we are number one (1/2)
М-да, денёк с самого утра обещает не задаться. Не то чтобы действительно настолько по жизни настрой пессимистичный, однако порой невольно проще сразу думать о плохом и беспросветном, чтобы в случае реально херовом хотя бы сказать: «Ну, а я ведь знал, знал же!»
Докуривая бог знает какую по счету сигарету (на секундочку, ещё восьми утра нет), Саня пинает случайно попадающийся под ногу ни в чем не повинный камушек, который отлетает в бордюр и с характерным приглушённым звуком отскакивает от него по направлению в лужу. Объективно, не самое дерьмовое утро: из-за негустых, будто нарезанных тонкими полосками, облачков проглядывает солнышко, машинки свистят, птички пердят, школьцы орут, играет стандартная совковая музычка для процедуры вроде первого сентября - и не важно, что сегодня второе. Так получилось, что первое выпало на выходной, и по вполне разумным причинам никто из админки их охрененной шараги не изъявил желания проебывать его ради завсратой линейки, тем более что припрутся на нее в лучшем случае перваки и половина второкурсников. Остальная же часть, как нетрудно догадаться, сочтет более приятным сие торжество попросту пробухать, пока имеется возможность это сделать без ущерба для успеваемости, хотя словно им до оной есть обильное дело.
А не задается утро у Александра, собственно, по его величайшей безответственности: он забыл дома деньги, кои намеревался потратить на самые обыкновенные цветочки экономкласса, вроде полудохленьких гвоздичек, с той единственной целью, лишь бы они были. И за такую вот отнюдь не чистосердечную тактику судьба, по-видимому, показывает ему хер.
Надо бы хоть иногда Леху всё-таки слушаться.
Кстати, где он?
Почти истлевший фильтр Саня чинно-благородно выбрасывает в стоящую неподалеку урну. А в паре метров от оной замечает клумбу и в ней растущие вполне даже хорошего вида цветы. Тут-то в его голову приходит гениально-хитроумная идея. Что б он без себя делал.
Расположение духа здраво так приподнимается.
Дойдя до толпящихся возле входа в обитель знаний учеников, Саня, во-первых, раздражённо думает о том, какого ж черта не поторчал в пустом приятном дворике ещё чуть-чуть, дабы вся эта шобла-ебла окончательно разбрелась и он спокойно бы дошел до нужной аудитории, а во-вторых, зачем-то приподнимается на носках, будто реально он не достаточно возвышается над всей толпой, чтобы среди оной разглядеть одну определенную черноволосую башку. К счастью, вскоре она сама его находит, ибо по высоте среди всех присутствующих она наверняка третья точно.
- Утро доброе, блядь.
Похоже, не задалось оно не только у Леонтьева.
- Ты чё такой жизнерадостный? - с усмешкой спрашивает он.
- Как будто я впервые такой.
- Справедливо. И все же, судя по твоей офигительной приче, вряд ли ты бухал всю ночь.
- Чувак. Это не говорит ровно ни о чем. Я вообще не ложился.
- Соболезную, блядь.
- Охренеть, спасибо.
Стараясь не упасть прямо здесь и не отрубиться, Леша поправляет упавшие на лоб не совсем хорошо зафиксировавшиеся пряди, однако голова его все равно немного опускается, отчего он практически утыкается носом в буквально свежесобранный Саней букетик и удивлённо округляет глаза.
- Откуда сие чудо? - Он бессознательно сводит зрачки к переносице, заставляя Саню прыснуть от смеха.
- Никому не скажешь? - Почему-то правду говорить не хочется, но Горшенев - он такой Горшенев, лгать ему бесполезно, потому что ложь он распознает, в каком бы агрегатном состоянии она ни была.
От брата досталось, видимо.
- Нет, сейчас пойду за кафедру и стану всем вещать, - саркастически язвит Леша. - Выкладывай.
- Спиздил с клумбы.
- Молодец, чё.
В этот самый момент из ниоткуда показывается куратор их группы, и Саня решает, что разумнее будет всучить скромный презентик сейчас, чем тащиться до третьего этажа да сквозь толпу - вдруг цветы еще помнутся, - а так хоть не на его совести будет.
Иногда он, правда, задумывается о том, какая он скотина.
Но лишь иногда. Если не сказать - изредка.
Он подходит к маленького росточка бабуське, буквально дышащей ему в пупок, которая явно прогуливает кладбище и довольно давно; он прочищает горло, наклоняется и громко, почти ей в ухо, говорит:
- Здрасьте! С праздничком!
И протягивает букетик.
Краем глаза замечает, как офигительный друже, с лицом, полным скорби и чисто русского утреннего страдания, прислоняется спиной к холодной стене и, кажется, ловя от этого непомерный кайф, аж закатывает глаза.
Куратор тем временем изображает то ли радость, то ли удивление, а может, и оба чувства разом.
- Сашенька! Надо же, спасибо, - произносит она скрипучим голосом и, почти непритворно улыбаясь, забирает букет из саниных ручищ. - Ты где-то их купил?
- Да, в ларьке цветочном, - врёт он, глядя ей прямо в глаза.
- А, у меня-то просто во дворе такие же точно растут.
От такого прикола судьбы Саню пропирает на нервный смех, но он лишь натягивает улыбку, отводит взгляд и протягивает:
- Какое совпадение!
И спешно ретируется к Лехе, который чуть не помирает.
- Братан, нормально все?
- А? - отрешённо мямлит он.
- Я говорю, нормально все?
- Нормально. Чё, передал букетик?
Саня понимает, чем друг пытается его подколоть, и поначалу даже сомневается, стоит ли упоминать про «вот-ведь-какое-совпадение».
- Ага. Только он оказался с ее огорода. А я ж откуда знал!
- Сань, знаешь чё?
- Чё?
- -рт ты всё-таки ебаный.
Сначала Саня не понял, а потом как понял.
- Ну тебя в задницу. Пойдем лучше. Быстрей начнем - быстрей свалим.
- Первая дельная мысль от тебя за этот день.
Только будучи на пороге, оба друга подмечают не совсем привычную суетливость у выжившей и дошедшей части второкурсников: больно подозрительно они не галдят и пытаются что-то или кого-то разъебать, а все перешептываются и косятся не определенно куда. Их группу, ввиду почтенного возраста куратора, долго не держат - так, полчасика она им че-то едва разборчиво бубнит, да ее никто и не слушает, впрочем-то, за исключением разве что отличников, но и те сегодня ведут себя внезапно оживлённо и знай все шепчутся. К сожалению, Саня с Лешей находятся слишком далеко, чтобы иметь возможность услышать хоть сколько-нибудь осмысленной и полноценной информации, поэтому все время классного (полу)часа Саня, пытаясь растормошить спящего на ходу Лешу, придумывает и травит всяческие шуточки-прибауточки. Тот после каждой коротенько хихикает, сразу же снова погружаясь в полузабытье. И как только Саню это подзадалбывает и он решается перейти к более жёстким методам пробуждения - долбануть подзатыльник разочек, - их прогоняют из аудитории вон. Немного разочарованно вздыхая, Саня подхватывает л
Лешу под руку и тащит его, практически как раненого, к кабинету дополнительных занятий компьютерными технологиями, которые стабильно посещал весь первый курс и не собирается прекращать (в частности, из-за старика-препода на приколе, ни хрена, правда, толком не объясняющего и вряд ли знающего больше самих ни во что не вдупляющих учеников). Чего, к слову, не сказать о Леше, недовольно ворчащему себе под нос. Саня слегка раздражённо его встряхивает и спрашивает:
- Ну чё такое?
- Брось меня, друг, не доживу я.
Кажется, комичность их положения понимает и Леша, несмотря на размытое сознание.
Саня, усмехаясь, фыркает:
- Пришли уже, вон, сядь здесь.
Они подходят к кабинету, который, ввиду того, что предназначен только для доп.занятий, разительно меньше других. Внутри стоит парочка учеников и о чём-то вновь оживленненько переговаривается. Саню понемногу начинает это подбешивать: какого черта все так резво что-то обсуждают, а они двое, как обычно, в танке?!
Вскоре, а вернее, через секунду, до него самого доходит половина содержимого всеобщих обсуждений.
Вместо старичка, за преподавательским столом вальяжно, закинув обе ноги на стол, расположился, если не сказать, разлёгся - парень, едва ли старше Сани с Лешей на год-два, с огненно-красными волосами, одетый в свитер в черно-красную полоску, кожаные штаны и потрёпанные «конверсы», задорно взирающий на оторопевших учеников. Вся соль в том, что парня этого знают все, кому не лень (и кому даже лень), ведь «новый препод» - не кто иной, как Князь, известный всему свету в качестве еле-еле окончившего их непревзойдённую шарагу в этом году в тандеме с Горшком - лешиным братом, собственной персоной. И по той причине, что лучший кореш Князя - брат лучшего кореша Сани, последний и имеет честь быть пусть и крайне косвенно и неоднозначно, но знакомым с ним.
Кое-как подбирая с пола челюсть, Саня, как бы ища поддержки, а заодно мало-мальских объяснений, оборачивается и видит Лешу, ошалело смотрящего широко раскрытыми глазами - словно есть, куда распахивать их больше - в ту же сторону.
Красноволосый замечает вошедшую парочку и вдруг тоже удивляется, причем неслабо, стоит его взгляду переместиться на Лешу.
- Чё ОН тут делает? - севшим голосом задаёт Леша вопрос непонятно кому.
Саня ненадолго - по крайней мере, на это он надеется - залипает в ярко-голубые глаза красноволосого, а когда слышит выводящий из сумрака кашель, кажется, с обеих сторон - непосредственно от красноволосого и от все ещё находящегося рядом и желающего непременно спать Леши, - сам прочищает горло и подходит на вдруг отказывающих трясущихся ногах к столу, но не очень близко, опасаясь непонятно чего.
- Привет, - лучезарно улыбаясь, приветствует Князь, кажется, совершенно не подавая виду, что они могут быть знакомы хоть каплю, но Саня сейчас не шибко и задумывается над этим.
У Сани вся спина покрывается мурашками, а сердце делает сальто-мортале. Он забывает, как дышать.
- З-здрасьте? - сипло и почти неслышно шепчет он, свято полагаясь на свои очки в стиле Егора Летова (купленные почти за бесценок на рынке ещё его дедом), что благодаря им несильно видно нежелательные эмоции. Добавляет неловкости и то, что он не знает, как обращаться к новоиспечённому преподавателю.
- Тебе чего? - вежливо спрашивает Князь, продолжая улыбаться. Но видя, что Саня не в состоянии и писка издать, понимающе кивает словно себе самому и добавляет: - На занятия пришел?
Саня кивает, опираясь кончиками пальцев о стол, ощущая, что ноги вконец отказывают. Он чувствует, как сзади кто-то подходит и почти вцепляется в его локоть, и на подсознательном уровне Саня допирает, что это Леша.
- Ну... - протягивает красноволосый, почему-то стараясь не смотреть в сторону Леши.- Я фиг знает, кто из вас там ходил, поэтому должен записать вас заново. - Он всё-таки отрывается от созерцания потолка и странно, чуть хмурясь, глядит на столь вовремя подошедшего друга.- Ты с ним?
- Нет, - коротко отвечает Леша.
Саня мысленно молится, чтобы тот не устраивал подколочки хотя бы сейчас. К счастью, молитвы Леша слышит. Пока.
- И как тебя зовут? - Князь вновь смотрит на Саню. Последний чувствует, как лешины пальцы вцепляются в его локоть сильнее.
- Лось.
И произносит настолько уверенно, что доходит не сразу причина того, почему Князь начинает истерически смеяться и аж чуть не падает со стула, ибо его положение и так являлось относительно шатким, а смех это положение делает полностью неустойчивым. Даже Горшенев не удерживается от усмешки.
- Я вижу, что карликовостью ты не страдаешь, - отсмеявшись, говорит красноволосый, - но давай всё-таки реальные данные.
- Леонтьев Александр. - От стыда голос становится хриплым, и Саня не до конца уверен, что препод верно запишет его «данные», тем не менее никогда ему не было так стыдно и страшно.
Почему - хотелось бы ему знать.
- А ты? - препод обращается к Леше.
- Не-не, я тупой. - Леша взмахивает руками, наглядно демонстрируя свое нежелание связываться со всяким компьютерным дерьмом, из-за чего ненадолго отпускает локоть Сани и тот, оказываясь без поддержки, резко наклоняется вбок, отчасти копируя Майкла Джексона. Благо, реакция у Сани срабатывает, поэтому он успевает выставить вперёд и вбок руку, опираясь ею на кстати находящуюся там парту.
- Как хочешь, - равнодушно пожимает плечами красноволосый, глядя на Саню, поза которого теперь выглядит так, словно он пытается заигрывать, и частично это недалеко от истины, ибо тому стрёмно настолько, что он близок к главнейшей своей тактике при подобном уровне кринжа с самого себя - выделывать полнейший театр абсурда. Благо, выдумать, чё бы ему такого вытворить, он не успевает, так как его мыслительный поток прерывает голос препода. - Зовут меня Князев Андрей Сергеевич. Ты, скорее всего, успеешь забыть, но я это так, между прочим.
«Как будто мы за столько лет, блядь, не выучили», - проносится в голове Сани.
Впрочем, отчества Саня и в правду точно не помнил.
Леша кивает, снова почти до непереносимой боли сжимает санин локоть и оттаскивает несокрушимую тушу друга в сторону выхода. Там, возле последней парты, зависают два чувака из их же группы, с которыми Саня с Лешей периодически разговаривают. Обоих зовут Дима, поэтому одного, долговязого и лысого, во избежание путаницы прозвали Вагоном (причину история умалчивает), а второго за неимением устоявшегося прозвища зовут просто по фамилии - Гусев. Собственно, причина задержки в том, что Гусев потерял что-то под партой.
- БЛЯДЬ, СУКА, ЕБАННЫЙ В РОТ, НАХУЙ, - чересчур громко вопит Гусев, кажется, найдя искомое, однако в процессе его извлечения из-под парты смачно бьётся об оную затылком, а когда поднимается и сталкивается взглядом со снисходительно приподнятой бровью Андрея Сергеевича, неловко улыбается уголком губ, лепеча: - Ой, простите.
- На первый раз - прощаю, но во второй куратору сообщу. - В его тоне ни капли угрозы или недовольства - наоборот, он полон беззаботности и даже насмешки.
Четверо одногруппников, почти синхронно произнеся «ага», вываливаются из кабинета. Последним выходит Вагон, прикрывая дверь, и Гусев тут же с яростью пихает ему в руки циркуль, отчего тот, не успевая среагировать, не очень аккуратно ловит и слегка прокалывает палец иголкой.