Глава 2 (2/2)

На вопрос Юнги, зачем такому человеку, как он, еще больше удачи, Ким Тэхён лишь фыркнул и сказал, что уж что-что, а удача никому не мешает и чем больше ее – тем лучше. И не стал вдаваться в детали. А Юнги не стал настаивать.

Он вообще старался общаться со своими клиентами на максимально нейтральные темы, чтобы не дай бог не узнать и не услышать того, чего ему знать и слышать не стоило.

Несмотря на яркую внешность, которая скорее была отвлекающим маневром, чем его истинной сущностью, Юнги был совершенно обычным, простым, неприметным. Невыдающимся. И хотел и дальше оставаться именно таким.

Однако неловкое молчание в процессе он тоже ненавидел.

Поэтому, даже несмотря на то, что Ким Тэхён ему не нравился, Юнги всё же предпочитал не отмалчиваться, убеждая себя в том, что беседы – это тоже его работа, часть культуры обслуживания. К тому же… несмотря ни на что, с Ким Тэхёном и правда было очень интересно беседовать, ведь Юнги всегда интересовался искусством, а Тэхён говорил о нем с такой страстью и глубиной истинного знатока, что это не могло не завораживать.

Так что, уложив снявшего пиджак и рубашку мужчину животом вниз на кушетку и приступив к работе, Юнги сам, первый спросил:

– Так значит, сейчас вы будете заниматься подготовкой выставки Ван Гога? – прекрасно помня, о чем ему рассказывал Тэхён в прошлый раз.

– О да, это была очень сложная задача – собрать ту экспозицию, что я изначально планировал, – несмотря на боль и свою низкую к ней терпимость (именно поэтому им пришлось разбить такую простую работу на целых шесть сеансов), с готовностью ответил ему мужчина. Хотя… возможно, дело было в том, что он так пытался отвлечься от боли. – Мне пришлось связаться с десятью национальными музеями в разных странах и пятнадцатью коллекционерами и буквально силком выбивать из них картины.

– Ну… если бы я был владельцем какого-нибудь полотна Ван Гога, то тоже вряд ли бы согласился так просто кому-то его передать, – со смешком перебил Тэхёна Юнги. При одной мысли о том, что в этом мире и правда существуют люди, которые обладают подобными сокровищами, его пробирала дрожь. Ему казалось, что такие вещи – искусство, культура – в целом должны принадлежать сразу всему человечеству, но обладание ими… и правда слишком соблазнительно.

– Вот и они все думают точно так же! – хмыкнул Тэхён. – Мне пришлось потратить два года, чтобы их всех убедить, и пройти через целый бюрократический ад. Но мы все-таки это сделали! – в голосе мужчины звучало неприкрытое торжество. – И крупнейшей выставке Ван Гога за всю историю все-таки быть. И где! В Сеуле!

– И когда планируется открытие? – с улыбкой спросил Юнги, слегка проникшийся радостью и энтузиазмом Тэхёна.

– Двадцать девятого июля. Если хочешь, пришлю тебе приглашение, – широко улыбнулся Тэхён.

– Мне-то? – насмешливо фыркнул Юнги. – Не стоит. Я не особо разбираюсь в этом. А вот мой брат с удовольствием бы сходил. Я думаю, что ему очень понравится. Он начинающий художник, и такие штуки его сильно вдохновляют…