Глава 14. Искушение. (2/2)

Он стоял, слегка склонившись над одной из изолированных раковин, крепко обхватив её гладкие края побелевшими от напряжения пальцами, и уже пару минут безотрывно взирал на своё отражение, которое в упор глядело на него из зазеркального мира чужим, негодующим взглядом.

По лицу неспеша скатывались капли водопроводной воды и, бесшумно соскальзывая с подбородка, срывались в бурлящую под краном воронку, бесследно исчезая где-то в канализационных стоках.

Умывание явно не принесло ему облегчения. Перед глазами молодого человека всё ещё двадцать пятым кадром мелькали расширенные от испуга зрачки названной сестры.

Чонгу тряхнул головой. От бессилия хотелось рвать и метать. Он так рассчитывал на твёрдость своего духа, на свои внутренние силы.. Что она делает с ним? Как ей удаётся одним только взглядом расшатать его уютный мир до такой степени, что он мгновенно превращается в это неуправляемое животное?.. Он чуть не сорвался, чуть не совершил, то, после чего обратного пути уже не будет. Хотя.. кого он обманывает?.. Обратного пути для него давно уже нет.

Не хватало ещё, чтобы она начала его бояться..

Смахнув оставшуюся влагу со лба и щёк, Гу вновь надел маску и повернул кран до упора. Шум воды прекратился, и до него тотчас долетел обрывок разговора. Мужские голоса раздавались совсем близко: видимо, молодые люди общались, стоя рядом с кабинками.

Чонгу совершенно не удивился теме, которую те бурно и с бахвальством обсуждали - все пять лет подряд, которые он посещал это заведение, не обходилось без того, чтобы кто-нибудь кого-нибудь не споил, украдкой добавив в алкоголь запрещённый наркотический препарат, и не сделал с ним того, на что бы в твёрдой памяти тот никогда бы не согласился.

Однако, когда Гу уже взялся за ручку двери, снаружи вдруг прозвучало поданное в непростительно грязном контексте тревожное описание некой ”китайской куколки”, и молодой человек мгновенно впал в оцепенение, с ужасом узнав в обсуждаемой ими девушке Сюин: один из них хвалился другому, что буквально минуту назад угостил её текилой, предварительно подсыпав туда заранее подготовленный порошок.

На словах о том, как именно, где и в каких позах он собирается с ней развлечься в ближайшие два часа, в сознании Чонгу за долю секунды произошло полное затмение разума, а потом.. в голове резко прояснилось.

Молодой человек терпеть не мог это своё состояние слепой ярости, но в данном конкретном случае посчитал его вполне рациональным следствием происходящего. Похожее он испытал лишь однажды - в старшей школе, когда один из мажоров параллельного класса неожиданно, ради развлечения, выбрал его в качестве ”мальчика для битья” и высказался подобным образом об их с Лином и Мэй матери.

Тогда он не контролировал свой естественный, искренний подростковый гнев, и доходяге крупно повезло, что их общие одноклассники смогли их вовремя разнять. Сейчас, после четырёх лет ударной практики джиу-джитсу с полным погружением в философию основ выбранного для освоения боевого искусства - о, да, он контролировал себя, как никогда..

Молниеносно оценив обстановку и обнаружив единственную скрытую камеру над входной дверью, Гу дождался, пока парни скроются справлять свою нужду, покинул комнатный отсек с раковиной, вошёл в крайнюю кабинку, которая располагалась практически под самим устройством слежения, спешно разжевал завалявшуюся в кармане штанов жвачку и, ловко подтянувшись на руках вверх и повиснув на закрытой двери своей кабинки, не попадая в область обзора камеры, шустро припечатал сладкий тягучий комок к крохотному объективу.

Из вентиляционных соображений боковые стенки кабинок уборной были на пару десятков сантиметров ниже самих дверей. Юные мерзавцы продолжали громко вести свой разговор, поэтому Чонгуку не составило труда тотчас определить по тембру голоса местонахождение того самого ”звёздного” мальчика, который ему нужен. Вмиг переместившись в смежное с ним, на удачу пустующее узкое помещение, Гу взобрался на унитаз, абсолютно необъяснимым образом грациозно протиснулся между потолком и межкабинной перегородкой и, воспользовавшись замешательством очумевшего парня, без единого слова совершил несколько невообразимо стремительных, идеально точных движений, в результате которых тот оказался головой в основном отверстии знаменитого фаянсового изделия в позе пассажира переполненной российской маршрутки, собирающего рассыпанную по салону мелочь, со спущенными штанами, затянутыми за спиной кожаным ремнём руками и комком туалетной бумаги во рту.

Придавив спину атакованного бедолаги к унитазу подошвой ботинка, Чонгук с размаху опустил ему на голову крышку и ударил кулаком по кнопке слива. Внутри раздался бурлящий нечленораздельный мат. Сосед страдальца, всё это время полагавший, что у его приятеля проблемы с желудком, и тот в порыве дискомфорта хлопком ладоней упирается в стены кабинки и кряхтит именно поэтому, только сейчас заподозрил неладное и, не получив от друга ответа, стал взволнованно натягивать джинсы.

Гу знал, что охрана появится с минуты на минуту: камера оставалась в неработающем режиме дольше допустимого. Он в мгновение ока выскользнул наружу, и, как оказалось, очень вовремя - сотрудники клуба нагрянули едва ли не в тот же момент, и ему пришлось столкнуться с ними прямо у выхода из уборной.

- Эти извращенцы - повсюду! Уже и в туалет нормально сходить нельзя! - тут же очень натурально, чуть понизив тон голоса, выругался он, показательно бросив брезгливый взгляд себе за плечо на только что вывалившегося из кабинки недоумённого товарища жертвы, чтобы отвлечь внимание охраны.

И его эффект внезапности отлично сработал. Мужчины тотчас кинулись ликвидировать нарушившую правила заведения ”любовную” парочку, совершенно позабыв об изначальной цели своей туалетной миссии.

Улыбнувшись своему маленькому свершившемуся правосудию, молодой человек, не сбавляя шага, незаметно поднял руку над дверной коробкой, умышленно задев камеру, которая моментально пришла в действие, и, притворившись, что таким образом просто поправил капюшон своей толстовки, спешно растворился в неоновой темноте танцевального зала.

playlist: Avril Lavigne - Hello Kitty

Центральным номером программы ежегодного ”Десертного” Белого дня являлась итэвонская полночь. Отсчитывать последние десять секунд до обнуления счётчика больших лазерных часов танцзала по-новогоднему было как-то не принято, посему каждый из присутствующих с огромным внутренним возбуждением произносил заветные цифры про себя.

Именно в полночь специальные небольшие отсеки в виде почтовых ящичков на дверях женских клубных шкафчиков с личными вещами и верхней одеждой начинали наполняться самыми разными милыми безделушками и сладостями, которые попадали туда по разноцветным узким пластиковым трубам, подведённым к дверным створкам.

На идентификационных браслетах девушек крепились маленькие сердечки с определённым числом. Узнав его, любой молодой человек на протяжении всего вечера мог отправить свой скромный знак внимания с коротким бумажным посланием владелице счастливого номера, используя для этого мероприятия один из индивидуальных боксов соседствующего с танцзалом помещения.

Барышни, которые к наступлению праздника уже находились в отношениях, заблаговременно выбирали однотонный алый оттенок своих браслетных сердечек, тем самым ”закрывая” почтовые ящики своих шкафчиков для потенциальных анонимных Ромео и заявляя всем заинтересованным в них мальчишкам, что они уже прочно заняты.

Пока что Ким Лан Мэй, без сомнения, относилась к первому типу виновниц торжества и, к слову, была несказанно рада данному обстоятельству, с детства получая массу удовольствия от подобных романтических приключений.

За ней то и дело ухлёстывали ровесники, ею часто интересовались парни постарше, однако саму девушку до умопомрачения увлекали юноши помоложе. Внушив себе это в один прекрасный день после прочтения очередной, довольно будоражащей воображение, фантазии о себе - дочери Ким Тэхёна и Айрин, - написанной одним из её любимых фанфикшн-авторов, Мэй почему-то решила начать воплощать эту выдуманную от и до историю в жизнь со своего названного братишки ЧонКе. А когда парень смекнул, чего от него хотят, и практически ”надавал ей по рукам” своим твёрдым отказом стать ближе, чем они есть, русско-корейская Джульетта без особых сожалений быстро переключилась на более сговорчивых подопытных, чему те по большей части абсолютно не сопротивлялись.

Пробираясь к барной стойке, где её поджидала Сюин, сквозь толпящиеся по залу кучки полураздетых по высшему разряду девиц, без умолку расхваливающих друг дружке дорогие побрякушки, обнаруженные в своих ящиках после наступления полуночи, Мэй вдруг услышала где-то сбоку знакомые неприятные выкрики, и невольно обернулась на шум. За время своего пребывания в ночном клубе мужская компания ”звёздных” детишек за одним из столиков зоны чиллаута, очевидно, успела и хорошенько подвыпить, и не менее удачно ”подторчать”, поэтому, в поисках забавной ручной марионетки, они с нескрываемым азартом выбрали симпатичного молоденького официанта, который напряжённо стоял перед ними, глотая насмешки, неотёсанные подколы и унижения во имя неплохого для старшеклассника заработка.

Лан Мэй не собиралась ввязываться в эту не безопасную для себя кутерьму, но, узнав в юном работнике заведения парня, весь вечер смущённо делавшего ей очаровательные комплименты и выбившего им с Сюин скидку на два безалкогольных напитка, внезапно резко сменила направление и уверенной, сводящей мужчин с ума небрежно-сексуальной походкой двинулась в сторону своей судьбы.

Почувствовав на себе свирепый сверлящий взгляд, красивый брюнет, развалившийся в удобном кресле за столом, моментально перестал криво улыбаться и поднял на неё глаза.

И из всех окружающих его сейчас людей только Мэй знала, что скрывается за этим, с виду оценивающим, взором.

- Ын У, - эффектно остановилась у самого края стола, скрестила руки под грудью и под маской приветственно растянула рот в фальшивой улыбке девушка.

- Привет, киса, - сально на публику произнёс он, однако внимательная Мэй сразу подметила, как он занервничал в её присутствии.

Надо же, она всё ещё имела над ним власть.

- Веселишься? - будто бы вежливо и непринуждённо спросила Лан Мэй, зная, что Ын У поймёт её укоризненный намёк правильно.

- Присоединишься? - проигнорировав её скрытое нравоучение, приглашающим жестом похлопал себе по коленке молодой человек.

- Ох, прости, никак не могу.. У меня.. аллергия на рецидивы, - с наигранным сожалением пропела Мэй, торжествующе любуясь его гуляющими желваками, и тотчас вернула себе суровый тон голоса: - Я вот за этим лапочкой. Он задолжал мне бесплатный бокал винишка.. - издевательски моргая длинными пушистыми ресницами, скользнула она ладонью по нагрудной части фирменного чёрного фартука непонимающе уставившегося на неё официанта и предельно соблазнительно повторила пареньку свою просьбу. - Зайка, можно тебя напрячь?

Осознав, что девушка пытается его спасти, подставляя себя под удар, блондин уже было зрительно запротестовал, не желая оставлять её на растерзание этим ублюдкам, но её взгляд оказался до чёрта убедительным.

- Иди, - безапелляционным тоном объявила ему она и, развернув всё ещё не согласного оставлять её одну парня, решительно подтолкнула того к танцполу.

Всё это время Ын У не двигался, пристально наблюдая за Мэй. Однако, потеряв бдительность и позволив девушке так нахально навести свои порядки на его территории, тут же ощутил на себе саркастичные взгляды друзей, и это мгновенно привело его в тихое бешенство.

- Что ж ты так подешевела, киса? - с оттенком наигранного сочувствия, наконец, произнёс он. - Бухаешь какой-то голимый мочегон.. Теч*шь по челяди.. Смотри, так можно и раньше времени на пенсию отъехать..

Мэй догадывалась, что ей сейчас предстоит услышать, и автоматически сжала зубы. Она видела страх в самой глубине его глаз - Ын У боялся сделать ей больно. Всегда боялся. Но делал. Постоянно. Доказывая этим свою власть над ней своей ”стае” прихвостней и самому себе.

До тех пор, пока его нескончаемые ”прости” наедине перестали иметь для неё какое-либо значение.

- ..Хотя ты и на пенсии будешь ничего, - еле заметно сглотнув, продолжил он. - Видели, твоя мамаша.. до сих пор шикарно раздвигает ноги.. в шпагате..

Ын У умолк. Язвительная улыбка, застывшая на его лице, была насквозь искусственной. Он снова безмолвно извинялся.

Взрыв хохота за столом поставил точку в терпении Лан Мэй: впервые за годы их знакомства здравый смысл победил её жалость к этому моральному уроду, которая до последней минуты мешала ей дать ему достойный отпор.

Воспользовавшись тем, что по жёстким правилам заведения ни один молодой человек не имеет права касаться девушки без её на то согласия, Мэй сдвинулась с места и подчёркнуто-сексапильным шагом стала приближаться к напрягшемуся бывшему.

Вся компания притихла, стараясь как можно лучше расслышать в окружающем клубное пространство музыкальном хаосе, что она ему ответит.

Мэй встала прямо перед ним, приподняла согнутую в колене ногу, пренебрежительно отодвинула носком дорогого сапога кисти его рук к поручням кресла и с грацией опытной стриптизёрши опустилась на его вытянутые вперёд бёдра. За столом пронеслось одобрительно-пошлое ”уууууууу!”.

На миг он даже растерялся, а потом интуитивно дёрнул руки к обнажённым участкам её тела, но увидев её предупреждающий взгляд, замер на полпути, сообразив, что Мэй только что умело загнала его в ловушку.

- Дорогое? - мельком кивнула она головой на бутылку явно элитного, купленного на деньги отца, алкоголя.

- Тебе и не снилось.. - постарался уверенно съязвить брюнет, однако её близость, градус спирта в крови и воспоминания напрочь высушили глотку.

- Знаешь, Ын У.. - тем самым тоном из их личных общих моментов нарочно произнесла она, игнорируя ускорившуюся работу его лёгких, и, с чувством обхватив тонкими пальцами горлышко бутыли, стала медленно вертеть её в ладони, разглядывая этикетку, - моя мама старше твоей. Намного. И даже старше дяди Сынри, - внезапно упомянула она его отца и ощутила, как он сию же секунду одеревенел. - Но.. моя мама хотя бы раздвигает ноги.. в шпагате.. только для своего мужа. А моему папе.. достаточно только маминого шпагата, - краем глаза отметив, как начали раздуваться его ноздри, Мэй изящно извлекла из горлышка стеклянной тары пробку и, прищурившись, понюхала заполняющую её жидкость. - Как по мне.. уж лучше счастливая и любимая мама-пенсионер.. чем обманутая и опозоренная своим мужем на весь мир молодая мать, которая.. даже на школьный выпускной единственного сына не пришла, потому что мстила своему неверному супругу.. в дешёвом отеле.. с двумя мужиками сразу..

Глаза Ын У налились кровью. За столом воцарилась гробовая тишина. Совсем расхрабрившаяся от злости девушка неспеша сдвинула маску под подбородок, чуть наклонилась и, характерно вытянув губки отправила стремительную порцию своей ”дешёвой”, вязкой, прозрачной слюны точно в дорогое бутылочное горлышко.

Позади послышалось нестройное обалдевшее ”бл*ть..”

- Русская с*чка! - только и успел приглушённо рявкнуть дёрнувшийся к Мэй и больно схвативший её за руку Ын У, прежде, чем ударом в плечи его усадил обратно подбежавший и освободивший свою сестру из лап побелевшего от гнева брюнета Лин.

За столом разом отодвинулись все стулья.

- Ух-ты! Неужели сразу столько желающих продаться на органы, чтобы выплатить предкам кэш за заблоченную карту?.. - изобразив удивление, наивно оглядел всю готовую к драке компанию Лин, закрывая собой Мэй, только сейчас заметившую неподалёку следящего за развитием событий официанта-блондина, благодаря которому вовремя подоспел к ней её брат. - Пардонэ муа. Не знал, что такое сейчас в моде. Не слежу за трендами.. - равнодушно пожал плечами Лин, дождался, пока вся борзая орава, скрипя зубами, усядется обратно, а потом повернулся к скалящемуся на него исподлобья Ын У: - Эх.. А ведь мы могли бы породниться.. - и, нахмурив лоб, спустя несколько секунд сморщился и добавил: - Хотя.. нет. Не могли бы. На*уй..

Шли через танцпол они с сестрой неторопливо, гордо.. и молча.

Мэй молча жалела, что не пробила голову бывшему его же бутылкой. А Лин молча был совершенно не в состоянии её отчитывать, потому что все его мысли крутились вокруг замеченного им за столом Ын У, достававшего его красноволосую нуну несколько часов назад знакомого недомерка.

Который, к сожалению, тоже его узнал и, судя по выражению лица, остался этим весьма доволен..