Глава 8 (1/2)

Волдеморт остался крайне недоволен самодеятельностью Люциуса, но под напором Поттера сдался и пообещал не наказывать зарвавшегося аристократа. После недолгих обсуждений было решено сообщить Ордену Феникса об этой встрече, правда, несколько приукрасив её содержание. В конечном итоге Гарри чуть ли не под диктовку Лорда написал Сириусу письмо, в котором живописно описывал весьма устрашающие угрозы Малфоя и его обещание скормить Поттера дементорам, а Тисовую улицу сжечь Адским пламенем. Кто ж знал, что их слова окажутся пророческими! Потому что не прошло и двух дней, как поздно вечером на Гарри напали дементоры, причём сразу трое. И ладно бы он в тот момент был один. Так нет же! Рядом находился Дадли, что значительно усложняло ситуацию. Впрочем, гриффиндорцу всё же удалось отбиться от дементоров. За что он получил громовещатель из Министерства магии с сообщением о том, что ему предстоит разбирательство в суде, по итогам которого станет ясно, исключат его из Хогвартса или нет.

Дурсли, напуганные произошедшим, решили, что с них хватит «ненормальности» племянника, и велели ему убираться на все четыре стороны. Раньше бы Гарри испугала перспектива оказаться на улице, поскольку со стороны Дамблдора и его Ордена, судя по всему, помощи ждать не приходилось. Но сейчас у парня был Волдеморт. Поэтому Поттер молча собрал в чемодан все свои вещи, отправил Буклю с письмами к друзьям и покинул Тисовую улицу, как он надеялся, уже навсегда.

Стоило только Гарри появиться в гостиной особняка Реддла, как он тут же был сжат в крепких объятиях разгневанного Тёмного Лорда, который, срываясь на серпентарго, заверил гриффиндорца, что ни он, ни его люди не причастны к случившемуся.

— Я убью всех виновных, — не терпящим возражений тоном заявил Волдеморт. И Гарри впервые не стал его отговаривать от столь радикальных мер.

Облегчённо вздохнув, Поттер прижался к груди Лорда в поисках поддержки и успокоения. Тот, не разжимая объятий, опустился на диван, опутывая юношу своей магией, как защитным коконом.

— Что теперь делать? — тихо спросил Гарри, чувствуя, как его постепенно отпускает чувство напряжённости. — Меня собираются исключить из Хогвартса и сломать мою палочку…

— Никто тебя не исключит. — В голосе Лорда звучала непоколебимая уверенность. — Я уже велел Люциусу разобраться в ситуации и оказать влияние на Визенгамот. Так что предстоящее заседание всего лишь формальность.

— А если судьи не послушают Малфоя?

— Тогда я не завидую им и их семьям.

Гарри не смог сдержать благодарную улыбку. Всё-таки как хорошо, что этот кровожадный психопат теперь на его стороне! Даже жить как-то спокойней стало…

— Меня дядя из дома выгнал, — равнодушно сообщил Поттер Волдеморту. — Что мне теперь делать?

— Можешь остаться здесь. Или отправься в Косой переулок и жди визита Альбуса или кого-нибудь из его «птичника». Или, третий вариант: сходи в Гринготтс, подтверди свой статус наследника рода Поттер и распечатай один из своих домов.

— Марволо, а ты дом в Годриковой Впадине сильно разрушил? — вдруг спросил Гарри, внезапно вспомнив про дом родителей.

— С какой стати мне его разрушать? — удивился тот. — Нет, дом, по идее, должен быть цел. Не от Авада Кедавры же ему развалиться! Только ведь там сейчас, кажется, мемориал…

— Да плевать мне, что там сейчас, — отмахнулся Гарри. — Я хочу жить в доме моих родителей.

— Тогда хотя бы отправь запрос своему поверенному в Гринготтс, пусть пришлет отчёт о состоянии дома, не нужен ли там ремонт, а заодно не был ли он передан в собственность государству.

— Поможешь составить письмо? Я ещё никогда не вёл деловую переписку…

— Помогу, конечно. Бери перо и бумагу. Будем решать твой жилищный вопрос.

***</p>

Уже на следующее утро Гарри получил письмо от поверенного рода Поттер, в котором тот сообщал, что дом в Годриковой Впадине по-прежнему является собственностью рода Поттер и нуждается лишь в косметическом ремонте. Обрадованный этим известием, юноша в компании Барти Крауча отправился осматривать дом родителей. Как и говорил Волдеморт, дом был абсолютно цел, только краска потускнела, да изнутри обвалилась штукатурка, а все горизонтальные поверхности покрылись толстым слоем пыли.

— Барти, будь добр, останься снаружи, — тихо попросил Гарри, чувствуя неясную потребность остаться наедине со своими эмоциями.

Крауч коротко кивнул и вышел наружу, заняв наблюдательный пост на крыльце дома, предварительно наложив на себя чары невидимости. Гарри же безжизненной тенью переходил из комнаты в комнату, разглядывал мебель, мелкие безделушки на подоконниках и каминной полке. В своей детской долго рассматривал целый стеллаж с яркими игрушками — в доме Дурслей у него не было ничего подобного. Погладил кончиками пальцев прутья своей детской кроватки. И надолго замер в дверях, глядя на то место, где, как ему казалось, упало тело его матери.

Зайдя в родительскую спальню, Гарри открыл шкаф, дрожащими пальцами коснулся мантий, попытался уловить их аромат. Но от вещей пахло лишь затхлостью. Они уже давно не несли отпечаток людей, носивших их. И от этого почему-то стало нестерпимо больно. Жалобно всхлипнув, юноша повалился ничком на кровать и горько зарыдал. Ещё никогда потеря родителей и собственное одиночество не ощущались столь остро.

Внезапно матрац рядом с ним слегка просел, и юноша ощутил знакомую дружелюбную магию, окутывающую его со всех сторон и дарящую чувство умиротворения и защищённости.

— Тебе больно, — негромко проговорил Лорд, и в его голосе не было и тени жалости. — Я не могу вернуть тебе родителей.

— Знаю. — Гарри перевернулся на спину и посмотрел на замершего возле него Тёмного Лорда. — И знаю, что ты ничуть не сожалеешь о том, что убил их.

— Мне не знакома жалость, — пожал плечами Волдеморт и растянулся на постели рядом с Поттером. — Да и особой скорби по своим родственникам я тоже не испытываю.

— Я тоже раньше ничего не чувствовал по этому поводу, — признался Гарри. — Я ведь был совсем маленьким, когда их не стало. Я их даже не помню! Мне было немного грустно, что они умерли, но не более. Но здесь, видя этот запустелый дом, я чувствую себя по-настоящему одиноким. Ведь, по сути дела, у меня нет ни одного близкого человека. Нет семьи.

— А как же Блэк?

— А что Сириус? — с горечью переспросил гриффиндорец. — Ты где-нибудь видишь его? Он занят своими делами, ему не до меня…

— Зато мне есть до тебя дело, — заметил Волдеморт. — Пожалуй, когда-то давным-давно, ещё до создания первого крестража, я тоже мечтал быть с кем-то. Иметь семью. Но, видимо, не судьба… Однако, если ты позволишь, я бы хотел стать твоей семьёй.