Глава 19 (1/2)
Слава богу, что травмы Чонгука и правда были не слишком сильными, а ссадины на лице – не такими глубокими, иначе у Тэхёна были все шансы просто взять и взорваться на месте от буквально раздирающих его злости и ярости, которые он и без того контролировал с огромным трудом. Как и сдерживал так и вертящиеся на языке десятки вопросов.
Кто это сделал? Где? Почему? Какого черта Чонгук врет? Пытается выгородить этого ублюдка? Только перед Тэхёном или перед всеми остальными тоже? Зачем? Этот ублюдок что, его парень? Он бьет его? Серьезно?!
Если так, то… сложить обстоятельства таким образом, чтобы парня у Чонгука не стало, было слишком просто.
Да, обычно они старались не связываться с откровенным криминалом и особенно мокрухой, но… в случае чего Хосок мог провернуть всё это с присущим ему перфекционизмом, так, чтобы не осталось абсолютно никаких следов.
А если это сделал не парень Чонгука…
И какого черта Тэхён не попросил Хосока сразу же после встречи выяснить, с кем собирался встречаться Чонгук?! Решил, что это уже точно шиза, а лучше бы… лучше бы не решал! И еще сразу приставил к нему охрану! Так точно всё было бы куда спокойнее и понятнее.
И тогда бы сейчас у Тэхёна к Чонгуку не было такого количества вопросов, которые он не мог задать. Потому что понимал, что нарвется на очередную ложь и взбесится еще сильнее.
Поэтому он просто старался сконцентрироваться на том, что делал, – осторожно очищал от крови и обрабатывал смоченным в антисептике ватным тампоном оказавшуюся очень большой и очень глубокой рану на губах Чонгука, попутно дотошно и очень подробно расспрашивая мальчишку о его самочувствии: не тошнит ли его, не болит ли у него голова, не кружится ли, чтобы для верности исключить сотрясение.
Но, слава богу, они обошлись хотя бы без этого.
Закончив с антисептиком, Тэхён аккуратно нанес раздраженно шикающему мальчишке мазь на синяк на скуле и на рану на губе, искренне надеясь на то, что ему не останется шрамов на память об этом случае, и с трудом сдерживая желание коснуться этих сухих, покусанных, обветренных губ не только пальцами. Но… Не так. Не тут. Не сегодня.
Тэхён не имел ни малейшего представления, где и когда будет их первый поцелуй, но он точно знал две вещи: он обязательно случится и совершенно точно не таким образом.
Тэхён обожал красивую и роскошную жизнь. И все его отношения, даже мимолетные интрижки со слегка любопытными ему людьми, были такими же.
А еще в подобных случаях он ненавидел пользоваться моментом и слабостью партнера.
Тэхён всегда уважал тех, кто был ему интересен. Тех, кого он выбирал себе в качестве пары. И считал, что уж где-где, но хотя бы в чувствах не место гнусным манипуляциям и всё должно быть настолько честно, насколько это возможно. Даже с учетом того, кем он был. И чем занимался последние пятнадцать лет.
И этот мальчишка… был слишком ему интересен. Да.
Именно поэтому Тэхён, превозмогая до дрожи приятное покалывание в кончиках пальцев, с огромным трудом, но всё же оторвался от лица и от губ мальчишки, убрал мазь и, заставив выпить размякшего и потерявшего всю свою колкость воробушка таблетку обезболивающего, недовольно выдохнул:
– Вроде бы всё. Съездить к врачу, конечно, было бы лучше, но…
– Но спасибо за заботу, и так всё в порядке, – с нервной, показывающей, что всё совершенно не в порядке, улыбкой перебил его Чонгук, снова разжигая только-только стихшие злость и недовольство внутри Тэхёна, и внезапно спросил у него: – Ну… я пойду? – таким тоном, словно Тэхён держал его тут силой и Чонгуку действительно нужно было его разрешение, чтобы выйти.
Ну что за раздражающий идиот! Тэхёна давно никто не бесил так сильно, но… кажется, сегодня его можно было наградить как минимум королевским рыцарским орденом за выдержку, потому что даже сейчас он сумел сдержать себя в руках и вполне спокойно поинтересоваться: