Часть 2 (2/2)

Что ж. Видимо неизбежное не миновать. Стражники лишь склоняются в поклоне, впуская альфу в комнату.

🌊🌊✨️</p>

Ashes — Madi Diaz

Кажись впервые просыпаясь он не ощущал ничего. Ему не снилось от слова ничего, но и не выспался он уж точно. Как бы он хотел, чтобы всего этого не было, но лежа сейчас в чужой кровати, смотря на потолок сквозь воздух, а не воду, он понимает, что нет. Не сон. Не мираж. Реальность. В которой нет Джина, нет владыки… Слеза скатывается сама собой. Он больше никогда его не увидит. Он будет жить плечом к плечу с убийцами, и кто знает, что они решат сделать с ним.

Омега поднимается. Слишком много роскоши, будто дворец так и норовит показать всем, скольким пришлось сложить голов, чтобы сейчас они имели такое богатство. А эти две конечности? Его пальцы немного подрагивают, но как же ему противно видеть бледную кожу, а не такой красивый хвост, за образ которого он пытается удержаться, лишь бы не потерять в памяти.

Была ли у него попытка сбежать? В первую же секунду. Пытался ли он? А есть смысл? Он и устоять не может, что уж говорить о том, чтобы бежать на перегонки с волками.

Милый омежка заходил к нему, принося еду. Но милым он был до тех пор, пока не увидел цвет волос, пока не понял, что перед ним. Сейчас Чимин смотрит на место, где стоял так и нетронутый поднос с непривычной едой на трюмо у стены напротив кровати, что унесли буквально пару минут назад, да еще победно улыбнувшись. Ему хочется плакать. Не от того, что впервые за всю жизнь он безумно голодный и опустошенный, а и от своей беспомощности, ведь даже подойти и взять кусок хлеба не сумел.

Но кажется все может быть хуже. Например, когда открывается дверь и в нее входит тот, чьи слова обрубали ниточку счастья, что должна была идти вместе с жизнью мальчишки.

Омега тут же сжимается, отползая к стене, вжимаясь в изножья кровати. Или это было случайно, или специально, но он слышал, как за дверью говорили об генерале, что обожает омег и их тела и брал он их не спрашивая. Очень страшно. Очень, ведь у них все не так. Он и не знает, как, но не силой, не без согласия.

Альфа останавливается посреди комнаты, смотря на маленькое сжимающееся чудо. Кажется, за это время он побледнел еще больше, глаза уже не как живая река, а как мертвое море. И он дрожит. Его волк это чувствует. Как и запах страха, что перемешивается со слабым запахом моря. И это ему не нравится, что кажется видно на лице, и почему-то становится больно от того, как с каждым шагом омега зажимается еще сильнее.

— П-пожалуйста… — почти пищит русалочка, поджимая коленки, когда альфа становится прямо над ним. Грустно видеть его таким. Вот значит в чем суть истинности? Хочется обнять, защитить и сделать все возможное, лишь бы он был счастлив. Вот только он лично и разрушил счастье этого ребенка, выдернув из рук нынешнего императора голубых озер. Но и не жалеет. Увы истинность двух рас — неслыханное. Наверное, поэтому оно и неправильное и сейчас альфа согласен так и не увидеть счастье в глазах синеволосого, лишь бы тот был рядом. Его.

Альфа прикладывает ладонь ко лбу. Он немного горяч, а еще кожа безумно сухая. Наверное, так не должно быть.

— Если будешь слушаться и исполнять все, что я скажу, я тебя не трону. Понял?

Русалочка сжимается еще сильнее, но кивает, из последних сил сдерживая себя, ведь его интуиция так не вовремя сработала, говоря о том, что тронет. Все равно тронет его. Не только душу, но и тело.

По комнате разносится предательский звук голодного желудка.

— Ты ел?

Отрицательный кивок после небольшой паузы. Ну почему одни жести? Ему же так хочется услышать его голос. Альфа возвращается в центр комнаты.

— Ты должен выпить все, что тебе принесут. И позволить нанести мазь на тело. И поесть. Понял?

Кивок.

— Я спрашиваю, ты меня понял?!

— Да…

Генерал тут же разворачивается, вылетая из комнаты, ведь не может он смотреть на эти слезы. Не может и все.

— Джухек!

— Да, генерал.

— Ему нужно много пить, — бета только открывает рот, что-то сказать, но понимает, что нет. Не стоит сейчас. — Приносите стакан воды каждый час-два. Ставьте строго на тумбу у кровати. Пусть омеге нанесут увлажняющую мазь на спину, а он на все остальное. И еду. Приносите и ставьте только на трюмо у стены напротив.

— Генерал, но он не может ходить…

— Вот пусть и учится. Нам калеки в замке не нужны. Хочешь жить — умей вертеться.

С этими словами он покидает эту часть дворца, оставляя своего скулящего волка за дверью.