Глава 77 (2/2)

— Тогда он прочёл название. По какой-то причине Дамблдор не прятал бумажки хорошо.

Дженна хотела знать, был ли он настолько самонадеян или же это была часть его грандиозного плана. Она подозревала, что некоторые догадки — лишь паранойя, но не стоило недооценивать Альбуса Дамблдора, иначе Дженна могла оказаться в списке его жертв.

— Да уж, ты всегда в курсе всего, — с усмешкой заметила Марлин.

Ради Марлин Дженна могла остаться, постараться скрыть волнение за двух Пожирателей Смерти и не бросаться к газетам, молясь не увидеть ни одного знакомого сердцу имени на страницах. Дженна могла постараться ради их будущего, но Марлин хотела сражаться, как сражались её родители, друзья, знакомые.

Мечта о счастливой жизни горела в огне войны, возвращаясь к Дженне пеплом и дымом. Милый коттедж превращался в развалины, где голодные змеи охотились за мелкими животными, по своей глупости забежавшими туда.

Дженна скрестила руки перед собой, отгораживаясь от настигающего их с Марлин пламени. Ей было плохо только от мысли про имя Марлин в списке героически погибших волшебников.

— Именно поэтому я бы посоветовала тебе остаться подальше от Ордена и от плана Дамблдора пожертвовать вами во имя убийства Волди.

— Что?! — удивлённо воскликнула Марлин.

Она готова была броситься на защиту директора Хогвартса, но никак не могла найти достойных аргументов в его пользу. Дамблдор отправлял детей умирать, сам ни разу не выступив вперёд, чтобы стать щитом сопротивления. Как Марлин могла спорить с правдой?

— «Всё во имя высшей цели?» Ничего не напоминает? — продолжала Дженна, подталкивая Марлин к единственному выводу из истории.

— Геллерт Грин-де-Вальд, — осознала Марлин.

Этот параграф учебника истории она не пропустила. Каждый волшебник с детства слышал страшные рассказы про тёмного мага, обыгравшего каждого способного волшебника, двигаясь из страны в страну. Но Дамблдор остановил его, навечно заперев в стенах тюрьмы, в которой тусклый свет редко доходит до старых грязных конечностей, оставляя Геллерта Грин-де-Вальда гнить во тьме и одиночестве, не в силах самостоятельно окончить жалкое существование.

— Они были любовниками, — усмехнулась Дженна. — Наверняка нам известно, что они были дружны, но можно предположить, насколько близки они были.

— Ты шутишь? — абсолютно серьёзно спросила её Марлин, не веря ни единому слову.

Дженна покачала головой, скрывая нахальную улыбку за чашкой чая. Она вытянула много семейных тайн из Аберфорта (вместе с его алкоголем), и близость Альбуса Дамблдора и Геллерта Грин-де-Вальда оказалась самой интересной из них. Только, услышав историю в первый раз, Дженна не смеялась. Аберфорт говорил о погибшей младшей сестре, напоминая миру, насколько жесток был Альбус Дамблдор.

И всё равно братья всегда были на одной стороне.

Марлин сдалась, но убеждённой она не выглядела. В её глазах Альбус Дамблдор оставался лидером, верным цели. Её вера в него была глубокой и искренней: окружение Марлин, включая лучших друзей и мать, не сомневалось в Ордене Феникса. Как Дженна могла переубедить её в одиночку, не имея никаких доказательств, кроме своей наблюдательности?

Марлин не была глупа — просто видела ситуацию такой, какой её показывали гриффиндорцам, не позволяя долго рассуждать над подозрительными моментами.

— Мои родители уже замешаны в этом, так что.., — протянула Марлин, давая понять, что говорить дальше не будет иметь никакого смысла.

«Чёртовы упёртые гриффиндорцы», — подумала Дженна, не в силах вырвать из головы лица, залитые зелёным светом. На что они подписываются, пытаясь спасти мир? Им не было и семнадцати, а они уже добровольно вручали себя Альбусу Дамблдору как превосходные пешки, всегда идущие первыми и погибающие так же быстро.

Дженна хотела кричать и плакать, будучи не в силах остановить будущее. Но вместо этого она подбадривающе улыбнулась, стиснув зубы. Теперь Дженна куда лучше понимала Регулуса и его отвращение к самому себе из-за принятие будущего, созданного кем-то другим.

— Просто обещай, что ты будешь осторожна, — сказала Дженна, остерегаясь призрачного взгляда Марлин. — Остальные ведь тоже в этом собираются участвовать?

— Все, кроме Мэри.

— Хоть кто-то достаточно умён.

Марлин прокашлялась, напоминая Дженне, что разговор закрыт и она не собирается выслушивать серию ремарок о глупости гриффиндорцев. Они обе оставались со своими мнениями, неспособными сосуществовать, только создавать враждебное напряжение при каждом упоминании Дамблдора или Ордена Феникса.

Никакая любовь не могла выдержать таких разногласий, но Дженна и Марлин были слишком молоды, чтобы думать об этом. Они хотели забыть разговор и вернуться к моментам чистой радости, когда они могли наслаждаться компанией друг друга без нависшего над ними конца эры.

— Да, прости, никакого осуждения, любовь моя, — согласилась Дженна.

— Мне нравится, когда ты меня так называешь.

— Noté, mon amour

— Ты, Сириус и ваш французский!

Дженна и Марлин убрались на кухне, возвращая её в первоначальное состояние, когда никто из них не притрагивался к аккуратно расставленным предметам. Их разговоры вернулись к школьным слухам и обсуждению последних дней, экзаменов, переезду Сириуса.

Марлин потянула Дженну в свою комнату и похвасталась результатами СОВ, пришедшими только вчера. Она получила достойные оценки по тем предметам, которые хотела продолжить изучать с друзьями, но вместо с этим у неё было «Отвратительно» по истории магии и «Слабо» по травологии, из-за чего мистер МакКиннон, наверняка, сильно разозлился, ожидая чего-то большего от первого ребёнка.

Дженна же гордилась Марлин, смотря на «Превосходно» по трансфигурации. Всё-таки уроки с Джеймсом оказались полезны во время экзаменов. Она так старалась подучить достойные баллы и продолжить обучение, играть в квиддич и проводить выходные в Хогсмиде.

Дженна обвила руки вокруг шеи Марлин и коротко поцеловала её, разочаровывая прикрывшую глаза в ожидании чуда блондинку.

— Я горжусь тобой, Марлс.

Марлин наклонилась вперёд, пряча смущённое лицо и обнимая Дженну за талию одним движением рук, сомкнувшихся за спиной слизеринки. Дженне только прижала девушку ближе к себе, положив голову поверх её.

— Ты собираешься выглядывать? — тихо спросила Дженна, опуская руки на дрожащие плечи.

Марлин подняла грустные глаза на Дженну и улыбнулась, тут же наполняясь счастьем при виде красивого любимого лица. Дженна убрала волосы со лба и щёк Марлин, пытаясь запомнить каждую деталь, боясь, что они вновь расстанутся на несколько дней и смогут только писать друг другу, пытаясь усмирить желание бросить вызов миру, неспособному принять крик двух бешено бьющихся сердец.

Пальцы Дженны коснулись мягкой кожи Марлин, поднимаясь к розовым щёкам, заставлявших яркие глаза Марлин переливаться сотней эмоций, таких знакомых Дженне.

— Такой странный вопрос есть, — неуверенно начала Марлин, поглядывая на постель.

— Спрашивай, что захочешь.

— Как много девушек ты...

Марлин начала искать правильные слова, не желая обидеть или оскорбить Дженну, и та видела это ясно, но всё равно подождала несколько секунд, наслаждаясь мучением бедной Марлин.

— Трахнула, — закончила за неё Дженна.

— Да, — кивнула Марлин и быстро заговорила, практически не делая пауз между словами: — Так получилось, что до тебя я спала только с одним парнем, но это продлилось минут семь от силы. В общем, я хотела спросить ещё после первого раза. Вот спрашиваю сейчас.

Дженна давно догадалась, что Марлин не имела никакого опыта, но она никогда не предполагала, что это волнует такую девушку, как Марлин МакКиннон. Она определённо теряла уверенность и самообладание рядом с Дженной, как и полшколы, но неловкость в вопросах секса никогда не было частью страхов Марлин.

— Так ты ответишь?

— На самом деле, только с двумя, — сказала ей Дженна без капли стеснения. — Обе маглы. И одна из них вряд ли вообще помнит, что что-то было.

Марлин немного успокоилась, не услышав пугающий цифр.

— Эм, хорошо... Но про поцелуи мне лучше не спрашивать? — наполовину шутя спросила она.

— Я не смогу ответить, — честно призналась Дженна. — У меня всё плохо с цифрами и памятью после текилы.

Марлин освободилась от рук Дженны и села на кровать, рассматривая комнату. Ей явно не нравилось проигрывать Дженне во всех аспектах любовной жизни.

— У меня девять, если тебя интересно.

— Так ты святая женщина, МакКинон! — посмеялась Дженна, присаживаясь рядом.

— Мне 16, Поттер, и лучшие годы я провожу в серьёзных отношениях с тобой.

— И ты проведешь все оставшиеся.

Марлин резко повернулась к Дженне, та уже смотрела на неё этими большими голубыми глазами, полными любви и обожания. Дженна не потеряет Марлин только из-за её верности Ордену и попытке сделать мир лучше. Она просто не может позволить кому-то умереть с сожалением и печалью без чудесных часов радости и удовольствия.

Любому герою нужна своя услада.

— Это странное предложение руки и сердца?

— Нет, не совсем.

Дженна взяла тёплую руку Марлин в свои, пробегая кончиками пальцев по косточкам. Аккуратные чёрные ногти Дженны выглядели несуразно вместе с наполовину облезшим красным лаком Марлин. Но переплетая их пальцы Дженна чувствовала, насколько правильная их любовь.

— Это, скорее, знание, что мы не изменимся, даже если мир падёт во мрак, — прошептала она, крепче сжимая руку Марлин.

— Конечно, дорогая. Ты и я дойдём до конца.

Дженна потянула Марлин к себе и вновь поцеловала её, без бушующей страсти или желания, только с самой чистой сладостной любовью, на какую Дженна могла быть способна.

Они вспомнили всё: поцелуи по всему телу, волосы, разбросанные по подушке, стоны, заглушенные запястью, смятую постель, дрожавшие ноги и сбитое дыхание, не помешавшее им сказать важнейшие в мире слова.

— Люблю тебя, Марлс.

— И я люблю тебя, Джи.