Глава 43 (1/2)

Неделя отработок проходила для Дженны проще, чем она предполагала. Её просили протирать кубки, сортировать пергаменты или стирать следы чьих-либо неудачных шуток в коридорах. Ночью бы этой работой занялись домашние эльфы, но профессорам просто необходимо было найти, как наказать учеников.

Для других это было бы наказанием, но у Дженны была с собой вторая палочка. И пока она могла с легкостью убрать что-то взмахом палочки, время отработки становилось временем для домашнего задания, что позволяло ей отдыхать оставшиеся часы вечером. А когда друзья были заняты, Дженна изучала разнообразные пути в Хогвартсе.

Хотя в те дни у Дженны был вопрос: как Мародёры справлялись со всем? Они оставались на отработках у профессора МакГонагалл чаще, чем были в Больничном крыле (а учитывая их активность, они попадали туда часто).

Тогда Дженна подумала, что, может быть, именно это является причиной неразговорчивости Джеймса. Двум Поттерам так и не удалось встретиться и поговорить по душам, как планировалось. Дженна не могла поймать его в коридорах, они не пересекались нигде.

Джеймс должен был объяснить, зачем рассказал родителям обо всём, что происходило с Поттер, когда обещал молчать. Он делал это в прошлый раз, ещё на первом курсе. Дженна до сих пор помнила то письмо. И теперь он снова докладывал каждый шаг сестры, о котором ему было известно. Иначе как они узнали обо всех её друзьях, о Лили?

А если Джеймс избегал этого разговора, потому что не смог бы солгать Дженне? Или по причине стыда? Или он, как Регулус летом, думал, что молчание и избежание разговоров помогут избавится от Дженны?

В одну из тех ночей, когда она думала о брате, Регулусе, Эване и Феликсе, Элен, Лили, Дженна не могла заснуть. От мыслей болела голова, и хотелось выйти из комнаты и подышать свежим воздухом, а ещё хотелось спать, но при этом заснуть не получилось.

Так что Дженна тихо встала, достала спонтанную пачку сигарет и направилась на Астрономическую башню. Там она точно смогла бы развеяться и отдохнуть полчаса, избавиться от назойливых мыслей обо всех людях, в её жизни.

Только по дороге она услышала отдалённый шепот двух парней. И любопытство Дженны завело её за угол, где она смогла бы в теории увидеть волшебников, беседующих в коридоре после полуночи.

— Да ладно, Ремус, тебе так не нравится моя компания?

— Нет, меня бесят Питер и Джеймс. Что так долго можно делать на кухне?

— Предполагаю, есть.

Дженна и Ремус одновременно закатили глаза. Ремус, потому что устал от поведения Сириуса. А Дженна, потому что знала, что должна была догадаться, кто ходит по школе ночью. Разумеется, Мародёры.

Даже в темноте она видела, как Сириус смотрит на Ремуса с долей нескрываемого восхищения. Ей не верилось, что именно он в прошлом году упорно убеждал её, что ему не нравится Ремус.

Оставив их одних, Дженна пошла на Астрономическую башню, куда и изначально планировала, но запомнила развернувшуюся перед ней сцену.

На следующий день, прекрасную пятницу, Дженна пришла в комнату и, не обращая внимание на присутствие подруг и Сюзанны Эш с Беатрис, упала на кровать лицом вниз и застонала.

Слизнорт не мог быть более жестоким. Поставить последнюю отработку в часы посещения Хогсмида стало самым ужасным последствием удара Эйвери. Но от этого захотелось ударить его ещё сильнее, хотя эффект должен был быть обратным.

— Афина, ты как? — спросила Мари.

— В порядке, мысли о самоубийстве пока что не посещали.

Элен посмеялась, и Дженна готова была поклясться, что слышала, как Беатрис тихо хихикнула и тут же спрятала это за кашлем. Зато Мари ответ не понравился.

— Очень смешно.

— Я и не смеюсь... Мне запретили завтра идти с вами в Хогсмид, а ещё эти отработки. Мои бедные руки не выдержат!

Конечно, Дженна переборщила. Ничего из этого не было трагедией, но слизеринский драматизм жил в ней.

— Дженна, ты ведь там ничего и не делаешь, — прошептала Мари, убедившись, что Эш и Беатрис не услышат.

Она говорила чистую правду: Дженна ничего толком и не делала на отработках, кроме домашней работы, которую она, по большей части, делала от скуки. Заняться чем-то интересным в кабинетах или коридорах сложно. Скорее всего через год она, как и Джеймс, перестанет выполнять домашнюю работу вовсе.

Дженна подняла голову, чтобы встреться взглядом с Мари и Элен, но вместо этого заметила, как Беатрис смотрела в её сторону, сидя на своей кровати. Но практически в ту же секунду она спрятала глаза за книгой, оставляя Дженну в недоумении.

— Знаете что? Напомните мне в следующий раз «Аваднуть» Эйвери. Так меня хотя бы сразу исключат.

— Джи, это всего лишь неделя! — воскликнула Элен.

Дженна считала, что сейчас её жизнь, несмотря на отсутствие в ней Регулуса и Джеймса, проходила мирно и спокойно. Сложности не были такими пугающими. Дженна смирилась с разрывом отношений с Лили, с отсутствием дома. Но, помимо временной потери Регулуса, была ещё одна вещь, с которой Дженне такой и не удалось совладать. Отсутствие в её жизни родителей.

С разговора с профессором Слизнортом прошли дни, но чета Поттеров никак не отреагировала на письмо декана Слизерина. Тайно ото всех Дженна надеялась, что они ответят.

В этом и была суть отношений с родителями. Они приходили, Дженна злилась, и так по кругу. Потерять их навсегда казалось чем-то ужасным, невозможным и пугающим. Дженна всегда представляла, как в конце концов она убедит их, и чета Поттеров отступит, позволив дочери вернуться домой, общаться и с семьёй, и с друзьями, но они решили отступить навсегда. Сдаться.

Наверняка, профессор Слизнорт ожидал услышать голос миссис Поттер на весь зал во время обеда, но никто не получил желаемого.

В субботу Дженна чистила котлы в кабинете декана своего факультета. Точнее сказать, использовала палочку и магию, пока профессор был снаружи кабинета, держа в кармане одну из палочек Дженны.

Наверное, это было главным наказанием, потому что Слизнорт знал, как третьекурсники мечтают попасть в магическую деревню. Дженна даже подделала подпись родителей на пропуске в Хогсмид. Это бы ни помогло при встрече с профессором, но Филч бы принял бумажку.

К тому же в крайнем случае Дженна знала, как пробраться туда незамеченной, используя мантию-невидимку.

И теперь Дженна застряла здесь, от скуки считая котлы, пока они очищались. А Элен, Мари и Эван могли спокойно блуждать по деревне, купаться в сливочном пиве и сладостях. Она определённо завидовала.

Дженна села на одну из парт и стала ждать возвращения процессора. Её вскоре должны были отпустить, поэтому тогда она стала думать, чем может заняться. У неё с Эваном были планы, но без него она не собиралась начинать.

Только неожиданно дверь в кабинет открылась, и Дженна схватила котёл рядом с ней и начала делать вид, что чистит его, хоть он уже был в идеальном состоянии. Хорошо, что Слизнорт был достаточно далеко, чтобы не заметить.

И только тогда её взгляд зацепился за копну чёрных кудрявых волос и пару леденящих глаз, которые могли принадлежать только одному волшебнику.

— Мистер Блэк, прошу Вас.

Регулус. На отработке. Дженна не могла поверить своим ушам. Идеальный ученик сейчас будет чистить котлы в кабинете Слизнорта. Дженна точно запомнит этот день.

Регулус увидел её и тут же отвернулся. Кажется, он не планировал встретить здесь кого-то ещё. Наверняка его изначальный план состоял в том, что он останется незамеченным, пока большинство учеников находятся вне школы. Присутствие Дженны было неожиданным неудачным обстоятельством.

И что должно было произойти, чтобы он отработал? Знала ли об этом его мать? Дженна надеялась, что нет.

Слизнорт покинул их, указав на котлы, также сказав Дженне, что она может уйти, как только закончит с тем, что был у неё в руках, и оставил ей палочку на ближайшей столе. Как только профессор скрылся за дверью, Дженна взяла её и думала поскорее уйти, только она не могла сделать это, не поговорив с Регулусом, когда им подарили такой момент.

— Никто не должен знать, что я был на отработке, — предупредил её Регулус.

Он пытался звучать угрожающе, но выходило у него ужасно.

— Хорошо, — кивнула Дженна.

— И Эван тоже.

— Ладно.

Регулус тут же взялся за работу, а Дженна продолжала стоять неподалёку, раздражая его. Он мог не сказать ни слова, но она уже заранее знала, что он думает.

— Но ты можешь мне сказать взамен, за что ты тут.