16. Где твои крылья? (2/2)
- Нормально.
- Трудно живется вместе? – Оля делала вид, что припудривается, а сама украдкой глядела на Филатову.
- Нет. – Женька бросила на нее удивленный взгляд. - Почему?
Оля, которая сама недавно стала сожительствовать с Сашей, имела свое представление о совместном проживании. Учеба в консерватории кончилась, она с нетерпением ждала распределения, а пока старалась поддерживать ту атмосферу, которая должна царить в будущей семье. Загвостка была в том, что Саши почти никогда не было рядом. Он постоянно задерживался, и Оля знала, почему это может происходить. Она боялась, что все то, чем промышляет ее жених, может в любой момент плохо закончится.
- Моя подружка попробовала жить со своим парнем, - привела в пример не себя Сурикова. – Сущее бедствие. Они только и делали, что цапались. Она сказала, что не представляет, как это другим удается.
Женька понимала, что описывать правду своих отношений просто нельзя. Она так стремилась стать самостоятельной, доказать, что она сможет найти своего человека, построить с ним хорошие отношения. Но то, что она имела сейчас, полностью не оправдывало ее ожиданий.
- Искусство жить вместе требует усилий, – изрекла Филатова. – Надо уметь идти на уступки. Это как командная игра. Главное – не настраиваться, что все будет как прежде. Надо приспосабливаться.
- Да ты что? – Оля усмехнулась. – И кто, по-твоему, приспосабливается больше?
Женька поняла, что остается только врать. Красиво и уверенно.
- Думаю, мы оба поровну. Главное – что между нами никаких трений. Мы мыслим одинаково. Мы – как единое целое.
Оля кивнула головой.
- Круто. Повезло вам.
Разговор зашел в тупик. Оля так и не смогла вывести Женьку на откровенность. Все слова Филатовой полностью противоречили ее настроению, и Оля это понимала. Понимала она и то, что слишком мало знает Женьку, слишком сильно та оберегает личные границы. Вот если бы Саша или Витя могли бы разговорить ее, может, стало бы лучше?
Оля сама не понимала, зачем ей это, но потом осознала, если она сейчас не переключится на что-то, пусть даже на сближение с Филатовой, о которой все парни полюбовно, по-братски отзывались, то от всего происходящего просто сойдет с ума.
Когда девушки вышли из уборной, Женька непреодолимо захотела выйти на улицу – приоткрытая дверь заманчиво манила ее. Улыбнувшись Оле, Филатова ретировалась на крыльцо.
Ужасно хотелось закурить. Чуть поодаль плотным кольцом стояли братки, они гоготали, обсуждая что-то, и от их группки в небо поднимался плотный, сизый табачный дым.
- Не угостите даму сигаретой? – обратилась к одному из них Женька.
Один, бритоголовый, в черной атласной рубашке, простодушно улыбнулся и распахнул пачку. Женька благодарно кивнула и отошла в противоположный угол. Первая затяжка тут же слегка обожгла горло, и девушка почувствовала приятное головокружение.
- Ай-ай-ай, - послушался сзади нарочито осуждающий голос, - что ж вы, доктор, минздрав то так игнорируете?
Женька повернулась. Облокотившись на одну из колонн, держащих массивный навес над крыльцом, потягивал уже какую по счету бутылку коньяка Пчела. Его укладка уже потеряла первоначальный вид, непослушные пряди спадали на лоб, вздрагивая иногда от легких дуновений ветра. На нем уже не было строгого пиджака, только белая рубашка с закатанными руками. Он казался сейчас таким простым, как тогда, на ее выпускном.
Витя к этому времени уже здорово захмелел, поэтому Космос выволок его на улицу, чтобы тот освежился.
- Кос, дай прикурить, - попросил друга Пчелкин.
Космос, сам не особо трезвый, но не так сильно, как Пчела, перемялся с ноги на ногу и щелкнул зажигалкой перед витиным носом. Заметив Женьку, Холмогоров приблизился к ней.
- Ну как, Жек? Все в порядке?
Та кивнула, делая очередную затяжку.
- А что должно быть не в порядке? – решил уточнить Пчела. – Пойдем разберемся?
- Ой, уймись уже, недо-Бэтмен, -лениво отмахнулся Кос. Глядя, как Пчела с упоением заливает в себя большими глотками содержимое бутылки, он перехватил коньяк из рук Вити и передал его Женьке: - на, выпей, а то сидишь на этом вине своем.
- Э! Алло! – недовольно воскликнул Пчелкин.
- Хорош, передохни, а то ж нажрешься, - скривился Космос.
- Я вообще хотела шампанское.
- Не проблема, сейчас метнусь…
- Да погоди, - Женька перехватила Холмогорова за руку, - не надо. Коньяк вполне сносный, обойдусь.
Пригубив несколько глотков «Мартела», Женька наконец расслабилась и передала бутылек Космосу, как эстафетную палочку.
- А твой этот там… ну как его… - Кос пытался вспомнить имя Никиты, но потом осознал, что он даже его и не знал, - короче, вообще…
- Ты где существительные проебал, Кос? – поржал Пчела, забирая коньяк.
- Да пошел ты, - беззлобно отозвался Холмогоров. Женька искренне заулыбалась, ощутив прилив ностальгии. – Короче, суженный твой ряженный, вообще не скучает. Официантом подрабатывает.
- В смысле? – не поняла Женька.
- Собственнолично дамочкам шампанское открывает.
Женька устало вздохнула и отвернулась.
- Так, я поплыл, - Космос пульнул бычок в сторону дороги, сунув руки в карманы брюк, направился обратно внутрь, и перед тем, как дверь за ним захлопнулась, Женька услышала приглушенное: - Белый!..
Пчела, по-прежнему продолжая подпирать колонну, откровенно рассматривал Филатову с ног до головы. Все мысли разом покинули голову. Она стояла перед ним в том самом черном платье. Корсет выгодно подчеркивал грудь, легкий атлас плотно облегал талию, бедра и стройные ноги на высоких шпильках. Этот элегантный черный наряд смотрелся на бледной коже... сексуально. Господи, и кто создал это проклятое платье?!
- Ну и как тебе живется, милый доктор?
- Не жалуюсь, - отозвалась Женька. Идти внутрь не хотелось. Она так же оперлась спиной о колонну и смотрела вдаль, где Новый Арбат переливался ночными огнями, сновали прохожие, оживленно обсуждая что-то.
- М-м-м, - высоко интеллектуально отреагировал Витя, делая очередной глоток, - значит, все в порядке?
- В полном, Вить.
- Все устраивает?
Женька скривилась, догадавшись, на что намекает друг. Пчелкин тем временем склонился к ней ближе, и в лицо Филатовой ударило его горячее дыхание с пряными, древесными коньячными нотками:
- И трахается так же, будто открывает бутылку шампанского?
Щеки Женьки вдруг залились краской, и она почувствовала, как мгновенно выступил пот.
- Не твое дело, - огрызнулась Филатова, и все же поняла, что он имеет в виду.
Никита никогда не возится, не колеблется, не теряется. Он всегда точно знает, чего хочет, и неизменно это получает – нового «клиента» или что-нибудь в постели, и все с такой легкостью, с какой он откупоривает шампанское. Пчела за этот вечер уже успел срисовать его психологический портрет, и для него не укрылись властные ноты и жесты Никиты в адрес Женьки. Глупо, Вите было во многом плевать на чужие отношения, но что-то внутри подмывало его.
Филатову бросило в жар, и волосы сразу стали липнуть к шее. Выпустив изо рта прохладный воздух себе на грудь, Женька подняла копну волос, давая ветру освежить кожу. Витя нахмурился, всматриваясь в полумраке в темные следы на ее шее. Недолго думая, он развернул девушку к себе, отчего та, испугавшись, дернулась в сторону. Парень успел ухватить ее за плечи и, выведя на свет уличных фонариков, украшающих вывеску ресторана, приподнял ее голову за подбородок. Сначала он подумал, что это засосы, и уже готов был отпустить колкий комментарий в адрес подруги, но на свету отчетливо разглядел отпечатки от пальцев – четыре слева и один большой справа.
- Что это? – его тон сейчас отдавал отческими нотками.
Женька округлила глаза, испугавшись, что от дневного удушья остались следы. Она поспешно закрыла ладонью область возле ключиц, и Пчела, проследив за ее жестом, заметил сквозь ее пальцы тонкую подвеску-подковку.
- Ну что, принесла счастье? – невесело усмехнулся Витя. В голове тут же промчались флешбеки прошедших лет – ее день рождения, спор с Дунаевым, поцелуй, встречи, как вывозили ее из того бара, драка со Слоном. Казалось, что череда неприятностей следует за Женькой попятам. – Еще раз спрашиваю, что это?
- Ударилась.
- Че? Филатова, ты кому сейчас заливаешь? – Пчела недобро сверкнул глазами. – Это он, кухонный боксер?
- Я сама виновата.
Витя отшатнулся в удивлении, будто слова подруги ошпарили его кипятком. Ушам своим не поверил. Он снова приподнял ее за подбородок двумя пальцами и заглянул в некогда любимые золотистые глаза. Ее сломали. Давно. Сильно. Он ее сломал.
Из зала послышались приглушенные звуки музыки. Рассеянно глядя на Женьку, Пчела смог додуматься только до одного:
- Пойдем потанцуем.
- А Виктор Павлович сегодня танцует? – усмехнулась Филатова.
- Для вас, Евгения Константиновна, да.
Помните Сергея Сергеевича Паратова из пьесы Островского? Вот сейчас Пчелкин полностью олицетворял его. Не беря в расчет схожесть с образом жизни, любовью к деньгам и роскоши, женщинам и азарту, сейчас он поступал с Женькой так же, как Паратов с Ларисой по своему возвращению. Стоило девушке забыться, переключить свое внимание на другого человека, остыть и начать новую жизнь, фразой и делом Вите удавалось сейчас вновь заполучить внимание Филатовой. Ее робкий взгляд и согласие на танец в присутствии в зале Никиты тешило эго Пчелы. И лишь тот факт, что Никита причинил ей боль, несколько тормозили Витю. Через плотную стену равнодушия, которой парень оброс уже с головы до ног, пробивалась когда-то яркая забота. Вспомнилось все, что он ощущал тогда, когда чужие грязные лапы протянулись к ней. Но сейчас-то? Законные отношения, казалось бы.
- Пойти разбить ему башку бы, - ближе прижав к себе Женьку, Пчела кружил ее в медленном танце, не переставая поглядывать на Никиту, на лице которого бегущей строкой отражалось недовольство.
- Вить, прекрати. Он ничего мне не сделал.
- Врешь и не краснеешь, Филатова.
- Краснею, но не вру, - зал и правда пропитался горячим воздухом после алкоголя и танцев, поэтому Женька чувствовала, как горят ее щеки.
- Ты счастлива?
Такой простой вопрос, а ответить она не могла. Счастлива ли?
- У меня есть любимая работа…
- Про работу свою помолчи, а? Мазохистка! С этим, - он кивнул в сторону Никиты, - счастлива, спрашиваю?
- У нас все хорошо.
Мелодия кончилась, и Женьке наконец пришлось вернуться на свое место. Никита без стеснения флиртовал с близ сидящей дамой, которая пришла за компанию с подружкой, сопровождающей одного из братков. Возвращение Женьки парень отметил холодным взглядом, а затем вдруг удалился с блондинкой в красном шелке куда-то за пределы видимости Филатовой.
- Женечка, - она ощутила на оголенном плече руку Ольги Николаевны, - ты нас так и не познакомила со своим Никитой.
- Сейчас он вернется, - улыбнулась ей Женька.
Но Никита не возвращался. Ни через десять минут, ни через двадцать, ни через полчаса. Женька выудила из клатча мобильник – подарок того же Никиты на ее день рождения – и набрала номер. Телефон был отключен.
Банкет близился к завершению. Фил и Тамара уехали раньше гостей, остальные потихоньку стали расходиться и разъезжаться. Женька стояла на крыльце и ежилась от ночного ветра. Ольга Николаевна ждала такси.
- Где же твой? – девушка не успела разгадать, с какими эмоциями спросила у нее женщина. Было ужасно неловко. Что отвечать?
- Я не знаю…
- Послушай, вы что, поссорились? – тетя Оля приобняла дочь за плечи и чмокнула в макушку. – Поехали домой? Выспишься, а завтра вы там уже во всем разберетесь.
Женька отрицательно закачала головой.
- Нет, я поеду, мам, - она уловила грусть в глазах женщины и крепко обняла ее. – Я приеду на днях, обещаю.
Сзади Женьки остановился Пчела, закурил и накинул ей на плечи свой клетчатый пиджак.
- Где благоверный твой? Не выдержал конкуренции и сбежал? – усмехнулся он. Она молчала. – Ладно, поехали.
- Куда?
- Ко мне, буду читать тебе историю древнего Рима перед сном, - заметив ее рассеянный взгляд, Пчела закатил глаза: - в будуар твой поехали. Филатова, что с тобой стало?
- А с тобой?
- Не начинай, - отрезал Витя и распахнул пассажирскую дверь своего автомобиля. За рулем сидел кто-то из охраны. – Падай.
Когда белое «Вольво» припарковалось у подъезда, уже перевалило за полночь. Женька вышла из машины, посмотрела наверх – тусклый синий свет виднелся в окне квартиры Никиты. Значит, он дома. Прекрасно, сейчас этому ревнивцу не поздоровится!
- Ну, спасибо, - девушка склонилась к окошку передней пассажирской двери, где сидел Пчела.
- Ну, пожалуйста, - его взгляд устремился на ее декольте. – Давай топай, Филатова. Иначе заберу тебя сейчас.
Поняв, куда направлены его глаза, девушка легонько толкнула от себя его голову.
- Разбежался.
Пчелкин ухмыльнулся.
- Или проводить?
- Нет, - отрезала Женька, оттолкнувшись от двери. – Пока.
Квартира встретила ее тишиной. Филатова скинула больные шпильки и, облегченно вздохнув, прошествовала в спальню. Никита стоял у раскрытого настежь окна, не мигая глядя на нее.
- Что, обиженный, ничего сказать мне не хочешь? Где, например, ты шлялся с той блондинкой? – слова девушки сочились ядом.
- Заткнись, - его голос, вкрадчивый и жесткий, раздался подобно грому.
Женька в шоке уставилась на него.
- Ты ничего не попутал?
Его силуэт из темноты стал надвигаться на нее, подобно приближающемуся смерчу. Никита резко схватил ее за плечи и встряхнул так, что хрустнула шея. Витин пиджак слетел с ее плеч и упал на пол.
- Где мой?
- Что? – просипела шокированная Женька.
- Где. Мой. Пиджак? – он бурил ее взглядом.
Женька вспомнила, что он так и остался висеть на стуле в зале ресторана.
- Я ошибся. Ты просто мямлящая шалава, которую достаточно поманить пальцем, и она побежит за любым мужиком! Думаешь, я полный кретин и не видел, как ты весь вечер увивалась за этой рыжей пьянью?! – заорал Никита. – А эта девка главного, тоже тварь, специально вытащила тебя, чтобы незаметно свести с этим твоим братом? Ха-ха! Брат! Черта с два! Наверняка оприходовал тебя где-то в туалете, а затем в своей крутой тачке. Надо же, джентльмен, еще и подвес, позаботился!
Каждое его слово хлестало Женьку, словно плеть. Сначала она задохнулась от шока, злости и обиды, а затем стала вырываться.
- Не смей на меня орать! – с ненавистью произнесла она. – Не смей оскорблять меня! Как ты можешь так вести себя со мной?! Как ты можешь так говорить?! Ты омерзительно пьян!
- Заткнись, я сказал! – и он ударил ее по щеке.
Женька замахнулась, чтобы ударить его в ответ. Но Никита поймал ее руку, больно вывернул и швырнул девушку на постель. Он наклонился к ней, прижав ее за шею к кровати.
- Значит, ты грязная, порочная девка. И отношение к тебе будет соответствующее.
- Да пошел ты на хрен, кретин чертов! – Женька стала вырываться, но силы были неравны. – Тварь ты, а не голубая кровь! Отпусти меня! Я сейчас же уйду!
- Куда? – осклабился Никита, крепко держа второй ладонью обе ее руки. – К нему? Тогда да, иди.
Он снова резко схватил ее. Секунда – и Женька уже наполовину висела в распахнутом окне.
- Ты больной! Отпусти меня! Сейчас же отпусти!
- Помнишь, - он потянул ее на себя и прошипел в ухо: - я сказал тебе сегодня, что крылья тебе еще пригодятся? Но ты не ангел, и теперь я не знаю ничего.
Никита хотел ее запугать, заставить подчиниться, чтобы эта дерзкая девчонка прогнулась под его совершенством. Он ослабил хватку, намереваясь затащить ее обратно, но тело Женьки перевесило и стремительно пикировало вниз. Его рука успела поймать только воздух и ее душераздирающий вопль.
Третий этаж. Собственный крик перебил вой ветра в ушах. Сердце замерло. Козырек. Ограда и кусты. Темнота.