5. Два года - это большой срок (1/2)
Лето 1989
- Ну что, кареглазая, любовь-морковь? - Дунаев уселся на свободную скамейку возле курилки и раскинул руки на спинке.
- С чего ты взял? - Женька присела рядом, задумчиво покрутила в пальцах сигарету. Она давно не курила, но эта сессия выжимала из нее все соки, нервы были ни к черту.
- Ну как, после твоего дня рождения не зовешь никуда, сразу после института убегаешь. Явный показатель.
- Дел много...
- А, ну да, само собой, - усмехнулся Андрей и чиркнул спичкой. - А я думал, папа Андрюша свел два одиноких сердца тем дождливым майским вечером...
- Слышь, лирик, ты с каких пор Купидоном заделался? - фыркнула Женька. - Подбил пьяного Пчёлу, а мне теперь страдать...
- Так уж и страдать? - прищурился Дунаев. - Так что у вас там?
А Женька и сама не знала, что у них там. О чувствах они не говорили, просто после женькиного дня рождения Пчёла пытался чаще появляться рядом с Филатовой. Она думала о том, как грань привязанности после ситуации на балконе перешла к какой-то новой грани, и ей было так смешно, и от того даже больно, что эта привязанность, которая была и к Космосу, и к Сашке, решила сменить курс именно на Пчёле. Как глупо, как нелепо, как предсказуемо. Мальчик-красавчик, бабник до мозга костей и - вдруг с ней. Об отношениях и речи не было, не то что о продолжении с уклоном на светлое будущее. А самое главное, Женька осознала, что это ей чертовски нравится. Ну какое будущее можно обсуждать в восемнадцать лет? В начале всегда думаешь: ”Если ничего не получится, так хоть повеселюсь!”. А потом проходит время, и приходит осознание - если человек сейчас уйдет, ты просто сдохнешь. Но так ли это на самом деле?
- Просто проводим время вместе, Дунаев. Но это наш большой секрет, - Женька щелкнула Андрея по носу, - понял?
- Ну да, а то твои друзья слепые, не поймут, - улыбнулся друг.
- А ты за это не переживай, разберемся.
Женька неспешно шагала по двору, доедая пломбирное мороженое. Жара сегодня стояла невообразимая, солнце нещадно жгло кожу, и даже легкий ветер никак не спасал. Филатова повернула к своему подъезду и остановилась, улыбнувшись краешком губ. Пчёла сидел на ограждении возле палисадника.
- Меня ждешь? - поравнялась с ним Женька.
- Да не, одну красивую девушку, а вам что, дамочка?
Витя наклонил голову вниз, хитро прищурился, смотря ей прямо в глаза, а затем поднялся и приобнял Женьку за плечи.
- Привет, мелкая.
- Пойдем, - и они забежали в подъезд.
Женька быстро скинула с ног босоножки, кинула сумку на тумбочку у зеркала и прошла на кухню, где из холодильника изъяла полторашку с холодной минералкой и кинула ее в руки Пчёлкина.
- Как это у столь занятых людей нашлось время на простых смертных? - поинтересовалась она.
- Ну ты сильно не обольщайся, - Пчёла сделал несколько глотков и довольно промычал, - на твоем месте мог быть кто угодно.
- Чем я заслужила-то, - покачала головой Женька и проследовала в зал. - Где Космос?
- Уехал по делу, не сказал, куда.
Женька подошла к магнитофону, открыла на полке ящик с кассетами и, не снимая его, начала перебирать. Витя следил за ней. Порой он замечал за собой, что частенько ловит ее движения: вот Женька перебросила волосы на одну сторону и обнажила тонкую шею с созвездием родинок, вот закатала рукава рубашки, и взгляд наткнулся на выпирающие косточки на запястьях, вот улыбнулась, и эта улыбка отозвалась где-то глубоко в нем какой-то мягкой тянущей болью. Но больше всего поражали ее глаза. Такие золотистые, янтарные... Таких глаз Пчёла больше ни у кого не встречал. Или просто у него не было времени рассмотреть их у других девушек, разве это было его первостепенной задачей?
Витя все думал и пытался вспомнить тот момент, когда это началось. Когда их Женька перестала вызывать в нем умеренные братские чувства и праведное беспокойство? Может, в тот момент, когда они с Космосом застали здесь этого озабоченного придурка Игоря? Ведь тогда Пчёла так сильно навтыкал ему, будто тронули что-то его, собственное, за которое нужно убивать. Или когда увидел ее в том люрексном платье на выпускном? Ткань идеально подчеркивала всю тонкость девичьей фигуры, все изгибы, и эти стройные ноги на высоких шпильках. Она тогда выглядела так... Господи, и кто создал это чертово платье?! Или когда появился этот клоун Дунаев, который нервировал его на протяжении последнего полугода, как только Женьке взбрело в голову познакомить его с пацанами. Пчёла видел, что тот неравнодушен к Филатовой, но маскировал свое отношение сарказмом, подколами и шутками, и в какой-то момент Пчёлкин поймал себя на мысли, что Андрей ведет себя с Женькой точно так же, как и он сам. И мельком вглядываясь и вслушиваясь в их общение, изнурял себя догадками - как к нему относится Женька и замечает ли она их с Пчёлой сходство?
Филатова перекрутила найденную пленку на магнитофоне и включила воспроизведение.
Понесся мощный, изысканный рок, с потрясающим вокалом Гиллана и неповторимым органом Джона Лорда. Женька уже извивалась в ритмичном танце. Пчёлкин сел в кресло напротив и стал внимательно следить за ее движениями.
Минуты через полторы быстрая мелодия кончилась и началась медленная - ”Lalena”. Женька любила эту грустную, пронзительную песню.
- Виктор Палыч, идите сюда, - жестом позвала парня Женька.
- Виктор Палыч сегодня не танцует.
- А если дама попросит? - девушка схватила его за запястья и потянула Витю на себя. - When the sun goes to bed, that's the time you raise your head… – подпевала она, положив ладони на плечи Пчёле.
Чарующая песня текла дальше. Они танцевали, почти не сходя с места. Женька обвила руками шею Пчёлкина и плотно прижалась к нему. Ее тонкие пальцы путешествовали по его волосам, слегка задевая ноготками его кожу.
- Ты специально меня дразнишь? - шепнул ей на ухо Витя.
- Не понимаю, о чем ты, - невинно улыбнулась Женька, хотя она слышала, как учащается его дыхание, чувствовала, как твердый комок упирается ей в живот.
Вдруг его лицо стало серьезным, хитрые голубые глаза сузились, и он легко, словно пушинку, поднял ее на руки и понес к дивану, где медленно, бережно положил на темное покрывало. Женька сама не поняла, как вцепилась в его волосы, выгибаясь ему навстречу, чувствуя, как сильные руки сдавливают ее талию, стягивают черную футболку. Женька дотронулась до его груди, провела ладонью по плечам, шее. Дыхание Пчёлы стало тяжёлым, грудь вздымалась при каждом вздохе, мышцы напряглись. Он навис над нею, посмотрел в золотистые глаза...
И тут осознал, что он не может. Он не может так поступить с Женькой.
В его руке были зажаты ее запястья, губы девушки горели от его поцелуев. Вдруг Пчёла лицом вниз рухнул на сиденье дивана рядом с Женькой. Лежал, не поднимая головы, молчал.
– Paint your face with despair… – выводил голос Яна Гиллана.
Женька ждала. Минуты тянулись. Не понимая, что происходит, она запаниковала. Хотела спросить, но не решалась. Наконец коснулась ладонью его затылка.
- Пчёл, что-то не так?
- Все так. Но лучше оденься.
Он поднялся, поправил борцовку, мягко протянул Филатовой ее футболку и посмотрел на часы.
- Прости, я побегу.
Витя привычным жестом зачесал пятерней волосы назад и вышел в коридор. Женька наспех натянула футболку и выбежала за ним.
- Пчёл?
Он повернулся к ней и, взглянув исподлобья, улыбнулся.
- Все пучком, мелкая, - он притянул ее за шею к себе и чмокнул в лоб, - на связи.
И вылетел за дверь.
В тот день победила дружба. С того самого мига, когда губ Пчёлы коснулись губы Женьки, ему до дрожи, до обморока хотелось овладеть ее телом, но проснувшаяся звериная осторожность, сработавшая на уровне инстинкта, сопротивлялась отчаянно: опомнись, Пчёлкин, она же как сестра, это девчонка, которую ты с детства знаешь, воспитываешь и защищаешь. Что их могло ждать впереди? Хрен его знает. Они только на какой-то путь встают, начинают развиваться, ей учиться еще столько лет, а вдруг не сможет, не выдержит, что-то пойдет не так и что, придется разбивать ей сердце?
Приключений захотелось? Плюнь и забудь! Но плюнуть и забыть не получалось, женькино личико в опушке каштановых волос так и стояло перед глазами, задорно подмигивало, уходить не собиралось. Трепетал, как мальчишка, дожидаясь ее сегодня, а ведь поклялся себе, что не пойдет никуда. А что перечувствовал, пока ждал ее, неведомым богам молился, чтоб не пришла и – чтобы пришла поскорее!
Надо было пресечь интерес в тот же день, когда он поцеловал Женьку в качестве эксперимента. Какой должен был быть исход? Не почувствовать ничего, и тогда бы он выиграл спор с Дунаевым. Но вышло все иначе, и переключилось на следующий день, и вот уже второй месяц Пчёла все никак не может оторваться от этой авантюры.
Он чувствовал, как с каждым днем Женька раскрывается перед ним, в ее словах и поступках проскальзывает мягкость по отношению к нему. Для чего?
Портить жизнь Женьке не хотелось. Если бы совершил сегодня эту глупость, сам себе бы морду набил. Нет, срочно надо отходить, пока не поздно.
А Женька? Где-то в глубине души она надеялась на продолжение, и резкий перепад настроя Пчёлы ее напугал и даже обидел. Но с другой стороны - такой исход был бы равнозначен поражению для них обоих, ибо низвел бы ее в собственных глазах с пьедестала блистательно-холодной Артемиды, превратив в обыкновенную, смертную женщину, а Пчёлу - из умеющего подняться над сиюминутным позывом и подчинить себя себе (а заодно уж и ей) в заурядного похотливого самца. Женька знала, что в этом случае ей останется только одно - расстаться с ним навсегда.
***</p>
- Жека, - Фил зашнуровал второй кроссовок и потоптался на месте, - ты идешь?
- Я бы дома повалялась, - Женька показала голову из двери и сделала страдальческий вид. - Эта сессия меня убила...
- Терпи, казак, - улыбнулся ей брат. - И давай обувайся, пойдем развеемся. Вон, бледная вся, в гроб и то краше кладут.
- Да тьфу на тебя, - закатила глаза Женька.
- Давай-давай, я два раза повторять не буду.
Филатовы миновали многоэтажки, посадки и вышли к небольшому пустырю, на котором разместилась их деревянная, немного покосившаяся от времени беседка. Там уже восседал на ограждении Пчёла, щелкая семечками, и когда Женька и Валера подошли к нему, у беседки с шумом затормозил старенький коричневый ”Линкольн”, из которого выскочил Космос.
- А! А! - развел он руками, приблизившись к друзьям. - Зацените!
- Кос, откуда тачка? - ребята стали с интересом обходить вокруг машины.
Старенький ”Линкольн” по бокам был расчерчен огненными всполохами, и было видно, что машина недавно после помывки.
- Такая только у меня и у Майкла Джексона, - со знанием дела изрек Космос, наблюдая за интересом Фила и Пчёлы.
- Прикольно, - Женька провела рукой по огню на крыльях. - Чье художество?
- Энди Уорхолла.
Пацаны стали наперебой подкалывать Космоса, но было видно, что ”Линкольн” им пришелся по душе. Во всяком случае, лучше, чем старая ”семерка”, убитая за год.
До Женьки донесся звон велосипедного звонка, и она вовремя отскочила в сторону, когда к компании подлетел на велике сосед - мальчишка лет тринадцати - и быстро протараторил:
- Саня Белый вернулся! Рубль гоните!
Ребята быстро запрыгнули в машину, оставив крайним Пчёлу, а затем старый «Линкольн» довольно резво рванул с места.
- Сейчас по пути в одно место и к Белому, - расписал план Космос. - Ну, нажремся сегодня, прям жопой чувствую. А потом на бл...
Он не успел договорить, как Фил с заднего сиденья прописал ему щелбан прямо по макушке.
- Я ж за рулем, балда! - Кос пригнулся, сворачивая влево. - Ты давай свои базуки прибереги, разобьемся - твоя вина будет, ты учти.
- Я тебе че говорил, а, Космик?
- Да ладно! Ладно! Оксфордское образование, тоже мне...
”Линкольн” остановился около гаражей, Холмогоров быстро выскочил из машины и постучал по железным дверям. Ему открыли, запустили вовнутрь, и через минуту Космос вышел, держа в руках мегафон.
- Это еще зачем? - с интересом спросила Женька, когда он вручил ей громкоговоритель.
- Чтобы лучше слышать тебя, дитя мое! - пробасил Космос, и машина полетела к дому Беловых.