Часть 3 (1/2)

День выпуска из школы — это совсем не шутки. Это Чонгук понял, когда уже спустя неделю подготовки и репетиций он готов был просто никуда не идти. Он бы с радостью провёл этот день дома с Тэхёном, за просмотром какой-нибудь дорамы, либо же сводил бы того на свидание. Но только Ким настроился на этот выпускной и сутками пропадал в зале, активно участвуя в подготовке. И поэтому Чон согласился появиться на последнем звонке. И именно поэтому он сейчас тащится из одного кабинета в другой, нагруженный различными пакетами, в которых были костюмы и реквизиты.

— Тэ, любовь моя, я, конечно, всë понимаю, но зачем нужен весь этот хлам? — Спросил юноша, с трудом открыв дверь кабинета, но замолчал, когда в него устремились две пары глаз. — Добрый день, господин Ли.

— Здравствуйте, Чонгук, — учитель поправил очки кончиком ручки и вновь повернулся к засмущавшемуся Тэхёну. — Сегодня и завтра в зале работает другая группа, приходите послезавтра.

— Как скажите.

— А вы, — пожилой бета повернулся к Чонгуку, который так и стоял с пакетами у двери, — оставьте весь этот, как вы выразились, хлам, около доски, ребята все разберут.

Учитель, ещё раз глянув на омегу, покинул кабинет, мыча что-то себе под нос.

— Мы договаривались, — прошипел младший, стремительно сокращая между ним и альфой расстояние. — Договорились не светить нашими отношениями!

— Ну Тэ, — Чон надул губы и поставил пакеты на пол, успевая перехватить чужие ладони прежде, чем Ким бы стал бить по плечам. — Я же люблю тебя и не собираюсь это скрывать, да и тем более, твою метку не видел только слепой.

— Просто, — начал было омега и стих, отводя взгляд.

— Что случилось?

— Ничего.

— Тэхён.

Младший также молчал, гипнотизируя пол, а Чонгук нахмурился.

— Тебе стыдно за наши отношения?

Произносить подобное было тяжело, но хуже будет, если это правда. Но, вопреки всем ожиданиям, омега округлил глаза и вспыхнул, вырывая свои руки из крепкой хватки, после чего альфе пришёлся сильный подзатыльник.

— Совсем дурак?! — Зло воскликнул тот и ещё раз ударил старшего уже в плечо. — Ты откуда этот бред взял?!

— Но ты…

— То, что я не желаю показывать наши отношения не должно значить, что мне стыдно, уяснил? — Получив в ответ неуверенный кивок, Ким шумно выдохнул. — Если ты вдруг не заметил, каким-то чудом, то на меня все омеги с нашего класса и параллели косятся.

— И что?

— И что?! — Вновь вспылил младший, ещё раз ударив улыбающегося блондина по плечу. — А то что я единственный омега в школе, у которого стоит метка и, о Боже, кто бы подумал, поставил мне её самый невероятный альфа, догоняешь?

А Чонгук только глупо улыбается и притягивает возмущенного младшего к себе за талию, припадая к губам.

— Догоняю, — блондин ведёт носом по чужой щеке и оставляет на ней поцелуй. — Но и ты пойми, что из-за этого ты отбираешь у меня такую радость, как простые объятия. Мне абсолютно все равно, кто и что о тебе и мне думает, у нас выпускной на носу и бóльшую часть этих выскочек ты больше не увидишь, солнце.

Тэхён так и не решился заглянуть в глаза старшего, а потому теребил пальцами одну из пуговиц на рубашке альфы.

— Ты даже отказался со мной танцевать из-за этого, — в голосе просквозила обида. — А, знаешь ли, Хьюн до сих ко мне подкатывает. Неприятно.

— Тогда завтра подойдём к господину Богому и попросим поменяться, — шатен осторожно обнял Чона и прикрыл глаза. — Ты полностью прав. Я тоже уже не могу танцевать с Югёмом, вечно меня задирает.

— Он что? — И кажется до омеги только сейчас дошло, что он сказал. — И почему я узнаю об этом только сейчас?

— Он начал не так давно…

— Мне не важно, Тэ, — блондин отодвинулся от младшего, заглядывая в глаза. — Мне важно знать, что помимо этих омег тебя никто больше не трогает, понимаешь?

Шатен кивнул и блаженно выдохнул, когда его вновь обняли.

— Тебе больше ничего не надо сегодня делать? — Чон медленно провёл ладонями от лопаток до поясницы младшего и поцеловал в щеку.

— Нет, — практически замурчал Ким, притягивая альфу ближе за шею. — А ещё у меня сегодня никого нет дома, отец уехал на два дня в командировку, а папа собирался посмотреть какую-то новую дораму ночью вместе с Рюджин.

Блондин в ответ засмеялся и прикрыл глаза.

— Наши родители сговорились. Мама сегодня утром поставила меня перед фактом, что я ночую у тебя.

— Папа говорил, что мы стали мало проводить времени вместе.

— И я полностью с ним согласен, — альфа успокоился и клюнул возлюбленного в губы. — Пошли, мне надо ещё домой будет зайти, взять учебники, потому что у меня ощущение, что мама потом не впустит.

Тэхён улыбнулся и кивнул. Он уверенно переплёл с Чоном пальцы и двинулся на выход из кабинета, забывая про пакеты, подготовку и вообще про все, что не касается Чонгука.

***</p>

— Успокойся ты, Боже.

— Малыш, я соскучился.

— Мы в гребанном лифте!

— Мне всë равно.

Чонгук продолжал прижимать Тэхёна к зеркальной стене кабины лифта, расстегнул бежевое пальто младшего и стал покрывать поцелуями шею, руки бродили по телу, забрались под рубашку, после чего альфа тихо рыкнул и подхватив омегу под бедра поднял, заставив того сцепить лодыжки на своей талии.

— Нас могут увидеть, — продолжал сбивчато достучаться до парня Ким, но результата это не дало.

— Я хочу, чтобы нас увидел Хан в таком положении и понял наконец-то, что он в пролёте, — Чон слегка прикусил мочку уха и впился в губы, сильнее сжимая пальцы на бёдрах омеги.

— Я же говорила, что рано или поздно мы это увидим, — послышался голос Рюджин и Тэхён вскрикнул, оказываясь на ногах. Чонгук же прижал того к себе и ошалело взглянул на маму и Джина, что продолжали бесцеремонно пялиться на них.

— Честно, я думал, что увидим это раньше.

— Согласна.

Старший омега посмотрел на взлохмаченную макушку сына и улыбнулся. В несколько шагов взрослые оказались в кабине и вытолкнули растерянную пару оттуда, сразу нажимая на кнопку нижнего этажа.

— Тэ, если что, в верхней тумбочке на кухне есть вино, не скучайте! — Пролепетал Джин и двери закрылись.

— Говорил я тебе! — Омега стукнул альфу ладонью по плечу и выпутался из объятий.

— Тэ…

— У тебя десять минут на сборы, — перебил Ким и скрылся за дверью своей квартиры.

Чонгук оглянулся и только сейчас вспомнил про портфели, что лежали около стены рядом с лифтом. Он подхватил рюкзаки и также зашёл в свою квартиру, снял джинсовую куртку и кеды, начиная искать необходимые вещи и учебники. Во время сборов телефон, что лежал у него в кармане штанов завибрировал и юноша достал его, чтобы спустя мгновение сильно покраснеть и действительно пожалеть о том, что не сдержался и не послушал Тэхёна.

Мама~[16:12]:

Презервативы возьми у нас в тумбочке;)

И Чонгук на своей памяти впервые так сильно захотел припечататься лбом о стенку. Все же, сколько бы времени там не прошло, а подобные сообщения и от отца и от мамы вгоняли юношу в краску по непонятной причине.

Из душевных терзаний парня вывело ещё одно сообщение.

My angel [16:15]:

Где ты?

My universe [16:16]:</p>

</p>

Уже иду</p>

</p>Чонгук выдохнул и направился к своему письменному столу, откуда взял учебники и тетради, выкладывая ненужные с рюкзака. Юноша пробежался взглядом по комнате и едва не забыв свои вещи и портфель Кима выскочил в подъезд.

Квартира Тэхёна встретила тихим шумом с кухни и от этого глупая улыбка появилась на лице. Чон отложил оба рюкзака на тумбочку, снял кроссовки и куртку и пошел в гостинную. Взгляд сразу упал на небольшую барную стойку, за которой сидел омега и ковырялся палочками в тарелке.

— Долго ты, — Ким бросил безразличный взгляд и отправил в рот немного риса, сразу запивая чаем.

— Искал нужные вещи, — старший сел на высокий стул напротив шатена и улыбнулся, подпирая голову руками.

Тэхён выглядел безумно уютно с растрепанными слегка кудрявыми волосами, белой большой футболке, что младший когда-то стащил у Чонгука и чёрных шортах, что были выше колена. Всю косметику юноша смыл и снял линзы, заменив их на очки в тонкой чёрной оправе.

— Не обижайся, — Чон надул губы, когда шатен слез со стула и направился к столешницам, быстро что-то делая.

— Я не обижаюсь.

— Обижаешься.

Повисла тишина и это угнетало. Чонгук хотел было встать и подойти в Тэхёну, но тот развернулся и поставил перед ним тарелку с рисом и овощами и чашку зелёного чая.

— Поешь хоть, а то весь день голодный ходишь, — буркнул омега и вернулся на своё место.

А Чон с улыбкой наблюдал за младшим и сказав тихое «спасибо» приступил к еде, решив для себя одну вещь.

***</p>

Альфа лежал на кровати и сверлил взглядом электронные часы, которые показывали пять минут второго ночи. Удивительно, но день пролетел безумно быстро и юноша просто не успел запомнить и половины того, что происходило.

После того, как он с Тэхёном пообедали, они принялись за уборку, занявшая не такое большое количество времени, как предполагалось, после они решили посмотреть новый фильм, который крутили буквально везде. Во время просмотра парни не отлипали друг от друга, закутались в большой махровый плед белого цвета и больше наслаждались не самим сюжетом, сколько самой атмосферой. Потом Ким принёс рюкзаки и пришлось делать уроки, которые они доделали буквально сорок минут назад.

Не сказать, что усталость была дикой, но сон медленно брал своё, пока омега находится в душе. И старший даже успел провалиться в лёгкую дрему, когда дверь комнаты скрипнула и Ким прошёл внутрь.

— Можешь идти.

— Долго ты, — альфа открыл глаза и сел, свешивая ноги с кровати. Зевок подавить не удалось, на что младший улыбнулся и упал на свою половину постели. — Я скоро.

Чонгук вышел с ванной спустя пятнадцать минут. Глаза слипались и ноги еле слушались. Хотелось упасть в тёплую постель, прижать к себе Тэхёна и уснуть, но планы провалились, как только он вошёл в комнату.

Шторы были плотно задернуты и слегка колыхались из-за приоткрытой форточки, воздух был немного прохладный, отчего по коже побежали мурашки. Гирлянды, что у Кима были развешаны на стенах и украшали изножье кровати, горели мягким сиреневым светом, создавая приятный глазу полумрак. Взгляд пробежался по комнате и остановился на постели, где сидел Тэхён. На нём не было черной растянутой футболки с каким-то дурацким мультяшным принтом и чёрных спортивок, в которых тот пришёл с душа. Вместо них юноша сидел в белом шёлковом халатике, едва доходящим до середины бедра, ноги были обтянуты белыми кружевными чулками до колена. Длинные пальцы обхватывали ножку бокала, к которому шатен припадал губами.

— И чего ты завис? — Омега встал с кровати и отставил наполовину полный бокал на тумбочку, где стояла открытая бутылка красного вина и ещё один бокал, но пустой. Мягкой поступью он подошёл к альфе и сложил свои руки на чужой шее, смотря прямо в глаза.

— Что происходит? — Сон, как рукой сняло.

Младший лишь заигрывающе улыбнулся и одна ладонь соскользнула по напряженному плечу и остановилась на запястье.

— Просто доверься мне.

Младший делал осторожные шаги назад, утягивая блондина за собой, после чего слегка надавливая на плечи усадил на кровать. В руках оказался пустой бокал, который юноша сразу наполнил вином и протянул Чону.

Узкий поясок на халате практически развязался, открывая вид на острые ключицы и грудь, ткань сползла с одного плеча и грозилась полностью спасть при одном неосторожном движении. От этого вида в горле у Чонгука пересохло и он поспешил его смочить небольшим глотком вина, которое оседало на языке лёгкой кислинкой.

А Тэхён, наблюдавший за потемневшим взглядом альфы, ловко подхватил свой бокал и также ловко устроился на чужих коленях, зацепившись свободной ладонью за обтянутое серой тканью плечо.

— Я соскучился, — прошептал младший в приоткрытые губы блондина и невесомо коснулся их своими. Чонгук шумно выдохнул и притянул омегу ближе за талию, прикрыв глаза.

Бокал Чона был отставлен на тумбочку и освободившаяся рука сразу же скользнула по омежьему бедру и какого же было удивление парня, когда он осознал, что младший не надел нижнее бельё. Пальцы неспеша, даже дразняще, провели по округлым ягодицам и коснулись промежности. Только Чонгук оторвался от чужих губ и распахнул глаза, потому что нащупал что-то странное.

— Что это? — Старший чуть надавил на что-то, отдалённо напоминающее камень и получил в ответ сдавленный стон Кима.

— Ты же не думал, что я полчаса в ванной воду тратил? — Шатен прикрыл глаза и вновь тихо застонал, стоило Чону вновь надавить на то же место.

Бокал чуть не выпал с ослабевших пальцев, но альфа быстро перехватил тонкую ножку и отставил на тумбочку.

— Гук-а, вытащи её, чëрт, — Ким ухватился за плечи обеими руками и захныкал, запрокидывая голову назад.

Чонгук осторожно постарался нащупать края, пачкая пальцы в естественной смазке и потянул. Под облегчённый выдох шатена в ладони оказался небольшой предмет и альфа вытащил его из-под подола халата. Глаза стали размером с блюдца. В его пальцах была анальная пробка длинной сантиметров пять и с голубым круглым камнем.

— Где ты её достал? — Голос охрипший и низкий, отчего у омеги мурашки по коже побежали.

— Лучше не спрашивай, — шатен выхватил пробку и откинул к изножью кровати, припадая к губам, дабы избежать лишних вопросов. Не говорить же ему, что этот халат, чулки, пробку и кое-что ещё ему под возмущенно-смущенные возгласы подогнал черезчур заботливый папа?

Выпитый алкоголь затягивал рассудок полупрозрачной дымкой, в теле ощущалась лёгкость и воздух вокруг, несмотря на прохладу, обжигал кожу. Дыхание сбивалось все больше с каждым поцелуем и смешивалось в одно, распаляя и без того разбушевавшуюся пару еще больше.

Серая футболка оказалась на полу, пояс халата развязался полностью и ткань повисла на локтях. На шее и плечах появлялись всё новые багровые пятна, что к утру расцветут яркими рисунками.

Тэхён ерзает на Чонгуковых коленях, пачкает смазкой спальные штаны и зарывается пальцами в волосы, позволяя хриплым стонам срываться с губ.

Поцелуи не нежные и тягучие, как обычно, а мокрые и жаркие, касания дикие, изучающие, словно не было раньше ничего, словно они не знают тела друг друга.

Ким, не отрываясь от чужих губ, давит на плечи и заставляет улечься на подушку, сам садится на пах и вырывает стон. Рука тянется под подушку и вытягивает оттуда чёрную повязку.

— Сядь, Гук-и, — шепчет шатен и садится на чужих бёдрах, медленно проводит языком по верхней губе под тёмный взгляд альфы и нахально улыбается, пока тот выполняет просьбу, упираясь руками о матрас позади себя.

Дыхание у обоих сбито, в комнате невероятно душно. Ким дрожащими руками подносит повязку к лицу и осторожно завязывает Чонгуку глаза.

— Зачем это? — Альфа вновь падает на подушку, когда в плечи слегка толкнули.

— Надо же как-то разнообразить нашу сексуальную жизнь, верно?

Когда губ вновь коснулись, старший задрожал, не без помощи младшего укладывая ладони на оголённые бёдра. Чувства, казалось, обострились в десяток раз, возбуждение накрывает новой волной, смывая остатки разума и кажется, что остановиться сейчас будет кощунством.

Тэхён водит короткими ноготками по прессу, оставляет засосы на ключицах и намеренно проезжается задом по стояку Чона. Тот стонет и хватаясь за бёдра пальцами сильнее, толкается вверх.

— Какой нетерпеливый, — смешок сам срывается с губ, когда Чонгук перемещает ладони выше и сжимает ягодицы.

— Попробуй тут побыть терпеливым…

Тэхён смеётся и сползает, мягко отстраняет от себя альфьи руки.

— Раздвинь ноги, зай, — Ким шлёпает ладонью по накачанным икрам ног, закусывая губу. И без вопросов альфа подчиняется, заводит руки за голову и впивается пальцами в подушку, дышит тяжело, тело покрылось испариной. — Молодец.

Халат летит на пол и младший хватается за кромку чужих штанов, тянет вниз, заставляя альфу приподнять бёдра. Ненужная ткань также летит на пол. Взгляд карих глаз сразу цепляется за стоящий колом член, скрытый тканью боксеров. На ткани виднеется влажное пятно от предэякулянта, что заставляет Кима облизнуть губы и коснуться ими чужого возбуждения.

— Ч-чëрт, — старший впивается пальцами в подушку и запрокидывает голову, вновь толкаясь бёдрами.

За год отношений у парней было всякое. Но единственное, что было неизменным — секс. Он всегда был медленным и нежным, торопиться не хотелось и все были довольны. Правда, были случаи, когда дело доходило до чего-то более страстного, но прерывалось сразу же, стоило только Киму хоть каплю напрячься.

Чонгук ни один раз интересовался мыслями Тэхёна на этот счёт, просил быть честным и не бояться чего-то нового и потому омега зачастую думал о том, что можно было бы изменить и в этом плане. И Чон никогда в жизни не признается, что иногда фантазировал, где и как у них мог быть секс, в каком образе Тэхён появлялся в мыслях, но реальность, как бы не отличалась от фантазий, превзошла все ожидания.

Ким сидит меж его разведённых ног, распаленный и развязный, неприлично стонет и массирует пальцами член через ткань боксеров. Цветные точки мелькают под закрытыми вéками, каждое касание словно оставляет ожоги на коже.

— Тэхён, — альфа хнычет и мелко трясется, когда Ким снимает последний элемент одежды и проводит пару раз ладонью по стоящему члену. Громкий стон вырвался случайно, когда омега слегка подул на головку и захватил её губами, сразу насаживаясь наполовину. — Дай мне снять эту повязку, чëрт, — юноша вновь задушено стонет, чем вызывает усмешку на чужих губах.

— Снимай, но я не уверен, что ты долго продержишься, — младший проводит языком по губам и оставляет лёгкий поцелуй на уретре. Взгляд сфокусирован на Чонгуковом лице и когда тот снимает повязку, то Тэхён, смотря прямо в глаза, проводит языком от основания до головки, вырывая ещё один сиплый стон.

Омега играется, по-другому это не назвать. Он, не отрывая взгляда от тёмных омутов, обводит языком выступающие венки, целует уретру, слизывает выделившийся предэякулянт и обхватывает покрасневшую головку губами, насаживается и втягивает щеки, создавая вакуум, расслабляет горло и насаживается на член до основания и сам стонет от того, как ему это все нравится. Начинает двигаться неспеша, привыкая к ощущениям, после начинает ускоряться, чем вырывает стоны с Чоновых губ. И тот слегка толкается и запускает пальцы одной руки в тёмные волосы, немного сжимая у корней. Безумно хочется отвести взгляд от этих бесстыжих сейчас глаз, но невозможно, потому что картина перед ним завораживает.

Тэхён, его нежный мальчик, не привыкший к грубости и пошлости, сейчас без капли стыда смотрел в ответ, пухлыми покрасневшими губами плотно обхватывал член и сосал так, будто это сладость, впиваясь коготками в альфьи бёдра. Слюна стекает по стволу и Тэхëнову подбородку, наверняка, горло у младшего уже саднит и челюсть болит, но тот виду не подаёт, потому что что? Потому что он этого сам хочет, а когда он чего-то хочет, то сделает, добьётся, неважно как. И сейчас он, вновь застонав, насадился на член, упираясь носом в лобок, пока альфа со стоном вскинул бёдра и кончил.

Вязкая субстанция стекала по глотке и омега все это проглатывает и выпускает член изо рта. Пока Чонгук пытался отдышаться, Ким тыльной стороной ладони вытер подбородок и вновь оседлал его, упираясь ладонями о пресс.

— Говорил же, долго не протянешь, — насмешка в голосе вернула старшего на землю. Взгляд устремился в парня, что сидел на нём и Чонгук искренне не понимал, как можно совмещать в себе одновременно непорочность и развязность. Тэхён выглядел как мокрая фантазия большинства альф в их школе, с этими блядскими губами, что блестели от слюны, взмокшей чёлкой, что прилипла ко лбу, пунцовым лицом и янтарными глазами, в которых светится чистота и невинность. Грудь омеги часто вздымалась, выпирающие рёбра хотелось пересчитать пальцами, плоский животик и тонкая талия, по которым Чон не отказал себе в желании провести своими ладонями, песочного цвета кожа с россыпью родинок и двумя темными ореолами с вставшими бусинками сосков. Пальцы невесомо соскользнули на бёдра, вызывая табун мурашек и всхлип из омеги, провели до коленей и остановились на кромке белых чулок, что так хорошо гармонировали с кожей младшего.

— Ты невероятный, — восхищённо выдохнул блондин и пронзительно посмотрел в любимые глаза. Ладони легли на предплечья младшего и альфа немного потянул на себя.

Ким, практически, лёг на Чона, сплетаясь своими пальцами с пальцами старшего. Поцелуй вышел смазанным и мокрым и продлится совсем недолго, потому что Тэхён выпрямился, высвободил одну руку из крепкого захвата и завёл себе за спину, обхватывая вновь вставший член. Омега слегка приподнялся, направляя его к сфинктеру и стал неспеша насаживаться, сильнее сжав ладонь блондина. Стоны разрезали тишину комнаты. Как бы Тэхён не был хорошо растянут стенки поддаются тяжело, юноша напрягся, запрокинув голову назад, хватает воздух ртом и протяжно стонет, насадившись по основание. Спина прямая, как струна, бёдра напряжены и сам он мелко трясется.

Альфа не выдерживает, осторожно садится и сипло стонет, свободной рукой оглаживает поясницу и ягодицы, целует в шею, плечи, оставляет поцелуи под подбородком, немного прикусывает, оставляя бледные следы, вылизывает кадык и кожу, где стоит метка. На языке остаётся солоноватый привкус, отчего ведёт настолько, что пальцы сжимаются сильнее в попытках сдержаться. Но все рушится, стоит омеге немного приподняться и вновь опуститься с тихим шлепком. Движения по началу осторожные и медленные, стонут оба, в унисон, Чон перемещает обе руки на омежьи напряженные бёдра и помогает двигаться, вновь целует в губы, нежно и немного смазанно, выдыхает, когда Ким ведёт своими пальцами по плечам и после зарывается одной рукой в волосы, раскрывает губы и впускает в свой рот язык. Тело расслабляется и Тэхён слегка толкает Чонгука в грудь на подушки и ненадолго останавливается, ерзая. Ладони упираются в солнечное сплетение и омега возобновляет движения, но не плавные и медленные, а рванные и чуть быстрые, чем заставляет альфу зарычать и откинуть голову на подушку, прикрыв глаза.

Тэхён старается поймать нужный ему ритм, сбивается, выгибается в спине и Чонгук не выдерживает, сгибает ноги в коленях, упирается стопами в матрас и сам толкается, вырывая громкий стон. Оба, наконец, находят нужный темп, быстрый и иногда рванный, стоны громкие, приглушают шлепки двух тел, пот льётся градом, но это никого не волнует. Грудь у Чона разрисована красными неровными линиями, Кима выгибает и трясёт и вскоре движения становятся нескладными, а после и вовсе практически прекращаются.

— Не могу, — толчок и громкий выдох, — больше.

И Чонгук все понимает. Покидает растраханную дырочку под разочарованный стон и меняет их местами. Даёт себе несколько секунд отдышаться и прогнать летающие перед глазами точки, целует младшего в колено, поднимается поцелуями к тазовой косточке и отстраняется, закидывает одну ногу себе на плечо и вновь заполняет собой одним толчком под вскрик омеги, сразу переходя на быстрые толчки. Дорвался.

Тэхён выгибается на кровати, стонет и прикрывает глаза при каждом точном попадании по простате, пальцами впивается в простыми и не перестаёт шептать тихое «ещё», которое, он уверен, Чон прекрасно слышит. Чёлка окончательно прилипла ко лбу, пот стекает по вискам, дышать тяжело, потому что воздух вокруг словно раскалённый и открытая форточка совсем не помогает.

Силы обоих на исходе, нога Кима соскальзывает с Чонова плеча и тот ненадолго останавливается, помогает младшему удобнее улечься и возобновляет толчки, буквально втрахивает младшего в кровать. Омега скрещивает лодыжки за талией Чонгука, царапает ногтями плечи, подмахивает бёдрами и шепчет имя старшего, как в бреду. Альфа же оставляет мокрые поцелуи везде, где дотянется, упирается согнутой в локте рукой о матрас, второй тянется к члену Кима.

Стоны уже не громкие, а хриплые, горло утром будет болеть и в школе придётся убеждать учителей, что ничего страшного не произошло, но это потом. Сейчас Чонгук водит ладонью по омежьему члену в такт своим толчкам, выводя младшего на крик, сам напрягается, готовится к разрядке и зарывается носом в потную шею Техёна, заглушая особенно громкий стон. Кончают одновременно, Ким пачкает своей спермой свой живот и ладонь Чона, руки соскальзывают с расцарапанных плеч и падают на постель под слишком громкое дыхание. Альфа в свою очередь изливается в младшего, вспоминая, что никто не подумал о защите и спешит покинуть тело под собой, но омега сжимается и вновь сцепляет ноги на талии.

— Тэхён, что ты… — договорить ему не дают, впиваются в губы нежным поцелуем и оба одновременно стонут, когда начинает формироваться узел. — Тэ…

— Забеременеть вне течки практически невозможно, — младший тяжело дышит, заглядывает в глаза и проводит ладонью по шее, зарывается пальцами в светлые влажные волосы и шипит, когда узел становится больше, распирая чувствительные сейчас стеночки.

И Чонгук обессиленно кивает, осторожно меняет их местами, позволяя Киму лечь на него, потому что сцепка пройдёт только через час, рукой нащупывает одеяло и укрывает их обоих. Младший проваливается в сон, время от времени стонет от давления на простату, а альфа утыкается носом в тёмную макушку и прикрывает глаза, ждёт, пока спадёт узел, после осторожно выходит из измотанного тела и ещё около двадцати минут тратит на то, чтобы влажным полотенцем стереть последствия их ночи, не забывает осторожно стянуть с ног Тэхёна чулки, раскладывает вещи по местам, что-то кидает в стирку и выключает гирлянды. Тело измотанное, сон тянет в свои объятия и Чонгук ложится в кровать, притягивает омегу к себе, мельком заметив, что время почти пять утра. На периферии сознания слышит, как тихо скрипит дверь, чьи-то голоса, слышит словно сквозь толщу воды, как закрывается форточка, чувствует, как кто-то натягивает одеяло повыше и окончательно проваливается в сон.

***</p>

Будильник звенит, раздражает слух и Чонгук тянется к тумбочке, ловко выключает его. Сон отпускать не хочет, вновь затягивает к себе, но Тэхён, что закопошился под боком, заставляет открыть глаза.

— Спи, спи ещё, — альфа проводит ладонью по обнажённой спине омеги, даёт ещё полчаса на сон, чтобы тот на уроках хоть что-то соображал.

Убеждается, что младший снова спит, аккуратно выпутывается с объятий и садится, свешивая ноги на пол. Перед глазами плывёт, но юноша встаёт и покидает комнату, направляется в ванную, где умывается и чистит зубы и идёт на кухню, где за столом тихо разговаривают Сокджин и, что удивляет, Намджун.

— Доброе утро, — зевок подавить не удалось и альфа немного морщится, потому что в горле сухо, пить хочется безумно.

— Доброе, — голос старшего омеги тихий и мягкий. Он улыбается, жестом показывает садиться за стол, что блондин и делает, а сам подходит к столешницам, начиная делать чай. — Тэхëн-и ещё спит?

В ответ Чон лишь угукает и трет глаза.

— В следующий раз форточку закрывайте, ещё не хватало, чтобы вы заболели, — по-доброму усмехается рядом сидящий Намджун и альфа вновь угукает, не сразу понимая смысла сказанного. До скрипящего шестеренками мозга доходит только через полминуты и к лицу приливает кровь. Со стороны старшего альфы слышится тихий смех.

— Хватит ребёнка смущать, — Джин легонько хлопает мужа ладонью по плечу, сам улыбается и ставит напротив младшего чашку горячего зелёного чая за что получает тихое и смущенное «спасибо». — Пойдете сегодня в школу?

— Разумеется.

— Может лучше останетесь дома? — Омега продолжает суетиться, что-то нарезает и бросает в раскалённую сковородку, что-то ставит в духовку.

— Нам сейчас не желательно пропускать занятия, — блондин вновь зевает и трет лицо руками, прогоняя дрему. — Экзамены на носу.

— Успеются ещё ваши экзамены, Боже, — Джин закатывает глаза и устремляет взгляд в дверной проём, расплываясь в улыбке.

Чон, усиленно пытаясь заставить мозг работать, не слышит тихие шаги сзади и потому вздрагивает, когда его обнимают за шею со спины.

— Почему не разбудил? — Хриплый голос пускает мурашки по коже и альфа улыбается, поворачивает голову и чмокает младшего в нос, переплетая свои пальцы с омежьими.

— Хотел, чтобы ты поспал.

Ким сонно улыбается, убирает свои руки и потягивается, прикрыв глаза. Подходит к Намджуну, целует в щеку, желая доброго утра, тоже проделывает со светящимся от счастья Джином, после он вновь возвращается к Чонгуку и устраивается на его коленях, отпивая из его чашки подостывший чай. Улыбка становится только шире, когда альфа устраивает руки на его талии, сцепляя ладони на животе и утыкается носом в шею.

— Сильно болит? — Обеспокоенный шёпот на ухо заставляет внутри что-то затрепетать от нежности, ведь Чонгук всегда переживает, спрашивает о состоянии. Омега отрицательно мотает головой и оставляет лёгкий поцелуй на губах старшего.

Взрослые, про которых, кажется, вообще забыли, стали молчаливыми зрителями такого ценного и искреннего счастья. Но идиллию прерывает звонок в дверь, что неприятным чириканьем бьёт по мозгам и заставляет младших скривиться.

— Я открою, — Тэхён ставит чашку на стол под недовольство альфы, поправляет футболку, что снова стащил у Чона и идёт к двери.

Младший скрывается в прихожей и Чонгук прислушивается к тому, как щёлкает зáмок и скрипит сама дверь. Джин, пока младший не направился вслед за омегой, впихивает в руки ещё одну чашку горячего чая, взглядом приказывая пить. И блондин слушается, делает глоток и тут же заходится кашлем, как только слышит знакомый и такой раздражающий голос, обращённый к его омеге.

— Привет, Тэ-Тэ, — произнесено громко и даже скрипуче, это слышат все сидящие в кухне и Джин напрягается, наблюдая за тем, как у Чона жевалки на лице заходили и руки сжались в кулаки.

— Привет, Бомгю, ты что-то хотел? — В отличие от гостя, голос Кима тихий и спокойный, не плещет эмоциями.

И Чона начинает раздирать внутри от гнева, желание размазать чужое лицо по стенке в подъезде подскакивает в несколько раз. И не было бы такой реакции, если бы альфа не знал, что Бомгю за человек.

Хан Бомгю — альфа, старше его на два года, студент. Переехал полгода назад на этаж выше и сразу положил глаз на Тэхёна, не обращая внимания на метку, на полное безразличие к его персоне омеги и не замечает Чонгука, который с трудом гасит злость каждый раз. Бомгю, мягко говоря, страшненький, низкий, не имеет никакого чувства стиля, дохлый и тупой как пробка, но почему-то это ему не мешает каждый раз кидать в сторону Кима откровенные взгляды и словечки, от которых даже Чона мутить начинает, что уж говорить про омегу, который после встреч с этим неприятным альфой подолгу стоит в душе и с остервенением водит по коже мочалкой до покраснения в попытках смыть с себя эти липкие взгляды. В такие дни блондин старается держать дистанцию, потому как младший вздрагивает даже от прикосновений родителей. И будь воля Чонгука, он бы уже давно разобрался с этим Бомгю, но Тэхён останавливает.

А сейчас Намджун кладёт ладонь на плечо младшего и качает головой, сдерживает, чтобы парень не натворил глупостей, но самого усаживают на место руки Джина, стоит только услышать, как гость усмехается и говорит то, от чего обоих альф начинает трясти от гнева.

— Мило выглядишь, — и блондин уверен, что Тэхён сейчас старается натянуть футболку пониже, чтобы скрыть обнажённые бёдра.

— Ты что-то хотел? — С напором переспрашивает, интонацией показывая, что не желает сейчас вести диалог.

— Да, — альфа прокашливается и продолжает заговорчески-заигрывающим тоном. — Как насчёт того, чтобы сделать вид, будто мы идём на учёбу, а сами проведём время более интересно, м?

В кухне слышится треск. Чашка в руках младшего альфы пошла трещинами и он глянул на Намджуна. Несколько секунд Чонгук выжидающе смотрит и подрывается с места, стоит только старшему кивнуть.

— Бомгю, — омега выдыхает и закрывает глаза, — пойми…

— Малыш, кто там? — Чон выходит в прихожую, прерывая Тэхёна, подходит сзади и обнимает опешившего шатена за талию, утыкаясь носом в шею и только тогда поднимает взгляд. — А, это ты.

Бомгю вскинул брови и уставился на Чонгука, как на восьмое чудо света.

— Привет, а что ты тут делаешь? — Глупый вопрос, думается блондину, но он делано удивляется и отвечает так, будто объясняет маленькому ребёнку, почему нельзя есть песок.

— Как что? — Ким напрягается его в руках и старший успокаивающе проводит ладонью по животу. — Я его альфа, потому не должно быть удивительно, что мы часто ночуем друг у друга.

Хан усмехнулся и неверяще уставился на Кима, что прикладывал последние силы, чтобы сдержать улыбку.

— Малыш, — Чон пальцами подцепляет подбородок младшего, поворачивает лицо к себе и коротко целует в губы под ошалевший взгляд гостя. — Тебя там Джин-хëн звал, ему нужно кое с чем помочь.

В ответ младший кивнул и ушёл на кухню, оставляя альф одних. Лёгкая улыбка, что присутствовала на губах Чона сразу пропадает и взгляд полный злости устремляется в гостя, что так и завис за порогом квартиры. Блондин толкает язык в щеку, пальцами хватается за железный косяк.

— А теперь послушай сюда, — в голосе ни капли дружелюбия. — Ещё раз я тебя увижу рядом со своим омегой и отправишься в травмпункт, понятно тебе?

В ответ лишь противно смеются, отчего Чон скривился.

— Парень, — Хан сложил руки на груди и жалостливо уставился на младшего. — На нём не написано что он твой и…

— Если ты слепой, — перебил юноша гостя, — то советую носить очки. У Тэхёна метка стоит.

Бомгю теряется буквально на несколько секунд и вновь растягивает губы в самодовольной улыбке.

— Её и перебить можно, так что лучше уступи тому, кто лучше тебя.

Всë произошло слишком быстро. Чон, шумно выдохнув, схватил Хана за ворот белой рубашки, отрывая несколько пуговиц, что с тихим стуком покатились по кафелю и приложил затылком об стену с такой силой, что у старшего пошла кровь с носа.

— Я тебя предупреждать больше не буду, — юноша говорил спокойно, одну руку сунув в карман спортивок, а второй встряхнул старшего, вновь прикладывая того об стену затылком под болезненное шипение. — Я долго терпел и ждал, когда у тебя появится мозг, но, видимо, слишком ты тупой. Тэхён мой омега и твоим никогда не будет, понятно?

В ответ лишь тишина и младший вновь приложил Бомгю затылком об стену да так, что тот едва не упал, удерживаемый только рукой Чонгука.

— Понятно тебе, я спрашиваю?

— Понятно, понятно, — голос Хана сорвался на хрип и только потом блондин отпустил гостя, отошёл на шаг, пока тот сполз вниз по стене, хватаясь руками за затылок.

— Я рад, что ты все понял, — альфа потягивается и делает шаг в стороны открытой двери. — А теперь проваливай отсюда, Хан, иначе будешь кости свои по кусочкам собирать.

И большего было не нужно. Бомгю подорвался, едва не падая и побежал вверх по лестнице, чем вызвал усмешку на Чоновых губах.

Дверь закрывается и юноша проходит на кухню, где на него сразу налетает Тэхён с широкой улыбкой.

— Люблю тебя, — омега целует старшего в губы и отстраняется, сверкая глазами.

— Позволь ты мне раньше все это решить, такого бы сейчас не было, — Чон обнимает за талию и утыкается носом в метку.

— Я боялся, что ты натворишь глупостей.

— Если вы хотите успеть в школу, то советую поторопиться, — Намджун улыбнулся, наблюдая, за младшими.

Пара переглянулась и альфа не сдержался, снова зевнул под взглядом омеги. Младший тихо засмеялся и схватив Чона за запястье потянул в свою спальню.

— Сегодня мы никуда не пойдём, — пролепетал шатен и сразу пресекая попытку старшего заговорить продолжил. — Будем отсыпаться.

Дверь тихо хлопнула и Намджун засмеялся, притянул Джина к себе и усадил на колени, легко чмокнув в губы.

— Какие они уже взрослые, — альфа заправил тёмную прядь волос за ухо омеги и тепло улыбнулся.

— Скоро съедут от нас и оставят одних, — Джин сложил руки на широкие плечи и прислонился головой к груди. — Время летит так быстро.

— Хочешь ещё одного? — Вопрос настолько неожиданный, что омега поначалу не сразу понимает сути.

— Джун-и, ты сдурел? — Возмущению нет предела. — Мне сорок будет, куда еще одного ребёнка?