Эпилог (2/2)
— Тебе не обязательно играть, если не хочешь! Наш договор и тебя касается.
— Да не в этом дело. Просто с этой гитарой столько воспоминаний связано.
Игорь снова увидел кудрявую чëрную копну волос и ярко контрастировавшие с ней зелëные, словно два изумруда, глаза. Когда-то Игорь подолгу не мог в них насмотреться, будто в них был спрятан смысл жизни, и если он хоть на секунду отвернëтся, то навсегда его упустит.
Он перевёл взгляд на Серёжу и заметил волнение. Вот теперь его смысл жизни — голубые, с золотым отливом, будто солнце на безоблачном небе. Он не променяет их ни на что в жизни.
— Но это всё в прошлом, надо жить здесь и сейчас. — Игорь коснулся щеки Серёжи, а тот потëрся об его ладонь, словно довольный и преданный кот. — Только для этих я петь не буду, а то каких только прозвищ от Вада потом не получу.
— Ты ещё и поёшь... — только начал Серёжа, но Игорь перебил его гитарным аккордом. Он прочистил горло и запел самым нежным и мягким голосом, на который только был способен.
После красно-жёлтых дней
Начнётся и кончится зима.
Горе ты моё от ума,
Не печалься, гляди веселей.
И я вернусь домой
Со щитом, а, может быть, на щите,
В серебре, а, может быть, в нищете,
Но как можно скорей.
Расскажи мне о тех, кто устал
От безжалостных уличных драм
И о храме из разбитых сердец,
И о тех, кто идёт в этот храм.
А мне приснилось: миром правит любовь,
А мне приснилось: миром правит мечта.<span class="footnote" id="fn_32416040_1"></span>
Он остановился, бросил на пробу два явно неправильных аккорда и отставил гитару.
— Дальше не помню.
Пел он так спокойно, искренне, открывал всю душу, будто делал это не для одного человека, а для всего мира. Хотя он и пел для мира, для своего маленького мира. Серёжа всё время заворожëнно следил за тем, как менялось лицо Игоря, а когда тот закончил, бросился ему на шею.
— Да ты чего? Плохо же было. Голос у меня севший, да и гитара старая, не строит... — За это Игорь удостоился щелчка по лбу.
— Ты прекрасно поёшь! Я закажу тебе самую лучшую гитару, и будешь петь для меня, понял?
Оба посмеялись, но Игорь уловил как никогда серьёзный настрой в глазах Серёжи и спорить с этим не стал.
— Игорь, а ты... ты смог бы отказаться от этого? От музыки, от искусства, если бы тебе взамен предложили не чувствовать боли из-за любви?
— Это что же, стать совсем чëрствым? — Игорь на минуту задумался, затем посмотрел на Серёжу весело и обнял покрепче. — Это было бы слишком просто.
— Значит, поёшь, песняр? — донëсся ехидный голос Вадика. Из-за угла торчали яркие носки с Дедом Морозом. Вад показался целиком, покручивая в руках телефон. — Ой сколько тебе придётся сделать для меня, майор, чтобы эта запись не увидела свет.
— А ну иди сюда, морда драконья!
Гром погнался за Вадиком, побежавшим по коридору. Вечер обещал быть нескучным.