Глава 76 (1/2)
Вальбурга оставила Регулуса у ворот Мраморного дома вместе с его вещами. Бросив на последок избитое: «Я заберу тебя через три дня», — она трансгрессировала. Ни объятий, ни улыбки, ни тёплых слов. Вальбурга Блэк действительно была воспоминанием той матери, которая была с ним с самого детства. Даже тогда она не была понимающей и терпеливой, но теперь Регулус с горечью вспоминал, как он любил Вальбургу.
Хотя бы с Орионом было проще. Он никогда и не был отцом.
Регулус шёл к дому неспешно, подставляя уставшее тело солнечным лучам. В доме Блэков окна были завешены и закрыты, даже в самый жаркий день холод забирался в мрачные комнаты, питая и без того пугающую атмосферу. Только комната Сириуса всё ещё боролась с остальной частью здания яркими цветами и вечным светом. После ухода хозяина комната оставалась нетронутой вспышкой радости, окружённой унылым дизайном. Регулус надеялся, что так и будет, когда он вернётся.
Он прошёл половину пути и услышал визг ребёнка. Маленький Феликс бежал перед домом, держа что-то в руки, а за ним спешил Эван и просил остановиться умирающим голосом. С возрастом братья стали всё больше ладить. Конечно, обиды так просто не проходят, и Феликс не мог не вспоминать со злобой, как старший брат относился к нему пару лет назад, а Эван слишком долго ненавидел младшего брата, чтобы теперь назвать его семьёй.
К счастью, теперь они терпели друг друга, по большей части благодаря вмешательству Дженны и её опеке над младшим Розье. Недавно ему исполнилось семь, он обрёл лишь одного любящего человека. Эвану было всего восемь, когда он потерял такого. При этом оба искали в Дженне странное утешение, даря ей пустующее место в их семье.
Регулус до сих пор не мог забыть того дня, когда слово «сестра» соскользнуло с языка Эвана. Троица продолжила жить и забыла про инцидент, но порой их мысли возвращались к тому моменту, разбирая произошедшее по кусочкам. Но никто так и не задал прямой вопрос.
— Морфей!
Дженна, как всегда, первая заметила Регулуса и побежала к нему в своей самой яркой одежде. Три года назад она остановилась, стоило ей подойти близко к нему, сейчас же Дженна бросилась ему на шею без лишних мыслей. Он обнял её так же крепко, выпустив чемодан с вещами из рук. Они не виделись меньше суток, но Регулус осознал, что он не мог дышать все эти часы, проведённые вдали от друзей. Никто не смеялся, не шутил, не танцевал, а главное — никто не обнимал его, как умеет обнимать только Дженна Поттер.
Регулус услышал приближающийся крик и почувствовал, как Дженна отходит от него, освобождая путь летевшему к нему на всех скоростях Эвану. Только магия Дженны спасла их от неудачного падения на землю. Они застыли в воздухе, один нависая над другим.
— Розье, я скормлю тебя моему деду!
Эван драматично выдохнул, прикладывая руку к губам.
— Не при ребёнке, ему ещё рано знать про каннибализм!
Дженна вернула их в исходную позицию, ноги наконец-то коснулись земли. Регулусу хотелось достать волшебную палочку, погнаться с ней за Эваном и пихнуть его в фонтан: остудить мозги и намочить эти идеальные кудряшки.
— Моё предложение об усах всё ещё в силе, — раздался со стороны голос Феликса.
Окружённый, Эван повернулся к своему единственному спасению — Дженне, но та с улыбкой покачала головой и махнула ему рукой с его волшебной палочкой в ней. Он сильно пожалел, что отдал её на хранение.
С криком проигравшего Эван рванул с места и побежал по дорожкам на задний двор, преследуемый двумя черноволосыми волшебниками. Грустные мысли вылетели из головы Регулуса. Лёгкий ветер открывал его лицо свету, убирая волосы назад, а громкий смех закрывал рот назойливым идеям в голове.
Через полчаса жара на улице стала невыносимой, и четвёрка спряталась на полу в гостиной, завесив окна и достав мороженое и лимонад. Регулус ни на секунду не заскучал по прохладе своего дома.
Феликс листал книгу о драконах, не прислушиваясь к разговорам подростков. Эван, стянув с себя промокшую летнюю рубашку и накрыв ей лицо, рассказывал об ужасах магловского метро.
Дженна, положив голову на его живот, смеялась. Она была по-настоящему счастлива здесь и сейчас, в чужом доме, не думая о страшном будущем и не борясь со внутренними демонами.
Регулус так завидовал ей. Ему казалось, что Дженна отпустила прошлое и уверенно шла вперёд, завязав глаза и улыбаясь. Он мечтал суметь повторить за ней и после седьмого курса с лёгкостью забыть о школьных годах и начать жизнь наследника рода, как и обещал семье.
Или же начать жить сейчас, забыв о годах жестокого обращения и тяжёлых задачах будущего.
Эван закрыл рот Дженны рукой и продолжил рассказывать, как его толкнули в плечо на выходе из метро. Через пару секунд он взвизгнул и вскочил с места, хватая рубашку и прикладывая её к руке, будто что-то отравило его кисть.
— Ты лизнула мою руку!
— А нечего закрывать мне рот.
Регулус поднял на них уставший взгляд. Дженна продолжила лежать на полу, перебирая в руках ткань её оранжевой юбки, удивительно расслабленная. Эван тёр рубашкой ладонь, проклиная язык Дженны. Она довольно усмехалась, прикрыв глаза.
Через минуту они заметили молчание Регулуса и взглянули в его сторону. Волна вины отразилась в голубых глазах Дженны, ни оттенка зелёного в них. Эван с волнением следил за другом, как всегда боясь, что не смог подарить ему достаточно комфорта, чтобы забыть о реальности.
— Реджи, — тихо позвала его Дженна.
Регулус ненавидел себя за то, как легко он управлял её настроением. Всего минуту назад она была беззаботным подростком, получившим заслуженный покой, а теперь Дженна вновь готова позволить Регулусу высушить всю радость из неё, только бы он забылся.
Эван не отставал, всегда веселя его, чтобы Регулус влюбился в жизнь, увидел её в красках, а не огромным серым пятном. Как же Эван чувствовал себя, зная, что он так и не сумел вытянуть Регулуса из бездны?
Ему пришлось отвлечься от череды саморазрушающих мыслей, когда в него прилетела бронзовая монета. Подняв её с пола, Регулус рассмотрел её внимательнее. На ней была изображена королева, а с обратной стороны под рисунком виднелось: «1p».
Регулус выпустил смешок и стал крутить монету в руках. Он слышал о магловских деньгах, но никогда до этого не видел их, тем более так близко.
— Просто гениально, Афина.
— Ну я же богиня мудрости, как никак.
Эван оставался в недоумении. Он переводил взгляд с одного мага на другого в поисках ответа.
— К чему была монетка?
— Отвратительная магловская фраза, — пояснил Регулус и бросил монету Эвану.
Тот поймал её и стал с интересом разглядывать профиль королевы Британии. Она выглядела точно так, как волшебники представляли кого-то, наделённого правом носить корону.
Регулус задумался: как ему ответить на вопрос Дженны? Он думал обо всём и сразу, не разделяя боль на дни недели. Особенно сейчас, когда в его жизни (буквально за сутки) происходили как лучшие события, так и худшие. Так Регулус наслаждался разговором с Джеймсом Поттером с утра, а вечером смотрел на пытку брата.
Как ему стоило ответить на вопрос: «О чём он думает?»
— Так что? — мягко настаивала Дженна.
— Ты не знаешь, как Сириус?
Опять этот грустный виноватый взгляд. Как она терпит его, если он постоянно заставляет её чувствовать ужасно, плакать, злиться? Наверное, в этом и была суть Регулуса Блэка. Он открытая рана для каждого, кто любит его. Они будут не переставая пытаться залечить её, страдая от невыносимой боли, пока не поймут, что тратили силы зря и от той части жизни, где скрыта суть проблемы, стоит избавиться.
Только Дженна Поттер умела справляться с любыми ранами и гладить его шрамы, будто под пальцами гладкая кожа.
— Сириус в порядке, он уже напивается с Мародёрами.
— Я бы тоже сейчас выпил, — промямлил Регулус.
— Дождись вечера, — ответил Эван.
— А что вечером? — радостно подхватил тему Феликс.
— Не твоего ума дело!
— Эван!
Регулус смотрел, как Эван сдался и замолчал под жестоким взглядом Дженны, который тут же смягчился, стоило ей повернуться к младшему Розье. Он пытался показаться сильным, будто его не задавала резкость в голосе брата. Для Регулуса или для себя самого, Феликс предпочёл вновь уткнуться в книгу, перед этим только быстро улыбнувшись Дженне в ответ.
— Вы будете слушать свою ужасную громкую музыку? — спросил он. — А я буду спать?
— Если ты не хочешь терпеть пение твоего брата, — добавил Регулус.
— Эй!
— Клянусь, я усну в девять!
Феликс был милейшим ребёнком, как бы судьба не стремилась убить его детство. Одинокий мальчишка в огромном доме, где никто его не любит. Регулус понимал, почему Дженна так заботилась о нём, оберегала от жестокости мира, как могла, будучи подростком.
До Хогвартса братья Блэки были друг у друга, а у Феликса не было никого. Его пустили на растерзание чистокровному обществу, когда ему было всего четыре, а Эвана, как больного и недостойного, заперли в комнате и наносили удар за ударом каждый раз, как он открывал рот в своём же доме.