Глава 3 (2/2)
— Я нашел нам лучшее купе, — сказал Джеймс Питеру, который подавал последние вещи Поттера.
Дженна удивилась, как он смог поднять половину вещей один так быстро, когда не прошло и минуты, но об этом она даже не спросила, потому что всё, что она могла сделать — закатить глаза на слова Джеймса. Во всём Хогвартс-экспрессе одинаковые купе, так как одно из них может быть лучшим? Неожиданно появился и ответ на первый вопрос Дженны: высокий темноволосый, крайне похожий на Блэка из книжного. Он с улыбкой кивнул Джеймсу, а тот поблагодарил его за помощь с вещами, прежде, чем двое разошлись. Они, кажется, вполне поладили.
В этот момент Дженна еле сдерживалась, чтобы произнести одно из тех самых «плохих» слов, как постоянно называла их миссис Петтигрю. Она бы в жизни не поверила, что Блэк и Поттер будут стоять в Хогвартс-экспрессе и помогать друг другу с вещами. Джеймс точно не знал, что это Сириус Блэк, старший из наследников рода, а вот Сириус…
Дженна знала это из других книг, которые читала на тему чистокровного сообщества и из газет, которые брала у отца в кабинете, когда он не замечал. Её простое любопытство переросло в интерес, увлечение, на которое она убила много времени этим летом. Но теперь она могла назвать почти каждого на этой станции только по каким-то внешним чертам.
Неожиданно отец хлопнул её по плечу, выводя из транса. Джеймс уже помогал с вещами Питера, а она продолжала смотреть на всех вокруг. Но её внимание зацепила проходящая неподалёку милая высокая девушка и, кажется, её мать. У девушки были длинные платиновые волосы, развивающиеся от лёгкого ветра и очень красивое лицо с аккуратными и мягкими чертами. Дженна вряд ли видела кого-то прекраснее. Она шла с высоко поднятой головой, уверенно ступая по платформе, но в её голубых глазах не было надменности, свойственной другим чистокровным, другим Богам магического мира. Дойдя до поезда, девушка грациозно повернулась к матери, поклонилась ей и попрощалась. Дженна сглотнула, а потом заметила, как девушка бросила на неё любопытный взгляд и улыбнулась, заставив Дженну покраснеть. Поттер узнала её: Нарцисса Блэк, помолвлена с Люциусом Малфоем, как писали газеты. В этом году ей исполнилось всего 16, но родители, видимо, спешили именно с её свадьбой, наверняка, в силу обстоятельств, о которых никто не знает. «Персефона», — подумала Дженна, сравнивая судьбу Богини и юной красавицы Блэк. Оставалось только гадать, примет ли она свою судьбу покорно, став королевой Ада, или угаснет в этом браке.
Дженна отвернулась и предпочла взглянуть в другую сторону. Она заметила и Забини, и Гринграсс, и даже Крэбба. Здесь было много чистокровных магов, каждый из которых знал, что она Поттер, предатель крови. И от этой мысли ей стало не по себе. Любой из них мог назвать статус, происхождение и родственников друг друга с легкостью. Это пугало её, но она хотела знать больше. Всё это казалось ей чем-то скрытым, недоступным, запретным, а Дженну всегда к этому тянуло больше других.
Вскоре Джеймс спрыгнул с Хогвартс-экспресса и подошёл обнять родителей и миссис Петтигрю, как и Питер. Дженна наблюдала за этим с улыбкой, несмотря на то, какой грустной казалось ей прощание. Складывалось впечатление, что Джеймс уезжает на годы, а не до Рождества. Но любая разлука с братом, особенно первая, будет болезненной. Джеймс, быстро попрощавшись с родителями, подошёл к Дженне и удивлённо приподнял брови, видя, как сестра еле сдерживает слёзы. Дженна вытянула руки, и Джеймс обнял её, прижав к себе. Он тихо прошептал ей на ушко, чтобы никто не слышал:
— Неужели ты будешь скучать по мне, Джи-Пи? — спросил Джеймс.
— Ни за что, — ответила Дженна, но крепче обняла его. — Буду наслаждаться чудесным годом без тебя.
Джеймс тихо посмеялся и отступил от сестры, напоследок пообещав, что будет писать. Теперь настала очередь Питера прощаться. Дженна, видимо, расчувствовавшись, обняла и Петтигрю, попросив и его хоть изредка писать. Он тоже пообещал. Оба, Питер и Джеймс, шуточно поклонившись, сказали:
— Что же, дамы и господа, настало время отчаливать. Мы с моим верным соратником, мистером Петтигрю, не можем обещать быть паиньками, но мы точно станем знаменитостями в Хогвартсе, и вы услышите о нас.
— А сейчас извольте простить нас, но настало время прощаться. Пожелайте же нам удачи в борьбе с монстрами глубин, — поддержал его Питер.
— Скорее, подземелий, — заметила Дженна себе под нос.
Джеймс и Питер снова поклонились и направились в Хогвартс-экспресс, а Дженна перевела взгляд на Блэков, стоящих всего в метрах десяти от неё. Младший из сыновей, Регулус Блэк, смотрел в её сторону с нескрываемой завистью. В прощании их семьи не было объятий и нежности. Только приказы мадам Блэк и замечания мистера Блэка. Регулус взглянул Дженне в глаза, а она приветливо улыбнулась ему из понимания. К тому же искренне ему вряд ли улыбались многие. Регулус тут же отвёл взгляд и более не поворачивался.
Только на секунду взглянул в спину Поттерам, когда те уходили. Он бы многое отдал за такую семью.
Первое письмо от Джеймса пришло ещё в день распределения, где он порадовал родителей поступлением его и Питера на Гриффиндор вместе с другими студентами, с которыми они подружились в поезде. В том числе и с Сириусом Блэком. Эта новость поразила всех, но, несмотря на шумиху, Джеймс и Сириус неожиданно для многих стали друзьями, и Поттеры были совершенно не против.
Но после того дня Джеймс написал всего единожды — в ноябре. Письмо предназначалось Дженне. Почерк в нём был неразборчивым, но кое-как Дженна смогла расшифровать его. Видимо, писалось оно либо поздно ночью, либо впопыхах.
Дорогая мисс Поттер,
Прошу принять мои извинения за отсутствие писем. Я разочаровал Вас и растоптал Ваше доверие ко мне, но, надеюсь, у меня есть право на второй шанс... Ладно, писать в этом заумном стиле у меня не вышло, так что перейду к делу… Клянусь, что на Рождество приеду и расскажу тебе всё в деталях, а пока можешь ли ты собрать спрятанные в моей комнате вещицы с Косого Переулка. Мне понадобится вся коробка. Постарайся доставить её как можно скорее. Спасибо заранее.
Твой, к большому сожалению, брат
Мистер Поттер.
Дженна, радуясь первому письму брата, помчалась в его комнату, напрочь забыв, что тот не писал ей два с половиной месяца. Она достала ту коробку из шкафа и попросила одного из домашних эльфов попасть в комнату Джеймса в Хогвартсе и оставить вещи на его кровати. Быстрее способа нельзя было найти.
После этого Дженна ожидала больше писем от брата, но вплоть до рождественских каникул она не получила ни одного.
Только Питер исправно писал ей каждую неделю, рассказывая какие-то отрывки из жизни «Мародёров». Так Сириус Блэк предложил назвать их четвёрку. Питер в подробностях описал каждого из их с Джеймсом друзей. Ремус Люпин был «странным, но чертовски умным», его идеи по унижению слизеринцев были лучшими, а планы удавались на славу. Сириус Блэк же был гением в области шуток, порой даже жестоких, но они всегда распространялись только на факультет его семьи. Джеймс был истинным Поттером и никак не изменился за эти месяцы в Хогвартсе. Только его самооценка вскочила до неведомых ранее высот, но это было предсказуемо.
Все письма Дженна хранила у себя, чтобы читать, когда ей становилось совсем скучно или она скучала по брату. Мародёры творили безумные вещи, а Дженна уже не могла и думать, что она могла бы стать частью этой четвёрки. Они прекрасно ладили друг с другом, и, очевидно, просто стать частью этого будет сложно. Но она бы не была Поттер, если бы её это огорчило. Она была счастлива, что её брат нашёл друзей, которым мог доверять. И она бы ни за что не помешала этой дружбе. Да и к тому же она была уверена, что на Рождество Джеймс уделит сестре всё своё внимание.
А пока не наступило время каникул Дженна могла заниматься магией, чтением книг и самопознанием. Если этим летом она была без понятия, чем хочет заниматься, то теперь у неё были точные цели: стать одной из самых влиятельных ведьм в истории. Она хотела стать главой Визенгамота, иметь такие же связи в Министерстве, как её родители. Амбиции юной Поттер не знали границ, но она была более чем уверена, что получит всё, чего желает.
Практикуясь в магии, пока никого нет, и читая книги о древних богах, приключениях и подвигах героев и титанов, Дженна не могла выбросить из головы мысли о том, как схожи боги и маги, возвышающиеся над маглами из-за своего происхождения и способностей. Возможно, сравнивать себя с богами было самонадеянно и несправедливо, но Дженна так не считала. Она не видела в богах чего-то необычного, того, чего нельзя было найти в её мире. В какой-то момент она даже думала, что боги — великие волшебники, как братья Певереллы.
Параллельно с изучением легенд, она продолжала читать об истории магического мира. Пусть её раздражали войны с троллями и другие скучные подробности, там было множество политических переворотов, отделение миров магов и магглов, создания списка из «Священных 28» и многое другое. Подобное интересовало Дженну и даже делало её жизнь немного проще, ведь ей нужны были высшие балы по истории магии, чтобы работать в области судебной деятельности.
Но пока она читала это только из интереса. Всё чаще она просила родителей, когда у них был выходной, сходить с ней во «Флориш и Блоттс», где она брала любую книгу и несколько «запретных» экземпляров с помощью палочки и пары заклинаний. Удивительно, как продавец ещё не заметил пропажи 23 книг с его полок. Но пока он не мог даже узнать, кто и как крадёт его книги, даже если бы заметил.
Однако такие выходные были редкими. Родители проводили на работе больше времени, чем дома, оставляя Дженну совершенно одну. Большую часть времени она бегала по дому, слушала музыку, читала или просто лежала на кровати, не желая делать ровным счётом ничего. Она изучила каждый сантиметр мэнора от скуки.
Зато компанию ей составлял старый кот, которому, видимо, тоже надоело быть одному. От одиночества он и Поттер неожиданно неплохо поладили, не найдя дома больше никого. Пока Дженна включала музыку, забиралась на диван и представляла, что у неё её сольный концерт или мировое турне, кот прятался в более тихое место. Когда же Дженна садились на подоконник и грустно смотрела в окно, он садился рядом, чтобы Дженна почесала его за ушком и погладила.
Помимо этого, Поттер стала редко выходить на улицу в солнечные дни. Зато в дождливые она гуляла свободно. Она всё чаще стала засыпать поздно, дожидаясь прихода родителей, а потом выбираясь во двор, чтобы взглянуть на звёздное небо, и просыпаться в обед. День за днём только дождливые деньки помогали ей просыпаться. Но не только из-за красоты и прохлады дождя Дженна любила его. Она могла легко заболеть. Тогда её родители оставались дома на один-два дня, пока Дженна не выздоровеет. А после часовой пробежки под ливнем, который для осеннего Уэльса* был нормой Дженна не могла не заболеть. К её счастью, осадки в Великобритании не были редким явлением, а значит, она могла позволить себе болеть минимум раз в неделю. Родители, конечно, со временем, поняли, что она нарочно делает это, но они не могли не остаться, зная, зачем она идёт на это. Их дочь просто хотела побыть немного с родителями.
Так осень сменила зима, и теперь юная Поттер ждала снега, который, судя по морозу, должен был скоро выпасть. Но больше всего она ждала зиму из-за обещанного ей на Рождество подарка — 27 декабря**. В 69-ом, когда ей было обещано первый раз сходить на скачки, их отменили из-за снега, теперь Дженна была готова самостоятельно разогнать снег, лишь бы попасть на национальные гонки. Её отец частенько ставил на разных лошадей ради забавы, пусть Юфимия считала это тратой времени и денег. Она не понимала, к чему вообще эти соревнования. По её мнению, лошади просто прыгали через препятствия, но для Флимонта это было историческим развлечением, связанным с культурой страны, где он жил с детства.
К тому же Джеймс и Питер этой зимой возвращались, из-за чего с первым снегом настроение Дженны заметно улучшилось, а праздник в Поттер-мэноре ждали больше, чем обычно. Она изучала список лошадей, участвующий в соревнованиях, пока за окном свистел ветер, заметая следы Дженны на снегу. Декабрь прошёл в ожидании рождественского чуда, в которое верила Поттер.
— Джи-Пи. Джи-Пи! Дженна! Дженна Юфимия Поттер!
Дженна с трудом открыла глаза и поморщилась от света, бьющего в глаза. Перед ней стояли Джеймс и Питер с довольными улыбками. И Дженна тут же бросилась обнимать их, прогнав сонливость. Прошла первая половина учебного года. И теперь юная Поттер недолго, но будет не одна.