два разбойника и друг (2/2)
- Почему-то мне кажется, из вас один импостер, - таинственно прищуриваясь, проговаривает Илья и пытливо осматривает четырех учащихся, вполне не неожиданно зацепляясь в итоге за Саню. - Один такой молдованин огромный.
С какого-то хрена Саню сейчас больше интересует, по какому принципу «не проекторомеханик» догадался, что он именно молдованин.
- Отдавай зер... то есть майку, - требовательно говорит Илья.
А смотрит словно Сане за спину. Ничего сильно странного тут нет, ибо за Саней сидит Леша, но обращение-то направлено непосредственно к Сане, поэтому парочка вопросов волей-неволей присутствует, однако озвучивать их в данной ситуации бессмысленно, да и для здоровья небезопасно - как физического, так и ментального, хотя ментальное уже прилично так ебут. Соответственно, долго сопротивляться тоже не особо разумно - хочется, наконец, заняться тем, чего ради он припёрся в этот кабинет, - в связи с чем Саня извлекает майку из рюкзака и протягивает вперёд. Илья подходит, не церемонясь вырывает справедливо принадлежащую ему вещь, кивает опять-таки почему-то Леше, бросает короткий прощальный взгляд на Князя, машет ему рукой и бывает таков. Пару секунд Саня тупо сидит с протянутой рукой (все действительно происходит крайне быстро), а затем возвращается к исходной (и единственной желаемой) точке своего внимания - преподу, с которым внезапно сталкивается взглядом, так что тут же предпочитает глядеть в парту, от нахлынувшей нервозности принимаясь хрустеть пальцами.
- Ладно, - деловито произносит Андрей. - Раз это, походу, на сегодняшний день все дошедшие, делаем перекличку. И начну я с вас. - Чтоб полностью сделалось ясно, с кого именно, Андрей указывает рукой на первую парту.
Как где-то упоминалось ранее, когда Саня доходит до пика паники, он начинает шмалять - и шмалять лютой ебенью; как правило, изо рта.
- Он Ягода, я Лось, - судорожно откликается Саня. - Я Ягода, я Лось...- До него не сразу доходит, чё он сморозил, а когда доходит, то слишком поздно исправляться, но он все равно мямлит: - Ой, блин...
- Я Лось, да. - Леша тычет указательным пальцем себе в грудь.
- Ну, тогда я Мышь, она Каспер, - в свою очередь отзывается с последней парты кудрявый, за что незамедлительно получает неслабый подзатыльник.
- Заткнись, кретин, - шепотом огрызается на него соседка.
- Кстати, а где вагон спида и гусь-хуюсь? - максимально тихо спрашивает у Леши Саня. - Мы же вчера их здесь видели?
- Походу, не дошли. - Леша пожимает плечами.
- Значит, присутствующие. - Андрей несильно бьёт по столу ладонью, заставляя обратить на себя внимание, - и добивается желаемого, надо сказать, так как все четверо рефлекторно вздрагивают. - Назовите, пожалуйста, свои фамилии.
- Леонтьев.
- Ришко.
- Нефедова.
Равнодушный лешин взгляд встречается с ожидающим андреевым.
И Леша не догоняет, чего от него, собственно, вообще ожидают.
- Ну? - нетерпеливо произносит Князь, приподнимая бровь.
- Так ты... Вы же знаете меня, - вполголоса говорит Леша выразительно взирает исподлобья. - Как, впрочем, и его, - кивает в сторону Сани.
- Для отчётности, - таким же тоном говорит Князь.
Леша со вздохом наполовину закатывает глаза.
- Я ведь не записывался даже, - бурчит он, скашивая зрачки книзу.
- Записывался. - В доказательство своих слов, Андрей пару раз стучит карандашом по одному месту в тетради.
- Горшенев, - отвечает, наконец, Леша, задалбываясь спорить.
Андрей довольно кивает и отмечает все произнесенные фамилии.
- Итак. - Он хлопает по столу ещё раз, и все опять вздрагивают. На сей раз слегка раздражённо. - Как я вчера уже говорил, но не всем, зовут меня Князев Андрей Сергеевич, и с сего дня я у вас веду компьютерные, блин, технологии. Единственная заминочка: я в этом ни на йоту не шарю - я художник вообще, - поэтому вы типа держитесь. Ваш прошлый препод - мой дед, и только по этой причине здесь я. Ну, и ещё по причине внезапно случившихся у него ссор с головою. А поскольку других отчаявшихся не нашлось, крайним остался я. Впрочем, мне деньги нужны. Собственно, ваше задание на сегодня - рисование в «Пэинте».
- А чё рисовать? - Ришко аж высовывается в проход.
- Да хоть яблоко, - небрежно произносит Князев и даже впрямь достает откуда-то большое зелёное яблоко и кладет его на первую парту.
...И они реально все полтора часа занимаются рисованием яблока. Кроме Леши: он просто сидит и пялит то на фрукт, то в парту, то в пол, непонятно о чем думая. Когда он и Саня по окончании праздника жизни остаются позависать на детской площадке во дворе прямо за зданием колледжа, последний вновь всеми способами пытается друга развести на эмоции, но тот как усаживается в самом начале на карусель, так на ней и крутится, с великим упорством изучая руль оной, то и дело отколупывая по кусочку потрескавшейся краски. Саня за данным охренительно весёлым занятием наблюдает с горки, насвистывая песню «Третье Сентября», ибо она донельзя актуальна, но в конечном счёте Леша аж останавливается и осуждающе исподлобья взирает на Саню, не больно вежливо прося заткнуться.
- Ты вот вообще, - Саня с деланным возмущением разводит руками и предъявляет ни к селу ни к городу, лишь бы что-либо предъявить: - чё сегодня русичке ответил, когда она сказала построить предложение с обращением, ты помнишь?
- «Мама, мы все попадём в ад», - спокойно отвечает Леша и, примерно понимая, чего Саня добивается, начинает защищаться: - А ты, гигант мысли, сам чё высрал?
- «Прости меня, Мирон».
- Вот серьезно, блядь? И самое главное, что некоторые начали подпевать!
- МАМААА, УУУУУУ... - выкрикивает Саня, скатываясь в трубу горки, решая закончить перебранку таким образом.
Леша только закатывает глаза, возвращаясь к прерванному по какой-то причине (он ее не помнит) раскручиванию карусели. Получается у него легко и довольно быстро, так что, когда Саня буквально пулей вылетает из трубы, а потом кубарем прокатывается метра четыре, то видит бешенно крутящуюся карусель на борту с Лешей, до побеления костяшек вцепившимся в руль. Не успевает Саня полноценно моргнуть, как уже, будто в замедленной съёмке, прослеживает за отлетающим назад, в ограждающий детскую площадку низенький заборчик, Лешей с зажатым в руке «штурвалом» от карусели. Раздается характерное металлическое бренчание - звук врезающейся в заборчик лешиной макушки.
Что же делает Саня?
Ничего.
Он, охуевая, сидит на земле.
Леша, в свою очередь, лежит (его эмоции различить трудно).
- Лех?.. - неуверенно бормочет Саня и вытягивает шею, но продолжает сидеть, не двигаясь с места. - Ты живой?
- А? - доносится хриплый стон.
- Я говорю, нормально все?
- Нормааально.
Звучит неубедительно, но Саню радует хотя бы то, что друган в сознании. Облегчённо выдыхая, он собирается откинуться назад и своеобразно повторить лешину позу, как вдруг опирается головой на чьи-то ноги. Не отрывая от них прислоненной макушки, он поднимает голову, глядя вверх тормашками не иначе, как на Князева Андрея Сергеевича. В районе солнечного сплетения вспыхивает настоящий пожар, а после осознания, что санино лицо располагается почти точнехонько под половым органом, на лбу выступает испарина.
Но бороться, то есть позориться, надо до конца, поэтому Саня мало того, что не сдвигается ни на миллиметр, так ещё и выдавливает лыбу.
Кривоватая, правда, выходит лыба.
- Здрасьте, - голос же выходит сиплым.
На лице Князева эмоции уходят в минус.
- Давно не виделись, - произносит он.
Тем временем Леша очухивается и даже принимает сидячее положение.
- Я так понимаю, рулю всё-таки пизда, - резюмирует он, глядя на сей предмет, как на восьмое чудо света.
- Вы, Горшеневы, поразительно живучие, - констатирует Князь, при этом продолжая смотреть в глаза Сане.
Саня сгорает от стыда, но позы до сих пор не меняет. Зрительный контакт сохраняется тоже.
- Да, да, - саркастично проговаривает Леша. - Не стой, подойди сюда, покурим.
У Сани опять дёргается глаз.
Он со вчера не курил, и у него пиздецкая никотиновая ломка, и осознает он это только сейчас.
Андрей прикасается к волосам Сани, стараясь сделать движение как можно более небрежно, однако получается оно достаточно нежным и аккуратным, отодвигает от своих ног его голову и тем самым дает себе проход, отводит взгляд, неопределенно улыбается и идёт к Леше, который уже расчехлил пачку сигарет и достал из нее одну раковую палочку.
Прикосновение длится весьма недолго, тем не менее от него по телу Сани пробегает рой мурашек, а в районе макушки ощущается фантомное тепло. Он невольно улыбается, глядя в небо. Затем, словно от небольшого разряда тока, вздрагивает: долбанная ломка таки заставляет Саню поднять жопу с полиуретанового покрытия и дойти до уже вовсю пыхающих и увлеченно о чём-то болтающих Князя и Леши.
Подслушивать, конечно, нехорошо, но Сане плевать - ему б сижечку...
- Кстати, как там Горшок? - в тоне Андрея сквозит волнение.
- В больнице опять, - буднично сообщает Леша, выдыхая ядовитый дым.
- Из-за чего на этот раз?
- Всё из-за того же.
- Что, серьезно?
- Или нет, - Леша поднимает голову, устремляя взгляд куда-то неопределенно вперёд, - сейчас, вроде, он укололся ржавой иголкой от какого-то значка и заработал заражение крови. Я в эту историю как-то не особо вник.
- Пиздец, - выдыхает Андрей.
- Есть такое дело.