Глава 105.1 Неудачное предложение руки и сердца (1/2)

Чжао Цзингэ стоял беззвучно, не смея ответить.

Чжао Лю добавила: «Если тебе было холодно, почему ты не сказал мне? Ты не должен позволять Цзян Чжэню сжигать весь уголь в доме. Даже если он сейчас богат, он не должен быть таким расточительным. . .»

Чжао Цзингэ по-прежнему не отвечал и медленно подошел к кровати, намереваясь недолго полежать. Уходя, Цзян Чжэнь закрыл дверь, но на этом все. Если дверной засов внутри не был заперт, дверь можно было открыть простым толчком.

К счастью, сказав свою речь, Чжао Лю ушла, не услышав ответа. Она думала только о том, что Чжао Цзингэ все еще спит, поэтому не хотела тревожить сон сына.

Чжао Цзингэ сел на кровать и вздохнул с облегчением, когда обнаружил, что его мать ушла. Только тогда он обнаружил, что одеяло, в которое он был завернут, было покрыто черным пеплом.

После того, как Цзян Чжэнь прошлой ночью зажег огонь, а сегодня утром провел простую уборку, он не смел всю пыль с пола. Только что он был немного напуган, поэтому случайно стащил одеяло на пол.

Одеяло уронили на пол, поэтому оно неизбежно было испачкано большим количеством пепла, поэтому его угол стал черным. . .

После он снова завернулся в одеяло и нашёл свою одежду. Затем он снял одеяло, надел платье и приготовился постирать одеяло.

Между тем, Чжао Лю обнаружила, что прошлой ночью Цзян Чжэнь потерял испортил глиняных горшков. . .

На кухне стало меньше яиц, бекона, а оставшегося риса не было, как и купленного мешка с углем. Вчера вечером она почувствовала слабый запах готовки, исходящий из комнаты ее сына. Они вдвоем готовили ночью? Это действительно слишком!

Чжао Лю не могла бездействовать, поэтому она взяла на себя инициативу просеять рис. Приготовлением руководила повариха Ли, огонь готовила Цзян Сяомэй, а Руо’эр помогал мыть овощи. У Чжао Лю было свободное время, поэтому она вышла на улицу только для того, чтобы увидеть, как ее сын стирает пододеяльник.

«Цзингэ, я только недавно стирала для тебя этот пододеяльник. Зачем ты опять его постирал? — спросила Чжао Лю, нахмурившись.

«Было немного пыльно, — сказал Чжао Цзингэ.

Чжао Лю взглянула и обнаружила, что вода для стирки была черной, поэтому одеяло, вероятно, было в пятнах пепла. «Сегодня Цзян Чжэнь вышел утром, чтобы постирать простыню, потому что она была в пятнах пепла, верно? Ты выронил содержимое грелки кровать? В будущем тебе следует быть осторожнее».

”Да.” Чжао Цзингэ склонил голову и ответил, чувствуя тайное облегчение, услышав, что Цзян Чжэнь постирал простыни.

«Кроме того, не позволяй Цзян Чжэню стирать простыни в будущем. Люди определенно подумают, что мы слишком жестоко обращаемся с нашим зятем, позволяя таким большим мужчинам стирать простыни, — сказала Чжао Лю, передвигая маленький табурет, намереваясь помочь Чжао Цзингэ стирать. Когда она обнаружила, что вода холодная, она снова нахмурилась. «Почему ты стираешь в холодной воде? Ты не боишься замерзнуть в такой холодный день?»

Чжао Цзингэ отвели обратно в дом, и Чжао Лю попросила Ру'эра постирать с ней одеяло. У обоих было мало сил, но каждый из них держал один конец и медленно отжимал его. Затем они оба повесили его вместе с выстиранными простынями Цзян Чжэня, чтобы они высохли на солнце.

Когда Цзян Чжэнь вернулся, он увидел, как простыни и покрывала сушились вместе, развеваясь на ветру.

Деревня Хэси не уделяла особого внимания утренней трапезе. Раньше завтраком Чжао Лю всегда была каша. Но с тех пор, как ее заменила повариха Ли, блюда изменились и стали более разнообразными. Например, в этот день они ели рисовую кашу с зелеными овощными булочками. Зеленые овощи вчера вечером замешивали вручную с солью и всю ночь мариновали. Так что теперь они не только пахли свежими зелеными овощами.

Чжао Цзингэ очень понравились эти паровые булочки, и он съел их вместе с кашей.

Цзян Чжэнь тоже любил паровые булочки и много ел. После еды он рассказал родителям о том, что он и Чжао Цзингэ отправятся в Фучэн.

«Эти товары должны быть проданы как можно скорее». Чжао Фугуй кивнул без каких-либо возражений.

Однако Чжао Лю стала защищать Чжао Цзингэ: «Почему ты хочешь взять Чжао Цзингэ с собой? Он уговаривает тебя? Это возмутительно, когда гер выбегает на улицу с таким большим животом!»

«Мама, он просто направляется в Фучэн. Все нормально.» Для Цзян Чжэня было неуместно, чтобы Чжао Цзингэ уезжал далеко, но это был всего лишь Фучэн, до которого всего день пути, так что проблем не возникнет.

Чжао Цзингэ: «. . .» Мама, это ты сказала мне следовать. . .

Сказав несколько слов Чжао Цзингэ, Чжао Лю начала рассказывать ему, что он должен взять с собою. «Сейчас холодно, так что вам лучше принести больше одеял. Мама найдет кого-нибудь, кто сделает тебе одеяла. Вы также должны взять немного еды и напитков. . .»

Чжао Лю сделала то, что она сказала, и после завтрака позвала знакомых людей из деревни, чтобы они сделали одеяла.

Каждая семья в деревне Хэси выращивала тутового шелкопряда, но хлопка выращивали немного. Все одеяла были из шелка, но шелк не подходил для изготовления матрацев, поэтому все они были в основном сделаны из хлопка.

Когда Цзян Чжэнь и Чжао Цзингэ поженились, Чжао Лю заплатила людям, чтобы они сделали хлопковые матрасы, а также два шелковых одеяла.

Большинство шелковичных червей, выращенных в Хэси, продавались за деньги после того, как из них производились коконы, но некоторые из них оставлялись для собственного использования. Они готовили коконы в горшках и замачивали их в воде на несколько дней.

Через несколько дней женщины или геры отрывали кусочек от намокшего мягкого кокона и вытаскивали из него куколку тутового шелкопряда. Раскрыв их, они клали их себе на руки, а после того, как собрали несколько слоев, стягивали их в квадратные куски шелка.