Испытание (1/1)

Хлопотливый день закончился, сменившись усталым вечером, а затем?— тяжелой, душной ночью. Ужиная, марранские воины сидели в кругах света, оттеснявших ночь от стоянок на городских площадях и в парках. Горожане обходили эти места далеко стороной, опасаясь разгневать горцев. Людей, приходящих по ночам, захватчики с некоторых пор не жаловали. Особенно если это были Мигуны?— племя жалких и трусливых обманщиков, самим небом предназначенных стать рабами Марранов. Так говорил князь Торм. И с чего бы ему лгать? Маленький лагерь, стоявший наособицу от прочих, как будто прижался к городской стене, укрываясь за ней от ветра. Обитатели лагеря уже легли спать, выставив нервно таращившихся во мрак караульщиков. Ветер доносил лесные шумы, жуткие и непонятные. Хотя пламя, зажженное Марранами во время нападения, отбросило чащу от города на добрый полет стрелы, ужас перед ночью никуда не исчез, и его не делали слабее ни далекий волчий вой, ни крик охотящегося филина. Умом воины понимали, что с помощью огня легко теперь сладят с любой хищной нечистью. Сердцем?— пока не получалось. Они почти не общались с другими отрядами?— таков был строгий приказ самого князя, время от времени посещавшего стойбище лично. ?Снаружи?, как они уже привыкли думать о прочей армии, тоже до сих пор отваживались приходить лишь двое?— охотник и знахарь. Потом охотник исчез, лекарь несколько раз появлялся один, а теперь уже и его не было видно. Костер догорал, в шалашах было тихо. В темноте у стены высокий тощий силуэт снова и снова мерил шагами большую деревянную клетку. Время от времени он поднимал руки и начинал подтягиваться за прутья над головой?— не то в надежде проломить их своим весом, не то просто для того, чтобы чем-то занять воспаленный ум. Урфин снова без пощады трудил мышцы и задавал себе вопрос, зачем вообще это делает. Даже если удастся вырваться из-за этой решетки, далеко ли он успеет уйти, прежде чем в спину ему вонзится стрела? А буде случится невозможное и сторожа полностью утратят бдительность, куда он пойдет в этой разоренной Стране? Без верных инструментов, без деревянных слуг? Захотят ли укрыть его запуганные, порабощенные и вряд ли забывшие о прошлом Мигуны? И если даже захотят?— как неузнанным пересечь все кольцо Кругосветных гор и вернуться в Когиду? ?В Когиду? —?глухо усмехнулся внутренний голос. —?А что тебе там теперь делать, в Когиде?? Слабо зарычав, бывший Огненный Бог вцепился себе в волосы, пытаясь болью заглушить этот голос, который?— он прекрасно это знал?— на этом не остановится и ничего по-настоящему острого пока еще не сказал… Как бы не так. ?Допустим, ускользнешь ты от Прыгунов,?— звучало внутри. —?Доберешься до Голубой Страны, предположим даже, что устроенный тобой пожар оставил от старой усадьбы хоть что-нибудь, кроме золы… Ну, а дальше-то что?? Выстрою новый дом, молча ответил Джюс. Уйду в горы, где мне никто не сможет помешать, снова разобью огород. А там… там… ?А что там? —?так же молча спросил он самого себя. —?Опять деревянные солдаты? Или, может, каменные, а то и железные? Опять война и захват власти над Жевунами? Охота была, в самом-то деле. Я и полудикими Марранами-то править не сумел…? ?— Сумею,?— упрямо продолжал волшебник уже вслух. —?Первый блин комом, но чему-то я ведь научился за эти полгода, не так ли? ?Ну и кому от этого в итоге стало хорошо? —?губы помимо воли искривились в горькой усмешке. —?Может, Мигунам? Или тебе самому? Помнишь, как Гингема вызвала ураган, а он ее же и укокошил? Ничего не напоминает?? ?— К дьяволу старую ведьму! —?огрызнулся он в темноту. На миг ему показалось, что из нее на него скалится его собственное лицо. —?Я не повторю ни своих ошибок, ни ее. Я учту любую мелочь… ?И на какой из попыток у тебя остановится сердце?? На этот раз возразить было нечего. Урфин снова зарычал от бессилия. ?Ты не бессмертен и уже не молод,?— беспощадно продолжал незримый, но явственно видимый разумом двойник. —?Сколько еще лет осталось впереди? И найдется ли в итоге хоть один жалостливый храбрец, готовый зарыть твои кости где-нибудь в лесу? Кто оплачет твою смерть? А сколько будет тех, кто… рассмеется?? ?— Ну и что тогда? Спустить все этому негодяю Торму? —?скрипнул зубами Джюс, с ужасом ощущая лишь горечь и тоску на месте привычной ярости. —?Стать его рабом? Молча смотреть, как он загребает жар чужими руками, жнет не им посеянное? ?А ты в свое время разве не забрал оставшееся от Гингемы? Не обернул себе на пользу? Чем ты лучше?? ?— Это совсем другое. У меня была цель. ?Брось,?— Урфин почти увидел презрительный взмах бесплотной руки в рваном красном рукаве. —?Не позорно ли даже теперь лгать самому себе?? На несколько секунд замерев в углу, он уселся, скрестив ноги, и стиснул крепкие жердины в немеющих пальцах. ?Ты такой же, как Торм,?— гремело внутри. —?Вернее, он такой же, как ты. Ты без тени сомнения сжег своих слуг вместе с домом. Ты даже не подумал о них. Тебе хотелось власти над Жевунами, над Розовой Страной… над Стеллой… Зачем?? ?— Я люблю ее. ?Может, и любишь. Но это неважно. Торм?— твое детище. Он всего лишь честнее тебя, поскольку более прост и не привык искать себе оправданий. Он хочет власти, знает это и открыто рвется к ней. А ты? Зачем тебе власть? Чего ты хотел и хочешь?? Пауза. ?— Да если б я знал… ?Врешь. Ты хотел, чтобы перед тобой падали ниц, чтобы на улицах при твоем появлении кричали ?ура?. Ты хотел благоговейного трепета и восхищения, хотел, чтобы все тебе подражали… Ну что? Получил?? ?— Марраны трепетали передо мной! ?Опять врешь. Они трепетали перед Огненным Богом, которым ты заслонился от них, словно ширмой. А когда ширму сорвали?— много ли осталось тех, кто любил самого Урфина Джюса? Лишь двое юношей, затем всего один… да и он, похоже, больше не вернется. И для чего все было? И сейчас, и тогда?? В этот момент в клетке сгустилось такое напряжение духа, что казалось, загляни снаружи случайный свидетель?— он увидел бы сразу двух Урфинов, сидевших на полу друг напротив друга. ?— Так, может, и впрямь к черту это все? —?шепнул один из них. —?Уйду в горы, разобью огород… и хватит. Зачем тщиться, если никому на свете нет дела до тебя? ?И войти в историю скудоумным властолюбцем, не сумевшим удержаться на поднятой им волне? Лгуном и обманщиком, стравившим народы в войне и трусливо сбежавшим от ответственности? О да, в этом случае твое мертвое тело, пожалуй, не поленятся разыскать. Вот только что потом напишут на могиле, не хочется даже и думать…? ?— А что тогда? Какой у меня еще выбор? Он знал, что не получит ответа. Сколько ни представляй невидимого собеседника, тот не скажет тебе того, чего ты не ведаешь сам. С глухим выдохом низверженный бог лег спиной на решетку. Наступила тишина, нарушаемая лишь храпом и сопением уснувшей стражи да ночными шумами, долетавшими из-за стены. Негромко, вполголоса завел свою песню соловей?— завел и сразу оборвал, будто испугавшись кого-то. В темном небе едва слышно прошелестели крылья какой-то птицы. Потом по жердям скребнули когти. Урфин ощутил, что у него над головой кто-то сидит. ?— Спишь, хозяин? —?хрипло послышалось из темноты. Джюс не шелохнулся, но глаза его мрачно сверкнули. ?— Не спишь,?— удовлетворенно заключил знакомый голос. —?Спящие так не дышат. Ну здравствуй, что ли? Снова заскрипели прутья решетки: невидимка попытался пройтись по ним взад-вперед, как сам Джюс до этого. Получилось не слишком хорошо?— там, где человечья ступня легко делала шаг, птичьим лапам приходилось скакать с жердины на жердину. ?— Этот дурак Торм только все портит,?— пожаловался он, кряхтя. —?Следить за ним?— с души воротит. Начал хорошо, но совсем скоро он во всем этом увязнет, как хромой волк в болоте. У него же не армия, а просто огромная толпа с оружием! Ни дисциплины, ни строевой подготовки, ни даже понимания, что солдата постоянно надо чем-то занимать… Да ты сам все видишь,?— раздалось презрительное щелканье клювом. —?Разброд, безделье, ходят по лагерям, как к соседям на именины. Таковы ли были наши деревянные молодцы? Урфин молча следил за крылатым силуэтом над клеткой. ?— И все бы ладно! —?снова донесся клювный прищелк, на этот раз досадливый. —?Недостаток опыта?— не преступление, если ты его осознаешь. Но ведь он вдобавок и дельных советов слушать не желает! Князь, тоже выискался! Ну ничего, дураков учат… верно, хозяин? Волшебник опять не откликнулся. ?— Все еще обижаешься? —?хмыкнул голос. —?Да будет тебе дуться, в самом деле. Ничего личного, всего лишь ответный ход. Ты ко мне лицом?— и я к тебе лицом, ну или не лицом, хо-хо… Политика, в общем. Зато сразу стало видно, в чем ты допустил ошибки. Ничего, еще не поздно все поправить. Слышишь меня? ?— Слышу,?— спустя некоторое время отозвался Джюс. ?— Ну наконец-то, а то я уже испугался, что эти обломы тебе перепонки из ушей вышибли. Так что, мир? Хочешь на свободу? ?— Каким образом? ?— А таким, который только у меня провернуть и получится. Эту клетку вязали ремнями из овечьей кожи. Твои зубы и ногти их вряд ли возьмут,?— не сомневаюсь, что ты уже пробовал?— зато для моих когтей и клюва это даже не задача. Выберешься в мгновение ока! На миг в глазах Урфина зажегся прежний красный огонь… и сразу же снова потух. ?— Ясно,?— тускло произнес он. —?А дальше что? ?— Дальше я тоже все продумал. Если держаться определенных переулков и не выходить из тени, легко выберешься из города, а там… ?— Да это понятно,?— прервал его Джюс. —?Дальше-то что, Гуам? ?— Не Гуам! —?голос филина мигом упал до злобного шипения. —?Гуамоколатокинт, ясно тебе? Сколько раз повторять?! ?— Да помню я, помню,?— отмахнулся волшебник. —?И все-таки: вот сбежал я отсюда, добрался туда, где уже не поймают… Что потом? ?— А сам не догадываешься? Наделаем солдат, конечно! Раза в три больше и сильнее прежних. Кто там кричал, что ты не бог? При виде них сразу заткнутся. Сбросим Торма, засунем его в эту самую клетку… хотя нет, лучше сразу голову долой, чтобы воды не мутил. И всем покажем! ?— Да что покажем-то? И что дальше? ?— Что-что, известно что! —?раздраженно бросила птица. —?Править будем! ?— Зачем? ?— Что значит ?зачем??! —?от возмущения Гуамоколатокинт даже подскочил на месте, по-куриному всплеснув крыльями. Два взгляда, птичий и человечий, уперлись друг в друга. Внезапно из птичьей глотки вырвался удивленный кашель. ?— Да ты раскаяться решил на старости лет, что ли?! —?он бешено защелкал клювом. —?Ценности переоцениваешь, философ? Голову отлежал? Или просто Прыгуны слишком сильно по ней били?! ?— Может, и били,?— пожал плечами Джюс, уже не глядя на него. —?Но ты вот мне скажи: столько людей я сорвал с места, лишил дома и крова, заставил страдать, изувечил, убил?— и куда меня это привело? Зачем все было? Что мне за это досталось? Кто меня любит? А тебя кто любит, Гуам? Тебе-то зачем вся эта кровь, птица? ?— Да не ?зачем, а ?потому что?, глупый человек! —?черная тень угрожающе распростерла крылья на фоне темно-синего ночного неба. Лунные лучи крестом пролегли между ее когтей. —?Потому что право порождается силой! Потому что кровь?— это смазка для земного шара! Потому что боль движет мир, потому что даже омлет нельзя приготовить, не разбив яиц! Так говорила Гингема, так говорю я, ее старший слуга! И если ты об этом позабыл, так ты просто круглый дурак! Урфин снова пожал плечами. Он вертел в пальцах маленький темный предмет цилиндрической формы. На торце предмета плясал огонек. Филин презрительно фыркнул. ?— От тебя, видно, не добьешься толку,?— хлопнув крыльями, он закружился над клеткой. —?Но ничего, я терпелив. И я еще вернусь… потом. И если ты еше не окончательно превратился в трусливого и мягкотелого Жевуна, ты примешь мое предложение. Или же догнивай свой век в этой клетке, если кулаки Прыгунов так напугали тебя, что отныне предел твоих амбиций?— лачуга на задворках Когиды! И Гуамоколатокинт, мягко взмыв в небо, пропал за городской стеной, оставив Урфина одного в медленно колышущемся вокруг печальном мраке.