-6- (2/2)
Официантка справилась с доставкой заказа в два захода, после чего все приступили к трапезе, изредка обмениваясь фразами.
Готовили в поезде сносно, конечно, не сравнить со стряпней Берта, но тоже неплохо. Хотя салат с рукколой Тиму более чем понравился, даже закралась в голову мысль не спросить ли рецепт. Быстрее всех закончила обед Лиша и сейчас изучала меню на предмет «чего-нибудь вкусненького», сетуя, что мороженого в поезд не завезли. Единственное, что ей приглянулось — какой-то напиток, название которого вызвало у неё ажиотаж, а вот Тиму ничего не сказало. Правда, Сэл и Кирио как-то обречённо вздохнули, но перечить жрице не стали, она и так была не в духе. Её заказ принес бармен, что уже наводило на нехорошие мысли — бутылку с очень длинным узким горлышком, из темного стекла. Из горлышка торчал забавный зонтик из гофрированной бумаги, который Лиша тут же выкинула. Дальнейший час был потрачен на обсуждение вероятных ловушек в храме и возможности их распознать и обойти. К удивлению Тима, Лиша не принимала участия в разговоре, хотя как жрица вроде должна была хоть как-то помочь. Наверное, искреннее непонимание было написано на лице молодого предпринимателя, и в какой-то момент Лиша, резко развернулась к нему, опасно махнув бутылкой, которую держала за узкую часть:
— Что?!
— Н-ничего, — опешил молодой человек, — я просто удивлен, что вы не подсказываете…
— Какие ловушки нас ждут? А я не знаю. Я эту хрень архитектурную не изучала. И в жреческой школе экзамены не сдавала. Я там толком не училась, спасибо отцу. Я мистик, а не клирик.
Это не пояснило Тиму ровным счётом ничего. Над ним сжалился Кирио, тем самым ещё сильнее располагая к себе:
— Клирики — священнослужители. Жрецы в широком понимании этого слова. Они проводят ритуалы, смотрят за храмами, читают молитвы и принимают подношения. Как их видит общественность. А мистики — это своего рода… особо приближенные к богам жрецы, способные общаться с ними напрямую и нести их волю. Боги их слушают чаще, любимчики, так сказать. При каждом храме должен быть мистик, для экстренной связи и расположения, жаль, что на практике всё иначе, мистиков не так уж и много в природе.
— Дед, когда узнал, что я мистик, чуть не подавился собственной бородой от радости, — внезапно развеселилась Лиша. — Но старому пердуну не свезло, я уже поступила в Бранъярн, была подведомственна ректорату. Мой тебе искренний совет, заказчик Тим, не женись на жрицах. А если и женился, расписывай судьбу и методику воспитания каждого ребенка в брачном договоре, учитывая пол и очередность рождения. Мои дед с отцом договорились на словах и попили друг другу порядочно крови, решая мою судьбу. Хорошо хоть старшего брата, как отцовского наследника, этот полоумный клирик не тронул.
— А вы не очень-то любите своего деда, — с досадой заметил Тим.
— Я-то? Я его просто ненавижу. И не я одна.
— Лиша, твой дед — старый маразматик, как и мой, так что оставь его в покое, не порть себе нервы, — посоветовал Сэл и предложил устроить перекур. Кирио сразу согласился, Лиша осталась на месте, как и Тим. Жрица снова вернулась к бутылке, а молодой человек решил прояснить один момент. Просто на всякий случай.
— Я никогда раньше не имел дел со жреческой братией. Так получилось. Не вините за мое любопытство. И невежество, в моей семье последние три поколения как-то богам не поклоняются.
— Жрецы — такие же люди. Увы. И нам тоже не всё нравится в нашей жизни. Как например, мне. Моя мать была единственным ребенком в семье. Бабушка не могла больше иметь детей и всю жизнь чувствовала себя виноватой, поэтому потакала деду по всем. А зря. Дед решил не отдавать дочь в другие страны, мы единственная жреческая династия Остары в Санкии. Выбор пал на моего отца. И поначалу всё было нормально, родился брат, потом я. И дед решил, что я его собственность. Отец хотел мне нормальной светской жизни, у него были на меня матримониальные планы и всё такое. Не срослось в итоге. Но он боролся за меня. Дед тоже понял, что клирик из меня никакой, но отступать не хотел. Так и тягали как породистую лошадь между выставками. Думаешь это весело? Ни хрена подобного. Потом был Бранъярн, потом мать родила близнецов, которых отдали на воспитание деду, и он унялся. А потом Остара осенила меня своей рукой, я стала мистиком. Дед нарадоваться не мог, а потом всё пошло к чертям. И вот так я и живу все эти годы после Бранъярна, в съёмной квартире со старой подругой. Отец открыл счёт на мое имя, я беру сколько мне надо по мелочи, моя богиня всегда со мной, я несу её волю. А в Калию даже не наведываюсь. Вижусь с братом и отцом. Вот такая вот у меня скучная жизнь. Бездарная и бестолковая. Что в ней особенного?
— Всё равно в вашей жизни было хоть что-то. Был Бранъярн. Вы видели мир. И вы ведь можете говорить с богами! Я не могу представить, как это. И какие плюсы даёт и минусы. Я-то простой смертный.
— Я многое отдала бы за возможность родиться простой смертной.
— Как и я за то, чтоб увидеть мир и поступить в Бранъярн.
— Как жаль, что мы не сможем махнуться жизнями, — кисло протянула Лиша и приложилась к бутылке.
— Кстати, это же первая заграничная поездка нашего заказчика! — заявил Кирио, как из-под земли появляясь у стола. — Бармен! Бутылку виски!
Тим никогда особо не пил, только на семейных праздниках, поэтому сразу сообщил о своей непригодности к пьянкам. Что удивительно, его особо и не спаивали, ограничившись одной порцией, а остальную часть бутылки разделили на троих, совсем и не захмелев: может из-за богатого опыта наёмников, а может из-за долгого времени распития. Так или иначе, они проторчали в вагоне-ресторане до вечера. Посетители изредка появлялись и, отобедав, сразу уходили, так что их компания никому не мешала, правда, бармен с официанткой как-то странно на них временами косились, но никто из наёмников не обращал на них внимания.
Когда за окном уже полностью сгустились сумерки, Сэл принял решение возвращаться в купе и укладываться спать. На пути назад Тим, набравшись смелости, спросил у заметно подобревшей Лиши:
— А вас не напрягает наше мужское общество? Всё-таки вам ехать с нами в купе целую ночь и…
— В купе? Це-е-елую ночь? — внезапно покатываясь со смеху, переспросила Лиша и с небрежной гордостью заявила. — Да я десять лет жила в одной комнате с двумя парнями. Десять лет! В одной комнате! Где личное пространство было лишь за звуконепроницаемой занавесью алькова и за дверью в ванную комнату! Напугал! Купе… Да мне после житья в Бранъярне ничего не страшно.
— Если ты так страдала все эти годы, что ж не пожаловалась? — нахмурился Сэл.
— Кому? Ректору? Или тебе что ли?
К удивлению Тима реплика Лиши развеселила и её саму, и Сэла. На вопросительный взгляд молодого человека Кирио лишь отмахнулся, мол, не заморачивайся.
В самом купе возникла заминка: Лиша изъявила желание спать на верхней полке, но, вопреки логике, отговаривать её никто не стал. Как позже понял Тим, попытка жрицы в длинном платье залезть по крошечной шаткой лесенке на верхнюю полку стала вечерней развлекательной программой. Спустя несколько неудачных попыток, кучи непечатных слов и поднятого настроения, Сэл решил прекратить клоунаду и закинуть Лишу на верхнюю полку без лишних слов. Правда, в последний момент почему-то остановился и попросил это сделать Кирио. Этому уже яро воспротивилась Лиша, согласившаяся принять помощь только от Тима, которому было невероятно интересно из-за чего жрица так не любит их спутника.
Когда все, наконец, разместились по койкам, и свет в купе был потушен, Тим мог позволить себе счастливую улыбку: поезд увозил его всё дальше от опостылевшего города в другую страну, навстречу новым местам и древним храмам, чужим людям.