Часть 2 (1/2)

Утром Акико смотрит в зеркало, видит затравленный взгляд пойманного зверя, пытающегося содрать с себя капкан вместе с кожей и плотью. Ангел Смерти не хочет веселиться, наблюдать восхитительную расхлябанность Дазая. При ее душевном состоянии любое веселье будет выглядеть фальшиво, а под конец идиотского корпоратива маска и вовсе слетит, обнажив страдальческую гримасу. Но несмотря на ужасное настроение, Йосано наносит яркий макияж, надевает красное платье с золотыми узорами, массивные серьги, перчатки до локтей.

- Если бы только все это помогало, - усмехается. Акико помнит, что на корпоративах Дазай не проявлял к ней никакого интереса, увлекаясь травлей Куникиды и откровенным нытьем. Осаму жаловался на жестокую жизнь, демонстративно всхлипывая, закрывая лицо ладонями, а Доппо таскал его за волосы, желая прекратить спектакль.

- Я совсем не против вцепиться в его кудри,- снова усмехается Йосано, нанося перед зеркалом последний штрих. - Вцепиться, словно разъяренная дикая кошка, вырвать прядь и хранить, вспоминая свою наглость. Только никогда я на это не решусь.

Акико вылетает из квартиры, превратившейся за последние месяцы в мастерскую, где творческий беспорядок объявил себя полноправным хозяином. Опаздывает, это неожиданное сходство с Дазаем греет душу, несмотря на раздражение, нервозность. Параллельные прямые иногда пересекаются, случайные совпадения изредка влияют на судьбу. Но сейчас Йосано не до философских размышлений, она летит навстречу глупому корпоративу, покидая обитель портретов Осаму.

Прибыв в агенство, Ангел смерти неохотно, сбивчиво приветствует коллег, смотря по сторонам в поисках забинтованной проблемы. Судя по всему, корпоратив претендует на звание неординарного. Горят свечи, стол накрыт старинной скатертью, разговоры ведутся исключительно шепотом, не слышно смеха. Йосано думает о том, что же заставило директора отказаться от привычного сценария вечеринки. Взгляд выхватывает из загадочного полумрака фигуру Дазая и жестокая, режущая боль заставляет быстро отвернуться.

Слишком много мучений в последнее время. Боль фантомная, не имеющая под собой никакого серьезного основания, но от этого не менее сильная. Йосано скорее сделает себе харакири, чем поделится переживаниями, но иногда так хочется рассказать о черной вязкой жиже, намертво прилипшей к душе.

- Йосано, ты где витаешь? - Куникида хватает за руку, в голосе слышатся нотки удивления. - Идем за стол!

Акико с обреченным видом плетется к коллегам, взбудораженным предвкушением чего-то необычного. Да, Фукудзава умеет заинтриговать, ничего не скажешь. Сотрудники ВДА подыгрывают директору, но голоса Осаму женщина не слышит, это пугает. Йосано присаживается рядом с Рампо, нервно мнет в руках салфетку, ждет. Ждет не приятного сюрприза, а катастрофы, ужаса, трагедии.

Дазай располагается за столом последним. На Акико он никак не реагирует, но в голове Ангела смерти взрываются кровавые фейерверки, рассыпаются на осколки витражи с изображениями различных событий. Сотрудничество с Мори, прибытие в ВДА, первое впечатление от Дазая, его ранение, печаль, вдохновение, портреты, портреты, портреты... Йосано задыхается, сглатывает слюну, а коллеги тем временем произносят напыщенные тосты.

- Пусть кровь наших врагов льется рекой! - это Осаму. Все-таки подал голос, проблема ходячая. Йосано напрягается, вытягивается струной, жадно вслушивается. - Пусть она будет такой же приятной на вкус, как это потрясающее варенье! Мммм...

Детектив выливает варенье себе на ладонь, слизывает, изображая эйфорию, нечеловеческое удовольствие. Акико сжимается, чувствуя, что сейчас грянет гром. Неумолимо приближающаяся катастрофа сметет планы Фукудзавы и Куникиды, заставит вечеринку идти по другому пути. Куникида уже шипит от злости, Дазай именно этого и желал. Фукудзава выглядит спокойным, но явно не собирается останавливать Доппо, защищая другого подчиненного.

- Ты думаешь, что говоришь, Дазай?! - кричит Доппо, содрогаясь от бешенства. - Выметайся сейчас же, идиот, маньяк! Здесь тебе не сволочная мафия!

Корпоратив безнадежно испорчен. Осаму покорно встает, шутливо раскланивается и удаляется, провожаемый неистовыми криками Куникиды. Сердце Йосано готово пробить грудную клетку, в правый висок вонзается невидимая дрель и сверлит, сверлит, доводя до исступления. Акико не выдерживает, срывается с места, бежит за Дазаем, чувствуя кровь на искусанных в мясо губах. От помады не осталось и следа, губы напоминают истрепанный алый лоскут.

Догнать, догнать Дазая... Догнать, несмотря на то, что вряд ли получится произнести хотя бы слово...

Йосано вылетает из здания и чуть не врезается в спину застывшего соляным столбом Осаму. Дазай стоит, нееестественно выпрямившись, уперев руки в бока, не двигаясь, не реагируя на стук каблуков позади. Акико с чудовищной ясностью осознает причину его дикой выходки, ужас бьет крохотными молоточками по натянутым нервам.

Дазаю хочется убивать. Хочется до дрожи, до желудочных спазмов, до головной боли. И как же он боится обернуться, сорваться на коллеге, сделать то, что окончательно затянет в пасть Левиафана! Подрагивающие, побелевшие пальцы говорят о жестоком самоконтроле, шея напряжена так, словно ждет свидания с лезвием гильотины. Осаму стоит столбом, испытывая тот же страх, что и обезумевшая от внезапной догадки Акико.

- Дазай... - слово повисает в воздухе набухшей черной каплей. - Не уходи. Я знаю, что с тобой происходит.

Дазай судорожно дергается и медленно, очень медленно разворачивается к Йосано. Сейчас он действительно похож на маньяка, но потрепанного, несчастного, дико страдающего. Похож на демона, отказывающегося верить в происходящее безумие. Акико чувствует, как ее затягивает в воронку убийственного смерча, пытается слабо сопротивляться, ругая себя за сентиментальность, впечатлительность. Осаму не просит о помощи, надо возвращаться к коллегам.

- Знаешь? - произносит Дазай, подходя близко-близко, так близко, что Йосано видит свое отражение в карих глазах. - Что еще тебе обо мне известно?

- Я знаю, что сейчас ты борешься с желанием убивать, - вдох-выдох, вдох-выдох. Йосано с разбегу прыгает в кипящую воду, падает грудью на копье, четвертует, колесует себя. - Звание Бессердечного пса получают не просто так.

- Ангелом смерти называют тоже не за красивые глаза, - усмехается Дазай. - Ты меня удивляешь, Йосано. Бежишь за бывшим убийцей, не умеющим вовремя наступить на горло мерзким желаниям. Бросаешь тех, кто тебе дорог, пытаешься успокоить последнюю мразь. Сегодня я узнал о тебе нечто новое. Чего еще я не знаю?

- Ангел Смерти может рисовать? - выдыхает Йосано. Если падать, то на самое дно. Если сходить с ума, то со вкусом и шиком. Сейчас Акико даже интересно понаблюдать за реакцией Дазая, за изменениями в красивом лице. Вот приподнимается левая бровь, расширяются зрачки, дергается губа... Осаму явно заинтересован.