XI (2/2)

Феликс конечно, ожидал плохого результата, ведь, для того, чтобы удариться с такой силой, надо ещё постараться. Хотя, Ли и этого не надо. Все его плохие мысли восполняются в реальность, стоит ему только об этом подумать. Это можно считать каким-то даром. Только вот, с позитивными мыслями о деньгах это не работает. И не сработает.

Сделав ещё несколько заметок, врач направил их в другую палату, а именно, в рентген–кабинет, где с помощью рентгена Ли диагностируют травму и степень ее сложности. Сейчас бы сбежать из этого места, ведь ему, как ни странно, страшно. И куда делась его детская храбрость, когда она так нужна?

Нацепив на блондина экранирующий фартук, врач вышел в аппаратную, и, спустя несколько минут, отпустил Феликса. Но не домой.

Против воли, его определили в уже другую палату, предназначенную только ему. Дав обезболивающий препарат, наложив холодовой компресс, и, обмазав ушибленный участок какой-то непонятной, ужасно пахнущей мазью, которая, кстати говоря, очень даже помогла, врач поспешно вышел из палаты, оставив Ли наедине со своими мыслями. Врач довольно долгое время разговаривал с Хваном, вероятнее всего, о его здоровье. Ли не мог знать, но почему-то был в этом уверен. Феликсу даже не позволили воспротивиться решению о том, что он останется здесь, пока не восстановиться, не позволили и словечка вымолвить, ведь врач строгим и холодным голосом приказал ему не разговаривать, даже шепотом. Вдобавок, он ещё и должен питаться исключительно жидкой пищей.

Это ли не сущий ад?

Незаметно вошедший в палату Хван, бросил в сторону Феликса небольшую сумку, которую юноша оставил в рентген — кабинете. Ли всегда носил её с собой, так как там были вещи первой необходимости. Не обращая внимания на брюнета, Феликс лишь тихонько взял сумку и нащупав пальцами телефон, достал его оттуда, попутно включая главный экран. Несколько пропущенных от Минхо и Джисона, который, по всей видимости, давно прибыл на торжество. Минхо, однозначно, уже успел всё ему доложить. Ребята звонили ему после выхода из ресторана, а последний звонок был отправлен несколько минут назад. Минхо даже не поленился напечатать огромное сообщение, с просьбой перезвонить ему. Ли лишь неловко улыбнулся, читая огромный текст, где друг клял его на чём свет стоит, за долгий игнор, напрочь забыв о существовании Хвана, что лишь исподтишка наблюдал за младшим, за его сменяющимися эмоциями, за его улыбкой и необыкновенно завораживающими и сияющими глазами.

Час назад этот человек чуть голову себе не расшиб, а теперь он кажется самым счастливым на свете. Он несомненно умеет находить лишь позитивное в самом мрачном. Он обязательно найдет ту, единственную сияющую звезду на ночном небе, которую давно окружили мрачные тучи. Когда одни после дождя видят грязь и слякоть, он непременно будет видеть только радугу и освежившуюся зелень, аромат которой можно вдыхать вечно. Вот такой человек Ли Феликс. Сосуд его души никогда не наполнится каплями меланхолии, ведь счастье давно завладело его разумом, сердцем и, в целом, им самим.

Пока Феликс быстро набирает текст в мессенджер, и отправляет его контакту «Минхо», Хёнджин подносит к Феликсу стакан какой-то жидкости, на вид напоминающей молоко, но явно от неё отличающейся. Феликс хотел воспротивиться, и бросить в Хвана пару язвительных слов, по своей тупой привычке, но старший, опережая, недовольно цокает, предупреждая о том, что Ли не должен разговаривать.

—Выпей это, живо.— указывает глазами на напиток и, не церемонясь, подносит его к опухшим губам блондина.

Феликс недовольно морщится, выпивая молочную жидкость из рук старшего и боковым зрением наблюдая за ухмылкой Хвана, что расползлась по идеальному лицу. После, насильно впихнутого в Ли, напитка наступает неловкое молчание; Хван не знает, что говорить и есть ли необходимость в этом, а Феликс, в свою очередь, не может даже пискнуть, несмотря на то, что очень хочется. Хочется поговорить с Хёнджином. Поблагодарить его за всё. Спустя несколько минут младшего как будто осенило, он молниеносным движением хватается за телефон, и начинает отчаянно тыкать в него пальцами, вероятно, что-то печатая. После нескольких минут мучений экрана телефона, он глазами пробегается по набранному тексту, а затем протягивает его старшему, взглядом показывая, чтобы тот взял и прочитал.

« Хёнджин, я безмерно благодарен тебе за твою помощь. Спасибо, что позаботился обо мне, я этого никогда не забуду. Мне очень приятно от того, что ты забеспокоился и первым же делом привез меня в больницу, несмотря на то, что отмечал сегодня свой день рождения. Ещё раз, спасибо за все, за твою заботу, но будет лучше, если я лягу в другую больницу или просто вернусь домой. Не волнуйся, я в состоянии о себе позаботиться, а мой друг мне в этом поможет. Можешь прислать мне реквизиты своей карты, я оплачу все расходы. »

Феликс, тупо улыбаясь, смотрел на брюнета, наблюдая за сменой реакции на лице юноши. Изначальную яркую улыбку вмиг затмило хмурое выражение лица, которое не предвещало ничего хорошего.

Он недовольно посмотрел на младшего, что покусывая губы сидел на кровати, нервно теребя пальцами белоснежную простынь.

— И не думай. — холодно промолвил Хёнджин, бросая телефон на кровать. — Ты останешься здесь, я позволю твоим друзьям навещать тебя…

Хван не упустил бы возможности упрекнуть Феликса ещё в чем-то, и вот он уже открыл рот, чтобы начать читать младшему долгую лекцию, как был прерван телефонным звонком. Не сводя с Феликса глаз, он вынул свой телефон из кармана пальто и, не задумываясь ответил на звонок.

— Да, Джисон?

Феликс округлил свои глаза, устраиваясь поудобнее и вытянувшись, чтобы получше услышать разговор молодых людей.

— Да, он со мной. Что?.. Нет, не надо его сегодня беспокоить… Я знаю, что он ваш друг… У меня не было времени для телефонных разговоров…

Хёнджин тяжело вздохнул, нервными движениями протирая висок.

— Сделай тон ниже, Хан Джисон. Знай своё место.

Не желая дальше слушать, Хван отключился. Он поспешно сунул телефон в своё прежнее место. Прочитав на лице Феликса негодование, юноша поспешил объясниться, но в эту же секунду, вновь был прерван телефонным звонком.

Тихо ругнувшись, брюнет ловким движением схватился за телефон, пододвигая его к уху.

— Что такое, Лео? — грубым голосом спросил он, не скрывая своего недовольства. — Что? Когда? — после следующих слов, лицо старшего стало более серьезным, и слегка пугающим. Ли был уверен, что никогда прежде не видел его таким. — Понял. Уже выезжаю.

Даже не попрощавшись с Феликсом, Хван пулей вылетел из палаты. Ли даже не успел опомниться, как вновь остался один, наедине со своими мыслями.