35. Начало конца (1/2)
Вдох.
- Витёк! – Валера нагнал Пчёлкина в конце школьного коридора. Утирая влажный лоб, он перекинул баскетбольный мяч в левую руку. – Слушай, просьба есть.
Пчёла пожал плечами, поправил лямку рюкзака.
- Без проблем.
- У меня еще два часа тренировки, мама на смене, а Женьку надо домой отвести, выручишь?
Витя потер затылок, прикидывая.
- Ладно, давай ключи.
Пчёлкин бродил по плацу около широкого крыльца школы, пиная пыльным кроссовком щебенку. Наконец, толкнув тяжелую дубовую дверь, на порог вышла третьеклашка Женька Филатова – бант на макушке расплелся, уложенные в высокий хвост волосы растрепались. Девчонка поправила черный фартук, на ходу натягивая рукава горчичного цвета пальто. За ней следом вышел ее одноклассник Пашка Плахов, зло зыркнул на Женьку и погрозил ей кулаком:
- Ну, колбаса! Я тебе припомню!
Не успел опомнится, и тяжелый женькин рюкзак припечатал его по голове.
- Потеряйся, ябеда!
Витя удивленно приподнял брови, но прыснул. Бойкая стрекоза.
- Женя!
Она повернулась к другу брата и подбежала к нему.
- Пойдем, я провожу тебя до дома.
- Не маленькая, сама дойду.
- А ключи-то у меня.
- Так отдай.
- Так, - Пчёла взял из ее рук увесистый ранец, мысленно прикинув, что нехило досталось бедной голове ее одноклассника, и схватил ее за ладошку. – Я за тебя головой отвечаю перед Валеркой. Так что не артачься и пошли.
Они шагали по проспекту в сторону дома. Вовсю царил март. И жизнь была хороша, и жить было хорошо. Беспечность билась в сердцах юных школьников.
- Мороженое хочешь? – покосившись на голубую тележку, уточнил Пчёлкин.
- Угощаешь?
- Легко!
Выдох.
- Ну, прыгай! – засмеялся долговязый Космос, без проблем сиганувший с гаража на гараж своими длинющими ногами. – Или боишься?
- Вот еще! – фыркнула Женька. – Не бери на понт, Косматый!
- Фи, мадемуазель, что за вульгарные выражения!
- Поучи меня еще!
- Да прыгай уже!
И Женька прыгнула. Не хватило доли сантиметров. Нога соскочила с ржавого края крыши, и девчонка полетела вниз. Расстояние было небольшое, но коленки разодрала в кровь. Холмогоров, испугавшись, соскочил с гаража и бросился к кустам.
- Дурёха! Не убилась?
На удивление Женька даже не заплакала. Поднялась на ноги, оценивающе глядя на кровавые ссадины.
- Ну где вы там, заблудились что ли? – послышался над головой голос Сашки. – Космолёт?
Валерка выбежал из-за кустов и, сразу оценив ситуацию, подхватил сестренку на руки и понес к беседке, которую компания облюбовала совсем недавно. Усадив Женьку на деревянную лавку, брат прикоснулся к разбитым коленкам.
- Жека, больно?
- Нет, если ты не дотрагиваешься, - процедила Филатова.
- Пойдем, мама обработает.
- Еще чего! – Женька фыркнула. – Домой загонит!
- Эх, что б вы делали без Вити Пчёлкина! – Пчёла нес в руках подорожник. Виртуозно наложил зеленые листы на девчачьи коленки. – Всё, заживёт, как на… котёнке.
Вдох.
- «Женечка», - передразнил Серого Пчёла, поравнявшись с Женькой и приобнял. - Че это он уменьшительно-ласкательными разбрасывается?
- По словообразованию тебе пять, Пчелкин, - Женька натянула ему на нос бейсболку, - за неуместную ревность - два.
- Ревность? - фыркнул Витя. - Вот ещё, просто неизвестный фрукт, у которого лишние зубы.
- Остынь, Рэмбо, этот фрукт тебе сам зубы на раз-два посчитает.
- Не понял, - обиженно протянул Пчёла, - ты сейчас усомнилась?! Кос, не, ты слышал?
Космос отмахнулся.
- Пубертатный период, цену набивает, да, вредина?
- Кто бы говорил, профессор недоделанный! - парировала Филатова.
Судорожный выдох.
- Жека, ну сколько можно копаться? – крикнул в зал Пчёла. – Мы ведь…
Женька плавно распахнула дверь и неспешно показалась из комнаты. Витя на долю секунды замер, не успев договорить, а затем бросил на Филатову такой взгляд, будто видел впервые. Но Пчёла снова взял себя в руки и невозмутимо произнес:
- Хорошо выглядишь.
Женькины губы тронула едва заметная улыбка:
- Ты тоже.
Слёзы стекли к губам. Вдох.
- О, откуда такой веник? - глянул на гиацинты Пчёлкин, активно растирая полотенцем мокрые волосы.
- Сам ты веник, вон и волосы так же торчат, - фыркнула Женька, выхватывая из его рук мокрые вещи.
- А, никак от нашего Ромео, - догадливо протянул Пчёла, хмыкнув носом.
- Какая же ты язва, Пчёлкин.
- Кто бы говорил, Филатова.
Большой глоток. Гортань обожгло. Выдох.
- Спасибо... Ты спас меня. Снова...
- Не дай бог это войдет у тебя в привычку. В следующий раз я просто тебя убью, Филатова.
Еще глоток.
- Я не знаю, что между нами... Но знаю, что не могу быть с тобой постоянно на ножах. Мне плохо от этого...
- Тогда придержи свой пыл в следующий раз, когда захочешь меня обвинить в чем-то.
Шаг до окна. Ветер в лицо. Сушит слёзы. Залпом три глотка.
- Ты ведешь себя, как ревнивая дура, Филатова! Я тебе ничего не обещал и ничего тебе такого не говорил. Поиграли и хватит. Не нужны тебе такие проблемы. Пойми.
- А меня спросить ты не хотел? Что я хочу, в конце концов?
- Я себя лучше знаю. И сейчас мне нечего тебе дать.
- А я прошу чего-то? Просто… просто рядом чтобы… был, наверное, и все.
Ноги не держат.
- Ты страшный человек, Вить...
- Да нет. Это жизнь вокруг нас страшная.
Страшная… Несправедливая. Забрала самое близкое. Дорогое. Душу вырвала.
- Ну как тебе варианты? Вроде ничего...
- У меня есть другой.
- Какой?
- Живи у меня.
Глаза. Её глаза. Золотистые, словно солнце на закате. В них всегда было видно всё. Особенно любовь. Море нерастраченной любви. Даже в те минуты, когда кровь растекалась по ее телу, в глазах растекалась нежность к нему. Она еще видела. Чувствовала. Но бороться уже не могла.