Глава 103.2 Покупка земли для строительства дома (2/2)
Сельский судья уезда Хэчэн был полон решимости подняться по служебной лестнице. Хотя он не был абсолютно чист на руку, он все же хорошо относился к людям своего уезда. Если люди придут судиться, он доведет дело до конца.
Услышав это, офицер управы спросил: «Кто твой старший сын? У вас есть какие-нибудь документы?»
«Мой старший сын — злодей из деревни Хэси, Цзян Чжэньвэй. Но теперь он сменил имя на Цзян Чжэнь». Затем пожилая женщина Цзян достала бумагу, которую Цзян Чэнсян уже написал.
— Цзян Чжэнь? Офицер управы удивленно посмотрел на пожилую леди Цзян и ушел с бумагой.
На днях Цзян Чжэнь пригласил их поужинать и выпить, но в этот день кто-то пришел подать на него в суд. Какое совпадение . . .
Офицер управы пошел к Ян Цзину, который знал Цзян Чжэня дольше всех.
Увидев, что офицер управы вошел, пожилая леди Цзян взволнованно ждала снаружи. В результате она долго ждала, но так и не увидела, как офицер снова вышел.
Было холодно. Она долго стояла на улице на ветру, от чего у нее слезились глаза и пошли сопли. Она намеренно носила лохмотья, чтобы ей не было тепло. . . В отчаянии она смогла только остановить другого офицера и спросила: «Офицер, я здесь, чтобы пожаловаться. . .»
«Не мешай». Офицер управы нахмурился и посмотрел на пожилую леди Цзян, говоря: «Кроме того, прежде чем подать жалобу, ты должна сначала обдумать свою правоту. Не обвиняй других зря и не потеряешь свою жизнь».
”Что?” Старушка Цзян была удивлена.
В конце концов, это была пожилая женщина, поэтому офицер управы подсказал ей: «Цзян Чжэнь — нет, босс Цзян вчера приходил в управу, чтобы выпить чаю с окружным судьей, и вы все еще хотите подать на него в суд?»
”Что?” Старушка Цзян была так напугана мыслью, что Цзян Чжэнь может пить чай с окружным судьей. Этот . . . Этот . . .
— Кроме того, кто не знает, что ты плохо с ним обращалась и выгнала его? Офицер управы сказал: «Как долго ты собираешься оставаться здесь? Скоро придут люди босса Цзяна.
По совпадению, как только пожилая леди Цзян услышала, как говорит офицер управы, пожилая леди Цзян увидела, что Цзян Мин и Хэ Чуньшэн идут в их сторону.
Когда пришла пожилая женщина Цзян, она была одета в лохмотья, чтобы выглядеть как очень бедная женщина, которой нечего есть. После долгого пребывания на морозе казалось, что она упадет при дуновении ветра, но теперь… Она вскочила на ноги и побежала так быстро, как только могла, и с такой скоростью, что даже молодой и сильный человек не смог бы ее догнать.
Цзян Чжэнь в то время не знал о делах пожилой леди Цзян. От нечего делать сегодня, он остался дома и начал предродовое обучение живота Чжао Цзингэ. Он читал стихи ребенку в животе Чжао Цзингэ, касаясь живота Чжао Цзингэ. Он не знал, радовался ли ребенок в животе, услышав это, или хотел протестовать. Но когда он читал, ребенок много шевелился.
«У моего ребенка такие сильные ноги!» Ребенок несколько раз ударил Цзян Чжэня ногой в живот, а затем не удержался от хвастовства и спросил Чжао Цзингэ: «Больно, когда тебя пинают?»
«Это не больно». Чжао Цзингэ немного оторопел. Несмотря на то, что ребенок двигался мягко, он не знал, почему Цзян Чжэнь настаивал на том, что он пинается.
Возможно, ребенок просто перевернулся.
«Пока это не больно», — сказал Цзян Чжэнь с улыбкой. «Я прочитаю другую книгу».
Вскоре Цзян Чжэнь снова начал читать, но на этот раз он прочитал только несколько слов, когда снаружи раздался голос Чжао Лю: «Цзян Чжэнь, о чем ты говоришь? Почему ты так странно говоришь?
Когда Цзян Чжэнь читал, он, естественно, использовал китайский язык, но, очевидно, Чжао Лю не могла понять. . .
«Мама, Цзян Чжэнь говорит на официальном языке столицы, мандарине. Все люди в столице говорят так,» — сказал Чжао Цзингэ Чжао Лю.
«Мандарин? Так говорят в столице?» Чжао Лю был удивлена.
«Можно сказать, что чиновники все так разговаривают». Чжао Цзингэ серьезно кивнул.
«Цзян Чжэнь действительно очень хорош. . .» Чжао Лю вздохнул от волнения. Как только она обернулась, она не могла не поделиться этим с другими людьми.
”Вы знаете? Цзян Чжэнь может говорить на мандаринском, но на нем могут говорить только официальные лица!» Она не могла говорить о деньгах дома, но все же могла говорить об этом, поэтому Чжао Лю добавила: «Он умеет читать и писать на мандаринском диалекте».
”Действительно?” люди, которые разговаривали с Чжао Лю, были ошеломлены.
— Конечно, это правда. Чжао Лю был абсолютно уверена: «Он также читает ребёнку в животе Чжао Цзингэ, хотя сейчас он такой маленький. Он хочет начать учить ребенка в животе, поэтому весь день читал в живот Цзингэ. . . Этот мандарин, насколько он могущественен, что даже может научить ребенка в чреве…
«Чжао Лю, Цзян Чжэнь никогда не учился. Как вы думаете, почему он может читать и говорить по-мандарински? мужчина прервал Чжао Лю и подозрительно спросил.
«Может быть, его просветил какой-то бессмертный», — небрежно сказала Чжао Лю и продолжила: «Цзян Чжэнь сказал, что, когда ребенок находится в животе, он может слышать голос снаружи, поэтому он читает, чтобы научить ребенка в животе Чжао Цзингэ, и читает ему каждый день. Может быть, в будущем в нашей семье появится мастер-ученый!»
У Чжао Лю было мало образования, поэтому она думала, что стать ученым уже очень хорошо! Что касается людей, говоривших с ней, то они не слушали того, что она говорила потом, а думали только о фразе, которую она произнесла перед ними — «Просветленные бессмертными».
Без ведома Цзян Чжэня жители деревни Хэси спонтанно нашли причину его изменения. Старший Цзян внезапно стал таким могущественным, потому что встретил бессмертного и стал просветленным! Он действительно был благословлен!
В конце концов, это было именно то, что все говорили наедине, поэтому несколько дней спустя, когда офицеры управы прибыли из Хэчэна, они были действительно потрясены.
Цзян Чжэнь купил такой большой участок земли. . . Вскоре у него было больше земли, чем у семьи Чжао Даху! Но . . . Этот участок земли не годился для выращивания растений.