Глава 9 (1/2)
– Ну, для начала я бы хотел заказать себе кофе, – расстегнув пальто и небрежно отбросив его на спинку стула, Тэхён жестом подозвал с большим любопытством наблюдающую (и судя по всему, еще и прекрасно их подслушивающую) официантку и спросил у напряженно следящего за ним мальчишки: – Ты будешь что-то?
– У меня уже есть кофе, – кивнул на стакан перед собой, цокнул он.
Его возмущение всё еще было настолько осязаемым и почему-то приятным, что Тэхён просто не мог не улыбаться. Хотя, возможно, дело было в черных пятнах, очаровательно надутых губах и нахмуренных бровках, половина одной из которых отсутствовала. Интересно, это специально, какой-то стиль? Или просто досадная случайность?
– Может, ты хочешь что-то еще? Сэндвич? Десерт? Еще кофе? Чай? Сок? Я плачу. В качестве извинений за опоздание… – начал было Тэхён, но снова мальчишка недовольно перебил его:
– Я сам могу за себя заплатить! И мне не нужны ваши извинения! – Кажется, еще чуть-чуть – и он был готов раскричаться. Однако вдруг в который раз удивил Тэхёна, внезапно перейдя на совершенно спокойной тон и как будто… пытаясь ему объяснить: – Я не хочу есть. Я просто хочу сконцентрироваться на деле.
Еще одно забавное противоречие, разжегшее любопытство еще сильнее.
Обычно Тэхёну совершенно не нравилось такое поведение и когда с ним общались в подобном тоне, он старался пресекать это на корню, либо терпел, если того требовали обстоятельства и дело. Но тут… было нечто другое. Очень и очень сильно интригующее.
Тэхён давно не был никем так заинтересован и очарован, буквально с первого взгляда и слова, хотя скорее возмущенного фырка. И искренне наслаждался этим ощущением и всем сейчас происходящим.
Кажется, это вполне могло стать тем разом, когда можно совместить приятное с полезным. Конечно, Хосок опять обплюется ядом, да и сам Тэхён после Минсу старался избегать переходящих за рамки дозволенных деловой этикой отношений с подрядчиками и клиентами, но… отказывать себе в чем-то он не собирался уж точно. И пока это было лишь любопытство исследователя к обнаруженной новой диковинной зверушке и ничего больше.
– Хорошо, если ты хочешь сконцентрироваться на деле, то давай сконцентрируемся, – спокойно кивнул Тэхён и, заказав себе карамельный латте и отпустив лишние уши, то есть официантку, подальше, приступил к объяснению: – Думаю, что твой брат рассказывал тебе, что я работаю в Национальном музее, так?
– Да, – кивнул Чонгук, чувствуя странное облегчение от того, что они наконец-то приступили к обсуждению дел. Хотя… разве он не сам был провокатором этой нелепой перепалки с едва знакомым мужчиной? Наверное, оправдать Чонгука могло лишь то, что Ким Тэхён раздражал лишь одним своим присутствием буквально каждый его нерв и рецептор.
– Так вот, я занимаюсь подготовкой выставки Ван Гога. Ее открытие состоится двадцать девятого июля…
– Двадцать девятого июля? – изумленно вскинул брови Чонгук. – Годовщина смерти? Но… почему? – он недоуменно посмотрел на Тэхёна, не понимая такого выбора даты.
– Забавно, – наградил еще одним пристальным, буквально пробирающим до дрожи взглядом Чонгука он.
– Что именно? – мгновенно ощерился тот. – Поставить открытие выставки в годовщину смерти художника? По-моему, это самое настоящее…
– Забавно то, что ты вот так сразу догадался, – с улыбкой перебил мальчишку Тэхён, чувствуя странное удовлетворение внутри. – Почтенные академики, руководящие музейным советом, фанатики-коллекционеры, мои коллеги… Большинству из них понадобилось время, чтобы сопоставить А и Б, а некоторых и вовсе пришлось натыкать носом, а ты вот так с ходу… Я удивлен. И поражен. – Тэхён приложил руку к сердцу в картинном жесте, и в любой другой момент Чонгук бы не сдержал себя и съязвил по этому поводу, но сейчас он был слишком смущен внезапным комплиментом, поэтому всё, на что его хватило, – лишь на неловкое бормотание:
– История искусств всегда была моим любимым предметом. А Ван Гог – моим любимым художником…
– Хочешь, угадаю твою любимую картину? – Тэхён с по-лисьи хитрой улыбкой посмотрел на внезапно смутившегося и, кажется, даже слегка покрасневшего мальчишку.