Глава 71 (2/2)

Он смотрел на кусок ткани в его руках. Видимо, Эйвери тоже не понимал, что делал, как и его друг. Это объясняло, как он врезался в Дженну и почему не позволил ей использовать магию, а пошёл искать тряпку, чтобы приложить к мокрому пятну.

— Сегодня твой счастливый день, — усмехнулась Дженна.

— Кто-то слишком устал, чтобы огрызаться, — промурлыкал Эйвери, вытягивая из кармана две сигареты и одну протягивая Дженне.

Она не думала, от кого принимает подарки, когда они казались многомиллионным призом для её нервов. С сигаретой между пальцев Дженна двинулась к стене. Изначально она хотела попасть в коридор, но шаги Эйвери за спиной заставили её передумать и остановиться.

Они зажгли сигареты и стали наблюдать за танцующими со стороны. Дженна заметила Регулуса в углу, он сидел так же, как и раньше: задумчивый, держащий стакан перед собой. Он разговаривал с одним явно заскучавшим слизеринцем. В чём вообще была цель его появления здесь, если он не отдыхал?

Рядом с Эйвери и Дженной пара начала целоваться и практически раздеваться у стены. Она отвернулась, желая поскорее покончить с сигаретой и сбежать от выслушивания подобного. Чужие стоны, хныканье и шёпот кого угодно заставят почувствовать некомфортно.

— Мерлин, трахни её в другом месте! — не выдержала Дженна.

Пара оторвалась друг от друга и оценивающе взглянула на слизеринцев. Они хотели понять, стоило ли им слушать или они могли безнаказанно продолжить. Угрожающий вид Дженны и Эйвери был превосходным ответом на их вопрос, и пара отправилась в коридор.

— Интересно, привидения и картины оценят такие виды? — шутя, спросил Эйвери.

Дженна не ответила и не посмотрела в его сторону. Как он и сказал, она слишком устала для споров и хочет нескольких спокойных мгновений. Вечно последующий её Эйвери не дополнял спокойный момент.

— Так непривычно, ты ещё ни разу не наорала на меня за последние несколько минут. Я отмечу дату в календаре и буду праздновать ежегодно.

На фоне заиграла «S-S-Single Bed» и Дженна вмиг пожалела о своих комплиментах музыке Доркас Медоуз. Под песню невозможно было танцевать, только слушать и вникать в очевидный сексуальный подтекст.

Бросив взгляд на Медоуз, Дженна поняла, что не она выбрала песню. Питер Петтигрю виновато оглядывался по сторонам и извинялся перед теми, кто его мог услышать. С другой стороны комнаты послышались голоса Джеймса и Сириуса. Оба стояли перед Люпином и Эванс, подпевая и пританцовывая.

Эйвери наслаждался представлением, как и половина собравшихся. И только несколько людей понимали, что Сириус вышел не поддержать друга. Их маленькое выступление выглядело забавно, даже Эванс хлопала в ладони под, принуждая Джеймса выложиться на полную и захватить с собой Сириуса.

— Как долго он собирается бегать за одной девушкой? — спросил Эйвери.

— Ты его или себя сейчас критикуешь?

Дженна притянула сигарету к губам и отвернулась, скрывая от Эйвери полуулыбку. Если он подумает, что ей хоть немного приятна его компания, он никогда не отстанет от неё. А она даже не знала, как отпугнуть его. Избиение точно не помогло, ведь он уже стоял рядом с ней и продолжал пытаться заставить её дать ему ответ, не состоящий из одной пустой фразы.

— По крайней мере, я не пел тебе «Life Is Too Short Girl» на ЗОТИ.

Дженна едва подавила смешок, представляя своего брата на коленях перед Эванс с этой песней на фоне. Бесспорно, он способен и на такое.

Эйвери наклонился ближе к ней, собираясь сказать нечто важное, но его голос потерялся в крике учеников при смене музыки и возвращению Доркас Медоуз. Джеймс тут же подскочил к Эванс. Скорее всего, просил её потанцевать с ним. Только Дженна не сумела найти времени проследить за братом и его очередной попыткой пригласить Эванс. Когда Эйвери хотел повторить сказанное им, Дженна быстро погасила сигарету и побежала танцевать, не прощаясь с назойливым слизеринцем.

Он поспешил за ней, но у него не было шанса сказать ей что-то или подойти достаточно близко. Дженна игнорировала его и веселилась, крича со всеми тексты песен и отвлекаясь от присутствия Эйвери и его внимательного взгляда на ней. Но даже её полная незаинтересованность не отогнали его.

Единственный раз, когда Дженна позволила себе уйти, было время медленного танца. Ей пришлось уйти в сторону, позволяя парам занять свои места. У неё не было желания наступать кому-то на ноги, поэтому те несколько желающих оказались отвергнуты с обещанием танца в другой раз (о которой и они, и Дженна благополучно забудут). Пары кружили под приятную мелодию «Theme From Mahogany (Do You Know Where You're Going to)». Все они выглядели такими счастливыми, что Дженне захотелось уйти с вечеринки. Тем более от танцев ей болели ноги.

Только вот вряд ли она сможет спуститься в подземелья одна.

Эйвери сел рядом с ней, ударил краем своего стакана о её и выпил всё залпом. Дженна последовала его примеру. Насколько она заметила, Регулус ушёл. Его место на диване пустовало.

— Эта песня вообще не приносит позитива! — возмутился Эйвери.

Дженна подумала о том же, но промолчала. Она ни за что не признает, что в чём-то согласилась с ним. Он должен был быть ей противен, но маленькие записки в книге перевернули её представление о нём, и Дженна проклинала себя за то, что повелась на уловки тьмы.

Она вспомнила тот самый сон, где смотрела на тёмный пейзаж, стоя на другом берегу. И теперь она знала, что Эйвери с гриффиндорским упорством строит мост на другую сторону и пытается заставить её ускорить процесс и сделать хотя бы несколько шагов в его сторону с её берега.

Только Дженна не понимала зачем. Откуда в нём столько уверенности в том, что она пойдёт ему навстречу.

— Тебе не надоело находить способы мешать мне жить спокойно? — спросила Дженна, параллельно наполняя свой стакан огневиски.

— Это моё единственное стоящее занятие во всём Хогвартсе. И видишь: мы разговариваем — значит что-то у меня получается.

— А как мне сделать так, чтобы ты от меня отстал навсегда и понял, что я ненавижу тебя?

Эйвери улыбнулся. Дженна поверила, что она совершенно пьяна, когда искренняя доброжелательная улыбка сменила его обыденную жестокую ухмылку. Очередная манипуляция.

Он помолчал несколько секунд, не разрывая зрительный контакт. Дженна не сводила с него внимательных глаз. Она всегда ждала от него атаки, но, может, именно этим он и пользовался. Он хотел заставить её поверить ему, показать, что тьма безопасна и тень спасительна. А страх всегда было легко использовать.

Дженна осознавала это, но сама мысль казалась ей такой пустой. Что ему нужно от неё на тёмной стороне? Разве что фамилия, которая давно для неё перестала иметь огромное значение.

— Ты не способна на ненависть, Дженна.

Эйвери сказал это с несвойственными ему восхищением и мягкостью. Отвратительная комбинация с его лицом, с воспоминаниями Дженны о нём. Она никогда в жизни не могла забыть, как чуть не погибла от его руки, как ей сказали, что ему светит лишь отработка с Филчем за то, что он навечно оставил шрам на её теле. Настолько глубоко, что никто никогда об этом не узнает, но Дженна будет помнить, как её пронзило проклятие.

И скольких ещё он ранил? Не так жестоко физически, но не менее жестоко морально. Издёвки, ужасающие выражения и тоны унижений. Конечно, раны заживут, но воспоминания останутся. Десятки маглорождённых страдали из-за него.

Но Эдвард Эйвери вновь был прав. Он с наслаждением победителя проводил её фигуру до того, как она скрылась в толпе сразу после смены грустной песни на танцевальную. Дженна Поттер могла только радоваться, когда поняла, что он отпустил её на сегодняшнюю ночь. Она была так потеряна в толпе, и ей так хотелось обнять хоть кого-то знакомого, но её друзей не было видно. И она решила сбежать и переночевать в Выручай-комнате. Там её точно никто не достанет. А на сегодня ей хватило драматичных разговоров.

Регулус спрашивал себя множество раз: что он забыл на сегодняшней вечеринке? Он выпил, немного покурил, но от этого легче не стало. В голове был полный беспорядок, и остановить поток мрачных мыслей можно было, лишь последовав примеру Дженны. Вот только Регулус не хотел закончить, как в прошлый раз. Кто на этот раз дотащил бы его до постели?

Ему уже пора было возвращаться в гостиную Слизерина и хорошенько выспаться. Он долго откладывал один серьёзный разговор, и следующий вечер казался идеальной возможностью. Но даже два полупустых стакана виски и немного никотина сумели вскружить Регулусу голову. Ещё и забитое учениками помещение, в котором всё пропахло спиртом, потом и дымом сигарет.

Регулус выбрался из гостиной и жадно вдохнул свежий воздух, его тело невольно наклонилось назад, и от холода каменной стены мурашки пробежали по коже. В тишине он слышал лишь биение собственного сердца, и вечеринка стала казаться одним из забытых сновидений. Он возвращался в реальный мир

Регулус стоял под лунным светом с минуту, расслабляясь и приходя в себя.

— О, ты ведь брат Сириуса, да?

Регулус резко повернул голову, тут же выпрямляясь, и стал всматриваться во тьму коридора. К нему неспешно приближался кто-то с зажжённой сигаретой в руке, шаги незнакомца были тяжёлыми, а голос выдавал количество выпитого спиртного. Этот факт немного успокоил Регулуса: в случае драки у него было преимущество.

Но тот ученик подошёл ближе, и его лицо осветила луна, открывая тайну личности. Блестящие светло-карие глаза и широкая самоуверенная улыбка. Джеймс Поттер. Усталый, пьяный и всё такой же дружелюбный.

— Да, Поттер.

Регулус мог не отвечать. Он собирался уйти и просто дал себе минуту на передышку. Но он оставался там, осматривая Поттера с ног до головы, надеясь, что тот прочитает в его взгляде не интерес, а пренебрежение. Но гриффиндорец, видимо, был не в состоянии мыслить вовсе и стал, активно жестикулируя, описывать всё, что приходило ему в голову.

— Вау, а вы так похоже. Ты выше него, кстати. Да-да, определённо. Выше и красивее. Почему младшие всегда лучше?

Регулус едва сдерживал смех с выражения лица Поттера. Он пытался казаться таким проницательным. И несмотря на то, что последний вопрос был риторическим, Регулус не думая ответил:

— Разве не наоборот?

— Думаю, мы расходимся, как представили младших и старших.

Регулус кивнул, и Поттер сделал последнюю тягу, прежде чем одним движением волшебной палочки заставить окурок сгореть и пеплом рассыпаться по каменному полу. Слизеринец подметил, что немногие в Хогвартсе тратят магию на такое. Чаще всего из лени, иногда из-за страха сжечь заодно себя.

Поттер стоял, чуть покачиваясь, и думал, что ещё он может сказать. По его лицу было видно, как он хочет заполнить тишину между ними. Только Регулус не верил, что при иных обстоятельствах Поттер хотя бы любезно улыбнулся ему. Да и сам Регулус бы предпочёл оказаться подальше от главного его ненавистника и лучшего друга своего кровного брата.

Но обстоятельства лучше всех создают союзы. Особенно те, что включают в себя душевные ночные беседы по пьяни.

Поттер присел на пол. Регулус же остался стоять на месте. Он не знал, как ему поступить? Просто уйти? Поддержать разговор? Вернуться в гостиную? Сесть и молчать? У гриффиндорца таких вопросов не было.

— Знаешь, мама считает, что вместе с Бродягой и ты должен переехать.

— Пусть сначала вернут свою родную дочь.

Уверенность в справедливости слов Регулуса испарилась вместе с улыбкой Поттера. Он был опечален, ранен одной фразой. Если, по словам Дженны, ему всегда было всё равно, почему сейчас он так печален?

Регулус не знал о Поттере ничего и всё же нашёл его слабое место в первые пять минут разговора.

— Ты думаешь: они не пытались? Веришь, что они не хотят? — спросил гриффиндорец.

В его голосе слышались нотки гнева, предупреждающие о приближающейся буре эмоций, которая обрушится на младшего Блэка.

— Прости, я не должен был, — извинился Регулус и попытался отступить. — Семейные дела меня не касаются.

У него было своё мнение насчёт семьи Поттеров. Возможно, они хотели вернуть дочь, но она этого не хотела. Должна была быть причина, по которой Дженна избегала встречи с роднёй. И одного желания не хватит для исправления ситуации.

Так же с Сириусом и семьёй Блэков. Если бы они хотели вернуть сына, Вальбурга и Орион обязаны были приложить куда больше усилий.

— Они не могут насильно заставить её вернуться, — объяснил Поттер. — Родители пытались с ней связаться, особенно летом, когда она исчезала в неизвестном направлении, но она так старательно пряталась, что они и не знают, что делать. Она одна виновата в происходящем!

Регулус чувствовал, что он слышит что-то, непредназначенное для его ушей. Пьяная эмоциональная речь, которую здесь должна была выслушивать Дженна, а не её друг.

Но вместе с тем он заметил, что Джеймс ни разу не назвал ей по имени, таком схожем с его собственным.

— Родители просят меня приглядывать за ней в школе. Мама постоянно плачет, рассматривает её фотографии, пишет ей письма, но не может отправить их, потому что боится, что та даже не прочтёт их. Папа вообще с ума сходит и переживает, что ты и Эван втянете её в войну на неправильной стороне!

Голос Поттера становился всё громче, и Регулусу хотелось убежать, закрыть уши и забыть каждое слово. Он не должен был этого знать. Ситуация была ужасно неловкой, и Поттер не останавливался ни на секунду.

— Они скучают по ней, а она ведёт себя так, будто им плевать на неё, будто это они выгнали её из дома, а не она сама сбежала!

Поттер нервно смеялся и быстро стирал подступающие от волнения слёзы. Он говорил всё быстрее, выбрасывая слова из глубины души, как накопившийся за годы мусор. Он не желал думать о Дженне, но ему не с кем было обсудить её, как он думал, эгоистичность.

И Регулус просто сказал что-то в не том месте в не то время.

— Знаешь, что самое ужасное во всём этом? Ей всё равно, как они справляются. Когда отец попал в больницу после атаки Пожирателей, Дженна едва ли полчаса просидела с нами. Она ушла, как только врачи сказали, что он поправится. Она даже не поговорила с ним. А знаешь зачем папа тогда пошел в Косой переулок? Он хотел найти её один, попросить её выйти с ним и поесть мороженого, как раньше!

Регулус слышал хриплые всхлипы Поттера и чувствовал вину за однобокое видение ситуации. Он понимал Джеймса и невольно переходил на его сторону, потому что часто чувствовал себя таким же бесполезным и одиноким, когда его старший брат уходил.

Но семья Блэков была счастлива выгнать сына из дома, а Поттеры не справлялись без дочери.

— Прости, я перебрал... — прошептал Поттер. — И сказал много, определённо.

Регулус обрадовался тому, что теперь и Поттеру было неловко после всего сказанного им. Да и говорил он так жалостливо и искренне, что злиться на него пока что не хотелось.

Но и оставаться рядом Регулус больше не был намерен. Поттер засыпал прямо на полу, теперь нужно было искать кого-то из гриффиндорцев, иначе он так и останется лежать здесь и позориться.

Регулус был не настолько жесток, чтобы оставить кого-то на холодном полу коридора на ночь.

— Ужасно. Через пару часов тренировка по квиддичу, а я не вижу даже, где стою.

Но он не мог не найти забавным положение Поттера.

— Ты сидишь, — смеясь, прокомментировал Регулус.

— Да? Точно. Определённо. Я не вижу, где сижу.

Регулус не мог перестать смеяться, и Поттер, несмотря на то, что смеялись над ним, поддержал его, не представляя, что вызвало эмоции младшего Блэка.

— Ты смеёшься, потому что ничего не выпил, да?

— Нет, потому что я никогда не видел пьяного Поттера.

Поттер застыл, Регулус видел, как ему сейчас сложно было думать, но он так старался понять слова и действия слизеринца. Восхитительное зрелище.

— Это ты так намекаешь, что моя сестра лучше меня даже в умении выпивать?

— Я пойду намекну об этом своему братцу, — предложил Регулус.

И вместе с тем, как он хотел разгадать очередную загадку и войти в гостиную Когтеврана, темноволосая девушка выбежала оттуда, чуть не врезавшись в Регулуса по дороге. Он не успел рассмотреть ей лица, но его сердце отчётливо подсказало ему имя волшебницы, убежавшей во тьму коридора.