Глава 118.1 Визит имперского посланника (2/2)
Семья Цзян была обеспокоена, но они снова согласились, что хотят подать в суд на Цзян Чжэня.
Человек, посланный Шэнь Аньсинем, рассказал им, как выглядит имперский посланник. Цзян Чэнсян спрятал письмо, которое дал ему Шэнь Аньсинь, надел свою поношенную одежду и вышел. Он увидел Чжоу Маохэ издалека и решил, что тот должен быть имперским посланником, поэтому споткнулся и упал прямо перед ним.
— Что с тобой, братишка? — обеспокоенно спросил Чжоу Мао.
”Я в порядке . . .” Цзян Чэнсян изо всех сил пытался подняться с земли и сказал с кривой улыбкой: «Я просто умираю от голода».
”Голодный?” Глаза Чжоу Маохэ вспыхнули сочувствием. Именно в это время Цзян Чэнсян, который только что встал, снова упал.
Когда Цзян Чэнсян был очень маленьким, он смог составить собственную жалобу на то, что старший Цзян издевался над ним. Поскольку он был хорошо подготовлен, он, естественно, выступал еще лучше, поэтому Чжоу Маохэ почти сразу в это поверил.
«Младший брат, где твой дом? Позволь мне помочь тебе вернуться, — сказал Чжоу Маохэ.
В конце концов Чжоу Маохэ последовал за Цзян Чэнсяном и пришел в дом семьи Цзян.
Дом семьи Цзян все еще выглядел хорошо, но все люди в доме были грязными, одетыми в лохмотья и выглядевшими очень жалко. В этот момент пожилая женщина Цзян и Цзян Чэнвэнь все еще горько плакали.
«Сын мой, все в порядке. Где он снова тебя ударил?
«Дело не в том, что он меня ударил, это люди под его началом, которые меня не любили».
«Разве это не то, что он приказал? Как он мог это сделать. . . Ты его брат. Как он мог не дать тебе возможность жить?
”Мать . . . Он даже бил тебя. . ».
. . .
На этот раз Чжоу Маохэ пришел сюда, чтобы найти родителей Цзян Чжэня в деревне Хэси, но неожиданно уже нашел их.
Послушав некоторое время, он спросил: «Что вы имеете общего с Цзян Чжэнем?»
«Этот Цзян Чжэнь — мой сын», — воскликнула пожилая женщина Цзян.
Он не ожидал найти семью Цзян, как только приехал сюда. . . Чжоу Маохэ сразу же спросил о конкретной ситуации.
«Этот Цзян Чжэнь — мой старший сын. За день до его рождения его отец пошел работать солдатом. Я была с ним наедине, и жизнь была очень трудной, поэтому я не очень хорошо к нему относилась. . .» Старушка Цзян, повторила то, что Цзян Чэнсян неоднократно говорил ей. Старушка Цзян плакала и говорила: «Он родился в плохой день, и он был одинок. Он мне никогда не нравился, но я вырастила его, потому что не хотела, чтобы он держал на меня злобу. Он был недоволен моим пристрастием к его младшему брату. . .»
«Как возмутительно!» Лицо Чжоу Маохэ внезапно стало очень уродливым.
Сын не должен говорить о проступках своих родителей, даже если родители сделали что-то не так; ребенок не должен ослушаться своих родителей. А как же Цзян Чжэнь? Мало того, что он обидел родителей и братьев, заставив их отдать ему долю семьи, так еще и сестру похитил, и родителей содержать отказался. . . Слишком много было о чем писать!
Что еще более раздражало, так это то, что эта семья Цзян хотела добиться справедливости, но у них не было возможности попросить о помощи!
«Сегодня у его свекрови пятидесятилетие, и на него приглашены все жители села, кроме нас. Поэтому я пошел копать дикие овощи. Я слишком близко подобрался к семье Чжао и был избит людьми под его началом», — добавил Цзян Чэнвэнь, обнажая красные отметины на лице.
Его определенно били не люди Цзян Чжэня, а Хуан Минь. Он просто упомянул, что хотел снова заняться бизнесом, но был побежден собственной женой. . .
Чжоу Маохэ уже был в ярости. Он вскочил на ноги и пошел к дому семьи Чжао.
Дом был построен на причале семьи Чжао, и его было очень легко узнать. Чжоу Маохэ вскоре добрался туда и обнаружил, что у ворот много столов, на которых были всевозможные куры, утки и рыба, и там сидело много людей, ели и пили. Заглянув внутрь внутрь. . . он увидел был стол, покрытый красной скатертью, с золотой Гуаньинь и другими вещами.
Это было слишком экстравагантно!