Глава 12 (1/2)
Октябрь ассоциируется у большинства учеников Хогвартса с изумительными пейзажами, последними тёплыми днями осени, уроками, тренировками к матчу по квиддичу или Хэллоуином. Для Дженны Поттер этот месяц оказался навсегда самым отвратительным.
С самого детства ей больше всего не везло именно в октябре. Когда Джеймсу было пять, они с Дженной чуть не сожгли полкомнаты, случайно уронив свечу на шторы. В шесть Дженна в один ветреный и дождливый день сломала запястье, летая на метле, когда брат выскочил из ниоткуда и напугал её до полусмерти. Хотя с тех пор она решила обучаться целительству из старых бабушкиных книг (какая именно эта была бабушка оставалось вопросом). Вот и в восемь, и в девять её преследовала октябрьская череда неудач. В десять она впервые сильно разозлилась на своего брата, и практически весь месяц провела в одиночестве.
Но теперь ей одиннадцать. И Дженна ждала будущего в напряжении, которое не могла объяснить никому. Даже среди волшебников вера в числа, приносящие неудачи, и лунные фазы, влияющие на душевное состояние, были редкостью.
Однако среди когтевранцев таких волшебников было достаточно. Например, Сивилла Трелони. К ней Дженна и обратилась со своей проблемой.
— В этом нет ничего странного, — заметила Сивилла, шагая меж стеллажей в библиотеке. — Не стоит беспокоиться, у меня неудачный месяц — декабрь. Как по мне, он есть у каждого, наверное, чтобы не дать нам расслабиться.
— Уж лучше бы я расслабилась и жила спокойно, — пробормотала Дженна, но Сивиллу послушала.
Этот октябрь вряд ли бы стал исключением, не так ли? Хогвартс от веры, что может случиться что-то плохое, не спасает, так что Дженне ничего не оставалось, кроме как ждать.
К большому сожалению, долго ждать не пришлось.
Отец, пользуясь дружбой с Дамблдором, попросил того вечером, после учебного дня, по каминной сети отправить Дженну из его кабинета прямиком в Поттер-мэнор для «семейной беседы». Но больше он ничего не добавил.
Всю дорогу к кабинету директора, Дженна думала об оправданиях, о том, как объясниться с родителями. О Мерлин, как она хотела, чтобы мать её поняла и помогла убедить отца! После и Джеймс сдастся. Их семья снова станет единой. И это всё, чего Дженна искренне желала.
Но вот она в гостиной Поттер-мэнора, где возле камина её ждала только мать. Дженна улыбнулась ей и вмиг бросилась обнимать, но в ответ почувствовала лишь едва ощутимое прикосновение к плечам. Юфимия Поттер не нашла в себе сил обнять дочь в ответ. И только тогда Дженна заметила тёмные круги под опухшими и красными от слёз глазами матери и её общую усталость, худобу. Теперь на её лице были заметны морщины, Тогда Юфимия Поттер впервые показалась ей старой, ей было почти шестьдесят.
Дженна только могла и думать: «Неужели всё это я? Неужели это моя вина?» Видеть мать такой слабой было болезненно и угнетающе для юной Поттер. Всегда яркая и сильная Юфимия превратилась в своего призрака с тех пор, как она её видела в последний раз в сентябре.
— Ох, милая, это ничего, — заметила её взгляд Юфимия. — Ты не виновата в том, что я так ужасно выгляжу.
Дженна попыталась выдавить из себя улыбку, но не смогла скрыть беспокойство, только прижалась к матери ближе. Она скучала по тёплым объятиям, по спокойствию. Дженна бы отдала многое, чтобы вернуться в август, когда она и Джеймс были в Поттер-мэноре, а Юфимия не переставала обсуждать все проделки сына с Флимонтом.
А потом Дженна сама же лишила себя этого.
— Тебя ждёт отец, Дженна. — Юфимия отстранила дочь от себя. — Сейчас, в связи с некоторыми обстоятельствами... Он будет зол, милая. Просто постарайся не выводить его больше, а лучше и вовсе согласись на какое-то из его предложений, чтобы всё было хорошо.
Дженна нахмурилась. Значит, разговор будет именно об этом. Как бы Дженна ни любила свою семью, от нахождения себя на факультете или от своих друзей она не откажется так просто. Теперь, после одного месяца на этом факультете, Дженна поняла, что нельзя забывать о себе. Никогда. Это показали ей её друзья, которые были с ней всё это время и не дали повода усомниться в их искренней заботе о ней. И она не сдаться хотя бы ради них.
Её ждёт сложный разговор.
Поднявшись на второй этаж, она прошла левее, где была закрытая белая дверь, у которой Дженна обожала стоять и подслушивать разговоры родителей, прижимаясь спиной к стене. Теперь же она заходит туда, постучав в дверь, чтобы говорить самой. Отец стоял возле окна, недалеко от своего стола, и не взглянул на неё, пока она не осмелилась подойти к самому столу и сказала:
— Привет, пап...
Флимонт Поттер обернулся и сделал два шага в сторону дочери. Выглядел он не лучше Юфимии: такой же уставший, такой же измотанный. Он встал прямо, сложив руки за спиной, будто собирался выносить Дженне приговор, и долго смотрел на неё, пока она пыталась выдержать взгляд, полный упрёка. Её отец словно и искренне ненавидел то, что перед ним, и был готов отдать свою жизнь за это. Однако тогда Дженна была слишком мала, чтобы прочитать до сих пор незнакомые ей эмоции в отцовских глазах, так похожих на её.
— Мы с твоей матерью готовы принять твоё упрямство и позволить тебе продолжить обучение на Слизерине.
Дженна несколько раз моргнула, не могла поверить: они примут её, всё получится, она сможет убедить их.
— Однако...
Ах да... Вечное «однако», которое портит жизнь каждому, кто услышал и произнёс его.
— Мы хотим, чтобы ты перестала общаться с Розье, Блэком и Паркинсоном. К сожалению, запретить тебе общаться со всеми сокурсниками не в наших силах, но нам хватит и того, что компании этих троих ты будешь избегать.
— И почему же? — задала вполне очевидный вопрос Дженна, не скрывая ноток раздражения в детском голосе.
— Потому что все они будущие Пожиратели Смерти. Отец твоего нового знакомого Паркинсона поддерживают войну через Министерство вместе с Малфоем. О Блэках и говорить не стоит! Худшие из худших. И моя дочь не может так легко общаться с подонками вроде них.
В отличие от всех Поттеров, которые легко злились, но быстро остывали, она могла долго терпеть, но потом взрывалась, и ярость, как Адское пламя, заполняло каждую её клеточку, каждую частичку девочки. Ни дышать спокойно, ни мыслить ясно у Дженны не выходило.
— Не смей называть моих друзей так! — воскликнула Дженна, опираясь руками на стол.
Флимонт приподнял брови, удивлённый сменой тона дочери.
— Следует называть вещи своими именами! — ответил ей отец, стараясь снова не перейти на крик.
— Ну уж нет, папа. Регулус, Теренс, Эван, Элен и Мари — самые достойные юные волшебники из тех, кого я знаю. И ты не посмеешь назвать никого из них никаким грязным словом, иначе подонком я посчитаю тебя! После целого месяца писем каждое утро о том, что я должна передумать, или что я позорю светлое имя Поттеров… По крайней мере, ты этого заслуживаешь.
— Не смей разговаривать со взрослыми в таком тоне, Дженна!
— Имею полное право с тех пор, как Джеймс не может даже взглянуть мне в глаза, а ты пытаешься лишить меня тех, кто всего за месяц стал мне дорог!
Дженна выдохлась и немного успокоилась, выплеснув достаточно эмоций за недолгий срок. Ей нужно было смягчиться, чтобы говорить дальше, и она совсем тихо, стараясь не замечать слёз, выступающих на глазах, произнесла:
— Прошу, папа, оставь это… Я не брошу никого из них,
Флимонт Поттер сел на стул и достал из полки обычные магловские сигареты, которые всегда прятал от Юфимии, потому что она ненавидела их запах, постоянно повторяла, что это погубит его. Но Флимонт никогда не мог от них отказаться.
Дженна наблюдала, как он делает затяжку, прикрывает глаза и выдыхает дым, пока она стоит перед ним, ожидая ответа. Дженна думала о том, станет ли она такой, как отец или же она будет отличаться от него всем? И зависит ли это от неё?
— Ну хорошо, твоя мать просила об этом не говорить, но иначе не выйдет. Она уже вторую неделю совершенно не в себе после этой новости, как и я, отчего смотреть на то, как ты общаешься с этими мелкими гадёнышами становится только невыносимее.
Дженна обняла себя и впилась пальцами в кожу предплечий короткими ногтями, которые легко могла прочувствовать через тонкую серую кофту. И всё, чтобы только не разозлиться снова, не сказать ничего лишнего, иначе она разочарует мать снова.
— Нашего общего с мамой друга, того немецкого волшебника, который приносил Вам сладости на последнее Рождество, Армина Клейнера убили.
Дженна застыла. Дядя Армин был другом семьи и самым приятным гостем, постоянно приносящим детям подарки. Последние два года он редко бывал в доме, но всё же не забывал о друзьях и двух юных Поттерах. И осознание того, что он мёртв, было для Дженны ударом. Она видела документы отца (втайне от него), знала о войне, но не могла представить, что кто-то из её знакомых с неё не вернётся. Они просто исчезали где-то там, далеко от своих домов. Да при том так рано...
— К-кто убил дядю Армина? — спросила Дженна шёпотом.
Её отец холодно ответил, не скрывая отвращения:
— Леон Розье. Отец твоего дружка.
Дженна вмиг окаменела. Эван говорил, что его отец жесток, но она и забыла, несколько. И уж точно она забыла о том, что таких, как она, он ненавидел. Теперь она поняла: её дружба с Эваном для родителей выглядела, как предательство.
— Но Эван не такой, как его отец.
Флимонт Поттер с силой ударил по столу кулаком, заставив Дженну вздрогнуть и замолчать.
— Да что с тобой не так, Дженна?! Он — Розье, такой же, как и отец. Неужели они уже заморочили тебе голову своими болезненными воспоминаниями о тяжёлом прошлом, да? И ты так легко повелась? Поверила, что они не пойдут по стопам своих родителей?!
Дженна вся сжалась и будто уменьшилась от криков отца, которые до этого и вовсе никогда не слышала. Она боялась его таким, не узнавала, но от этого легче не было.
— Я знаю Эвана, — попыталась возразить она.
— Мерлин, Дженна, хватит! Я не собираюсь с тобой это даже обсуждать.
Флимонт Поттер встал со стула и собрался уходить, но Дженна собралась с духом и ответила ему:
— Но я не перестану разговаривать с Эваном и Регулусом, папа! Пойми уже это наконец и дай мне всё объяснить!
— Нет! — Флимонт снова ударил кулаком о стол. — Я даю тебе ровным счётом два выбора: остаться в Хогвартсе, но забыть о глупой привязанности к будущим убийцам, или мы отправим тебя в другую школу. И больше никаких обсуждений!
Флимонт развернулся и направился в другую сторону, но Дженна встала перед ним и подняла голову, чтобы только найти толику понимания в его глазах.
— Ну уж нет, мы нихрена не закончили, — сказала Дженна, встав прямо перед отцом, который был в разы её выше.
— Следи за языком!