Часть 1 (1/2)

Pater noster, qui es in caelis;

sanctificetur nomen tuum;

adveniat regnum tuum;

fiat voluntas tua, sicut in caelo et in terra.

Panem nostrum quotidianum da nobis hodie;

et dimitte nobis debita nostra,

sicut et nos dimittimus debitoribus nostris;

et ne nos inducas in tentationem;

sed libera nos a malo.

Amen.</p>

Утренняя служба подошла к концу. Зал оставался пустым с самого начала, за исключением пастора и служки, который всё время не вставал с колен и молился так отчаянно, словно от этого зависела его жизнь. И даже после того, как Святой отец закончил читать молитвы, он ещё какое-то время оставался на коленях, после чего продолжил свои обычные занятия.

Начиная с подросткового возраста он увлёкся катехизисом и теологией, после чего начал грезить идеей стать священником. Выучив все молитвы, он начал жить с ними: ни пробуждение, ни приём пищи, ни отход ко сну не обходились без обращения к Господу. Только вот пойти в церковь не было возможности. Откуда в Японии взяться католическому храму? И вот, спустя несколько лет после того, как Бог поселился в его сердце, костёл всё-таки открыли, он побежал туда, умоляя принять даже на самую мелкую работу.

По итогу ему, Эйджиро Киришиме, разрешили работать, но с постригом сказали подождать, церковь всё же новая, приход пока не успел образоваться.

Он приходил каждый день, помогал с уборкой территории, усердно молился, таскал тяжести, сметал пыль с икон, жёг свечи. В общем, занимался любимым делом.

И вот сегодня, когда в зале остался по сути он один, мирную тишину нарушил рёв снаружи. Так звучат спортивные мотоциклы. Неожиданно гул стих, а через минуту дубовая дверь распахнулась. На пороге появился высокий блондин примерно возраста Эйджиро. Он не выглядел как типичный посетитель храма: растрёпанные волосы, серьга в ухе, татуировки, кожаная косуха и джинсы с цепями. Он скептическим взглядом оглядел зал и уселся на самую близкую к выходу лавочку. Закинув локти на спинку, он запрокинул голову и широко расставил ноги. Что такой как он здесь забыл? Киришима успел это подумать, после чего постарался прогнать эту мысль, потому что в церкви есть место для любого человека, а судить по внешнему виду — не забота Эйджиро.

Несколько минут он ходил и поправлял свечи, делал вид, что очень занят, исподтишка разглядывая прихожанина, если его можно было так назвать. Он что-то листал в телефоне — очень тонком и большом, размером чуть ли не с ладонь, тогда как сам Эйджиро ходил со старенькой раскладушкой. Зачем эти излишества?

Наконец, спустя примерно четверть часа, Эйджиро не выдержал и подошёл к блондину, который даже взгляд на него не поднял.

— Брат мой, нужна ли тебе помощь?

— Ха? — незнакомец отвлёкся от экрана смартфона. Смотрел он исподлобья, враждебно.

— Тебе надо поговорить с Богом? — ещё раз попытался Киришима.

— А какой конкретно Бог тут всем заправляет? Этот, бородатый который? — он ткнул пальцем в Крест.

Киришима аж слегка опешил.

— В моей вере Господь един. И да, это Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель мира нашего.

— Если он сын Бога, то тогда почему он главный? — блондин насмешливо изогнул бровь.

Да что он тут делает? Пришёл насмехаться?

— Ладно, не буду ломать тебе голову вопросами, на которые ты не сможешь ответить. Мы с пацанами играли в карты, а я проспорил. Мне загадали час проторчать в этой церкви. Я досижу этот час и свалю. Больше меня тут не будет, так что не мельтеши.

Киришима открывал и закрывал рот от удивления. Как можно так разговаривать в церкви? Как можно спорить на подобное? Эйджиро поджал губы и отошёл к иконостасу, чтобы смахнуть пыль.

Спустя ещё минут десять этот парень не выдержал.

— Эй, тебя как звать?

— Пока что Эйджиро. Киришима Эйджиро.

— В смысле пока что?

— Через пару недель я стану полноценным священником, и мне дадут Имя, с которым я буду обращаться в молитвах к Богу.

— Да я смотрю ты прям помешан. Фанатик что ли? — блондин едва сдержался от зевка.

— Никакой я не фанатик! — вспыхнул Эйджиро, — просто я люблю свою веру!

— И что, твой Бог спасёт тебя?

— Он всегда спасает.

— Да?

Он встал и сделал несколько шагов по направлению к Киришиме.

— Он всегда в моём сердце, всегда дарует спасение.

— Даже когда перед тобой стоит бандит и приставляет нож к горлу? Тогда твой Бог тоже спасёт тебя?

Он встал слишком близко. Киришима старался избегать таких близких контактов с незнакомыми людьми. Что он говорит? Зачем он это говорит?

— Если Господу будет угодно, то я выйду целым и невридимым. А если же я умру, то и на это была его воля.

— Ты настолько не принадлежишь себе? — губы парня скривились.

— Что? — Киришима удивлённо хлопнул глазами.

— Бог то, Бог сё. У тебя своей головы нет на плечах? Если какой-то амбал приставит нож тебе к горлу, то это только твоя головная боль. И это ты сам должен так отмудохать засранца, чтобы он больше даже не думал нападать на других.

— Моя вера не одобряет насилия, — Эйджиро поджал губы. Этот блондин говорил ужасные вещи. Поскорее бы этот час закончился, и он ушёл навсегда.

— Что ещё твоя вера не одобряет? Оружие? Наркотики? Секс?

От каждого слова черноволосый морщился, как от грязных ругательств.

— Зачем вы всё это говорите? Я не хочу этого слышать, — Киришима отошёл на несколько шагов, расширяя дистанцию между ними, и блондин это мигом почуял. Его ухмылка стала больше похожа на оскал. Он резко развернулся и пошёл к выходу.

— В жопу тратить ещё время на это. Прощай, чувак.

Внутри Киришимы клокотали злость и непонимание. Надо будет потом рассказать об этом на исповеди, избавиться от тлетворных мыслей.

Вечером Киришима шёл домой с тяжестью на сердце. Он не любил злиться, выходить из себя, потому что Бог завещал любить ближних.

Неожиданно его телефон завибрировал. Киришима ответил на звонок и услышал в трубке голос лучшего друга.

— Кирибро, дружище!

Это звонил Каминари — личное солнце Эйджиро.

— Я же просил не называть меня так, Денки-кун.