Глава 51.2 Долгая разлука (1/2)
Говоря о прыжке Хэ Цюшэна в реку, следует учитывать, как выглядели обычные реки.
Что касается ближайшего к берегу участка, то до тех пор, пока его специально углубляли, чтобы постирать вещи или поставить на якорь лодку, этот участок обычно был очень мелководным. Можно сказать, что река в Хэси была около двух метров в глубину посередине, но участки по обеим сторонам реки были очень мелководными, и возможность утонуть была очень ограничена.
Теперь Хэ Цюшэн стоял в реке более чем на метр, а вода доходила ему только до пояса. В этот момент Хэ Цюшэн был немного шокирован. Он только что решил умереть, но в мгновение ока Лю Хэйтоу, которого он считал очень сильным, был повален на землю. . .
«Старший брат, что ты делаешь?» Лю Хэйтоу очень сильно ненавидел Цзян Чжэня в этот момент, но он уже проиграл, поэтому ему оставалось только стиснуть зубы и спросить.
«Цзян Чжэнь из деревни Хэси!» — сказал Цзян Чжэнь, еще несколько раз наступив ногой на грудь Лю Хэйтоу. — Если бы ты использовал свой извращенный мозг, ты бы не пришел меня провоцировать. Я не забочусь о тебе. Если бы ты воспользовался своим кривым мозгом. . . ты бы знал, что не надо меня провоцировать.
Услышав слова Цзян Чжэня, Лю Хэйтоу замер. Обычные жители вокруг не могли этого видеть, но когда он только что сражался с Цзян Чжэнем, он чувствовал, что у этого человека был более безжалостный характер, чем у него самого. Если нет, то как этот человек мог быть настолько хорошо знаком с его приёмами? Более того, этот Цзян Чжэнь определенно убивал людей и видел кровь. . . Лю Хэйтоу очень ненавидел Цзян Чжэня, но он не был полностью уверен в ситуации, и он действительно не смел оскорблять такого человека.
Несмотря на то, что он не относился серьезно к чужим жизням, даже к наложницам, которых он взял, он все же заботился о своей жене, детях, родителях и братьях. Поэтому он боялся обидеть безжалостных людей из-за пределов своей деревни, которые могли бы причинить вред его семье.
«Цзян Чжэнь, верно? На этот раз я запомню!» Лю Хэйтоу сказал с черным лицом. ”Ты меня отпустишь! Я больше не буду пытаться поймать этого гера!» Он твердо верил, что Цзян Чжэнь не посмеет убить его публично, и Цзян Чжэнь действительно не осмелился.
Цзян Чжэнь отпустил Лю Хэйтоу, и когда братья Лю Хэйтоу увидели это, они сразу же помогли ему встать.
«Если тебе нужен этот гер, я отдам его тебе. У меня есть и другие, не хуже этого, но я все равно попрошу вернуть долг, когда вернусь!» Лю Хэйтоу бросил эти слова, развернулся и ушел.
Цзян Чжэнь не остановил его. Отец Хэ действительно был в долгу у Лю Хэйтоу. Естественно, он должен был отдать свой долг, и его это не заботило. Конечно, самое главное было. . . что он вот-вот женится, а пока не хотел обижать большое количество людей из семьи Лю и попасть в беду. Но позже . . . ему лучше избавиться от этого Лю Хэйтоу, иначе ему будет не по себе.
Цзян Чжэнь убрал свой бамбуковый шест и собирался вернуться к своим товарам, когда увидел приближающегося Чжао Цзингэ, и на его лице появилась улыбка. Он не видел Чжао Цзингэ больше полумесяца. Он действительно скучал по нему.
Цзян Чжэнь был счастлив, но Чжао Цзингэ в этот момент был полон беспокойства. Он пришел относительно поздно. Когда он только прибыл, Цзян Чжэнь уже освободил Лю Хэйтоу и услышал прощальные слова Лю Хэйтоу. Глядя на Лю Хэйтоу и внешний вид остальных, а затем на беднягу Хэ Цюшэна, который все еще стоял в реке, Чжао Цзингэ потянулся за своей одеждой и почувствовал себя неловко.
Как только он услышал новость о возвращении Цзян Чжэня, он подбежал и забыл позаботиться о своей внешности. Теперь он был не только в лохмотьях, которые обычно носил на работе, но и пах потом. По сравнению с Хэ Цюшэном, на него действительно было не приятно смотреть, уродливый и вонючий. Нет, не только это, на его руках также были пятна пепла. . .
В прошлый раз, когда Цзян Чжэнь вернулся из странствий, кто-то издевался над Чжао Цзингэ, поэтому он пошел, чтобы спасти Чжао Цзингэ, и сказал, что Чжао Цзинге был его мужчиной. А теперь . . . Насколько это было похоже на прошлый раз? Только на этот раз он спас не такого уродливого гера, как Чжао Цзингэ, а такого красивого геря, как Хэ Цюшэн.