про тетрадку, про список, про цвета и прочее, прочее. Антон постоянно переспрашивал самые очевидные, по мнению Димы, вопросы.

— Если честно, я до сих пор не уверен, можно ли тебе верить. Это все как-то… Очень… Неправдоподобно. — Антон закрыл лицо руками.

— Олежа, скажи ему! Хоть как-нибудь… — Надулся Дима.

— Секундочку. — Он поднял переполненную пепельницу и стряхнул с нее окурки в урну. Антона переполняли эмоции, но теперь, видя летающую пепельницу, ему вот-вот станет дурно.

— Боже… Давай так. Ты сейчас едешь домой, а я, как буду готов, напишу тебе. Договорились?

— Хорошо. У нас получилось! Хоть для кого-то я не сумасшедший! — Олежа засмеялся. Ну а если продолжать этот цирк, он поднял две прядки волос на голове Димы, чтобы получилось подобие рожек. Антона это и правда улыбнуло.

Они распрощались, и Дима с Олежей отправились к дому с каким-то пустым осадком в груди.

— А не зря ли мы это? — Засомневался Дима.

— Я все же надеюсь на его сознательность. Да и… Теперь вы не враги больше. Я ведь прав?

— Ну, может, ты и прав. Только он всё равно зануда! Как и ты. Понятно, почему вы сошлись.

— Эй!

— Да ладно, я шучу. Теперь у нас есть соратник, радуйся этому.

— Это точно… Только я боюсь ему сделать больно. Вдруг он… Не хотел бы меня вспоминать? — Олежа скрестил указательные пальцы.

— Тогда он бы просто послал меня куда подальше из этой берлоги. А так он тоже сказал, что жить не может без своего Олежи.

— Дима, меня смущает, когда ты издеваешься над этим…

Они шли по тихой безлюдной улочке по протоптанной дороге.

— Нет, а реально, кто из вас там типа... Главный? Ну, в постели той же.

— Дима!!!

— Да? — Игриво отозвался Побрацкий. Ему нравилось наблюдать за краснеющим Олежей.

— Какой же ты…

— Гад, я знаю.

— Вот! Вот именно…

Так они дошли до автобусной остановки и принялись ждать нужный маршрут.

— Антон вряд ли завтра ответит. Так что… Поехали со мной, что ли, отдыхать завтра.

— Ч-что? Куда?

— А там и решим. Я ещё думаю. Тут денег столько… Закачаешься! — Дима демонстративно потряс свою сумку.

— Дима! Сначала оплатишь долг и купишь вещи первой необходимости!

— А последней когда можно будет?

— Когда сам начнёшь зарабатывать.

— Ой-ой-ой.

На самом деле, Олежа ощущал себя счастливым, что бы Дима сейчас ни говорил. Куча страхов позади, Олежа никогда ещё не чувствовал себя таким сильным. С этого дня он был уверен в себе, в друге, и даже в будущем. Он знал, что все наладится в скором времени.

Он знал, что Антон не виноват.

Он не хочет думать иначе.