Глава 3. (1/2)

Алена тяжело выдыхает и закрывает за собой дверь. Кладет рюкзак на пол, разувается, с собой забирает лишь коньки и проходит дальше по коридору. Шагает как можно тише, надеясь, что ее не заметят. А может поймут ее состояние и просто не обратят внимание? Хотя разве такое вообще возможно? Точно не для нее.

- Алена!

- Привет, мам. - мучительно тянет Косторная в ответ, надеясь, что их беседа на этом и закончится.

- Может хотя бы зайдешь? Мы и так тебя целыми днями не видим, прояви уважение к семье.

- Мам, я устала очень. Не хочу портить вам настроение. - манипуляцией на манипуляцию. К сожалению, только так между ними общение и строится. Исправить это казалось просто невозможным.

- Соизволь хотя бы поужинать с нами.

- Я не буду есть.

- Ты ведь устала?

- Именно. И не твои ли слова, что ”Даниил Маркович прав, тебе нужно сбросить пару килограмм”? Вот и сбрасываю. - когда никто не знает, что проблема - это на самом деле проблема, ее можно использовать.

- Ну нельзя же не есть совсем. Съешь хотя бы огурец, там почти нет калорий.

- Меня тошнит уже от огурцов, мама. Я выпью чай позже. - тошнит в общем-то не от огурцов, она их не ест. Тошнит лишь от всего проиходящего, она чувствует, как внутри все закипает. Нужно скорее закончить разговор и наконец зайти в комнату, иначе сорвется, а это хорошо не заканчивалось никогда.

- Заварить?

- Да. Ромашковый пожалуйста.

- Так у нас его нет, Ален.

- Я купила, лежит на верхней полке рядом с остальными.

Алена заходит, осторожно закрывает дверь комнаты. Снова тяжелый выдох. Подходит к кровати и садится, кладя коньки рядом на полу. Вид перед глазами начинает размазываться.

3...

2...

1...

Слезы льются из глаз, не давая и возможности их остановить. Она даже пытается понять определенную причину этих слез, но не находит. Ее наверное просто нет. Просто все сразу. А может просто пусто, совсем ничего. Она не стала копаться дальше - знает, это бессмысленно. Алена давно разучилась понимать себя и свои эмоции, скрывая это за одной из своих самых отработанных масок. Когда ее спрашивают о том, что она чувствует, она отвечает не правдивый ответ, а привычный ей, выученный. Все так, как должно быть. Все под контролем. От чувств и эмоций до цифры на весах. Ей не больно. Не больно из-за отношений с мамой, не больно из-за сложностей, с которыми она живет, не больно из-за того, что сегодня она осталась без двух самых близких ей людей. Не больно. Скорее просто никак.

Щемящее чувство сменяется чем-то похожим на злость. Так хочется забыть все, что произошло сегодня, отмотать пленку назад.

«Если бы они не ушли так, все было бы хорошо.»

Коньки оказываются под рукой. Алена швыряет их в стену, после чего утыкается лицом в подушку, шумно выдыхая.

* * *</p>

- Ален, ты идешь?

- Да, мам. Уже выхожу.

Косторная поправляет прическу и идет к двери. Уже взявшись за ручку понимает, что забыла кое-что без чего тренировку не проведешь. Коньки. Она аккуратно поднимает их с того самого места, куда они вчера отлетели. Расстегивает чехол с надеждой, что все в порядке, но видимо бросок был крайне неудачным. Развязанные шнурки одного конька зацепились за лезвие другого и очень удачно разрезались ровно пополам.

- Вот черт…

Простояв в шоке несколько секунд, Алена решает, что все не так плохо, ведь до льда есть еще хореография и перерыв, а значит, если удача улыбнется, ей сможет помочь Сергей Викторович. Кивнув самой себе и на ходу застегнув сумку обратно, Алена быстро выскочила из комнаты.

Косторная залетает в «Хрустальный», оставляет вещи в раздевалке и спешит к кабинету Дудакова, молясь, чтобы тот был там. Она стучит в дверь, но ответа не получает.

«Боже… Да что ж такое».

Уже потеряв всякую надежду и готовясь получать по заслугам от Этери и команды, Алена побрела обратно к раздевалке. Но счастливая возможность ей все же подвернулась. Точнее подвернулась она. На углу.

- Алён, ты хоть перед собой смотри что ли, а не под ноги себе.

- Простите… Сергей Викторович!

- Да, я. Доброе утро.

- А я вас искала как раз. Мне тут помощь нужна с коньками.

- Заточить нужно?

- Нет. У меня… шнурок порвался. Есть запасные?

- Есть. Прям совсем порвался?

- Ну да. - Алена опускает глаза вниз. Ну не рассказывать же ему, как именно он порвался.

- Очень интересно. Хорошо, давай. Перед льдом зайдёшь, отдам.

- Спасибо большое! - фигуристка улыбается и уже уходит, но перед тем, как совсем скрыться за поворотом добавляет, - Вы только никому не говорите, ладно?

После ненавистной и совершенно скучной классической хореографии девушка спешила найти тренера, чтобы наконец забрать коньки и забыть этот инцидент как страшный сон. Но он снова нашёл её сам.

- Алёна! - голос с другого конца коридора произнёс ее имя. Она обернулась и пошла навстречу.

- И снова я искала вас. Всё получилось?

- Слушай, не знаю, что у вас там за шутки, но сегодня не первое апреля. Держи свои «порванные шнурки». - Сергей Викторович смеётся по-доброму, протягивая Алёне сумку с коньками.

- В каком смысле?

- Ну со шнурками всё в полном порядке. Заканчивай. У вас тренировка через 10 минут, иди переодевайся.

- Но… - Алёна уже не успевает ничего сказать, потому что Дудаков, кивнув головой, скрывается из поля зрения.

Косторная судорожно расстёгивает сумку. Шнурки на коньках выглядят совершенно так же, как перед вчерашней тренировкой. Она пялится на них секунд двадцать, не понимая, как ей могло показаться.

«Я просто перенервничала, не выспалась. А может второпях невнимательно посмотрела. Ладно, черт с ними, главное, что все в порядке.»

Алёна заходит в раздевалку, кладёт коньки рядом со своими вещами и достаёт из рюкзака спортивный костюм для тренировок на льду, потеплее.

- Привет, Алён. - хрупкая фигура в чёрном показывается с другой стороны комнаты.

- Ой боже, - девушка вздрагивает, испуганно глядя на подругу, - Ты меня напугала. Привет! Прости, не заметила тебя.