Часть 9 (1/2)

Хуайсан неслышно вошел в небольшую, темную из-за задернутых штор, гостиную. Повсюду валялись бутылки. Минцзюэ полулежал в кресле с бокалом в руках.

— Не знал, что ты купил новый дом. Когда? — спросил младший Не, выдвинув стул из-за барной стойки и присев на него. — Тут довольно миленько.

Минцзюэ хмыкнул.

— Недавно, хотел свадебный подарок… — он осекся и, отставив бокал, хлебнул прямо из стоящей рядом бутылки. — Яо как-то обмолвился, что хотел бы небольшой домик и чтобы соседей не было, только мы. — Минцзюэ оскалился, оглядывая поверх бутылки комнату. — Я-то, дурак, решил, что он хочет больше времени проводить со мной наедине, а он, наверное, уже тогда планировал любовников водить и чтоб свидетелей не было. Как думаешь? — старший брат уставился на младшего.

— Хватит ломать комедию, ты не настолько пьян, как пытаешься показать, — Хуайсан встал и, подойдя к брату, отобрал бутылку.

— А жаль, — Минцзюэ выпрямился, — только не говори, что пришел просить за него!

— Пришел, — кивнул Хуайсан и, раскрыв веер, спрятал за ним половину лица. — Дагэ, ты меня знаешь лучше, чем кто-либо. Я сейчас тебе кое-что скажу, а ты, пожалуйста, внимательно выслушай и сделай выводы.

— Я не хочу ничего слушать про эту шлю…

Хуайсан с громким раздраженным щелчком закрыл веер и ударил им по ладони:

— А придется!!!

Минцзюэ закрыл рот и внимательно посмотрел на младшего брата: редко когда он его видел в столь яростном состоянии и, как правило, в те немногие разы людям, которые довели хрупкого и нежного на вид парня до злости, приходилось очень не легко. Это для незнакомцев Хуайсан был балованным младшим братом, прожигающим жизнь в праздности. И даже для друзей он был всего лишь нежным цветком, бережно хранимым и оберегаемым братом, очень узкий круг лиц знал настоящее лицо младшего Не. Минцзюэ усмехнулся - Яо входил в лицо доверенных лиц.

— Брат! Ты меня знаешь! И знаешь, что для меня семья, то есть ты, всегда на первом месте. А теперь вот тебе информация для размышления: в тот вечер, когда вы все в истерике разбежались, мы с Яо остались вдвоем, на террасе, на втором, напоминаю, этаже.

Минцзюэ вдруг почувствовал, что резко протрезвел, выпрямившись, он внимательно посмотрел на брата:

— Не хочешь ли ты сказать, что я теперь вдовец?

Хуайсан удовлетворенно улыбнулся и, раскрыв веер, сразу же скрыл улыбку.

— Нет, я не стал спускать Яо вниз головой со второго этажа, хотя первым моим порывом было именно это. Так что подумай хорошенько, возможно, у меня были для этого причины?

Минцзюэ вяло махнул рукой:

— Какая разница! Мне уже неважно, адвокаты подготовили документы на развод, осталось подписать. Вот приду в себя, просмотрю их и отправлю ему.

— Это хорошо, что ты еще ничего не подписывал, — кивнул Хуайсан, — но… Дагэ! Ты всерьез считаешь, что я бы простил кому-то такое свинское отношение к тебе?!!!

— Ну, и что ты мне хочешь этим сказать? Если не мертв, то в больнице? На жалость будешь мне давить?

— Нет! Я хочу сказать, что ты сейчас приведешь себя в порядок и мы прокатимся в одно место…

— Если ты хочешь нас свести, чтобы помирить, то нет! Я сказал, что видеть его больше не хочу!

Хуайсан поморщился.

— Нет. Мы скатаемся просмотреть одно очень занятное кино!

***</p>

Лицо Минцзюэ мрачнело с каждой новой просмотренной сценой:

— Ну, и зачем ты мне это показываешь? — не выдержав, мужчина отвернулся.