Четыре года назад (1/2)
День города завершился салютом – его вспышки были видны за деревьями. Безуспешно простояв на автобусной остановке около получаса, ребята приняли решение проводить Дарью до дома и остаться ночевать у родителей.
Болезненный желтый свет заливал побитый асфальт спальных районов. Пахло сыростью подвалов и скошенной травой. От душного аромата Дашу вскоре начало тошнить.
– Вот мы ругаем серость и одноликость домов, но ведь основы их создания были заложены еще в период Первой мировой войны, – воодушевлению Романа можно было только позавидовать. – Идею предложил француз Ле Корбюзье. Он знал, что будет дефицит жилья и начал разработку зданий из железобетонных конструкций. Получается, что наши родные хрущевки – это отголоски французского модерна.
– Видел бы этот Корбюзье, как его идею извратили, – хмыкнул Марк и обернулся. – Даш, ты где потерялась?
Девушка остановилась в паре шагов, прижав дрожащие руки к груди. Дыхание ее сбилось.
– Что случилось? Тебе плохо?
– Я не знаю, – севшим голосом отозвалась девушка. В свете фонарей блеснули слезы. – Правда, не знаю.
Мальчики переглянулись и подошли ближе. Рома обхватил подругу за плечи и хотел что-то сказать, но… Все трое почувствовали неуловимое изменение. Словно по улице пронесся сырой ноябрьский ветер, и вновь упала на плечи жара августа. Скрипнули под невидимым седоком качели, зашелестели кроны деревьев. Воздух стал плотным и липким.
– Лунин, ты тоже видишь их? – Рома вздрогнул, испугавшись собственного голоса. – Что происходит?
Марк не ответил.
Один за другим из темноты проступали черные безглазые псы. Их шерсть была поддернута дымкой. Или нет? Может, они и сами были туманом? Обманом зрения? Так или иначе, они медленно окружали компанию. Пять? Нет, уже шесть. Они скалили одинаково серые зубы.
Проглотив комок в горле, Даша медленно стянула с плеч рюкзак, готовая к обороне. Роман последовал ее примеру. Сумки, хоть и не тяжелые, но лучше, чем полное отсутствие оружия.
– Пригнитесь! – раздалось за спиной.
Марк среагировал на приказ первым – схватил друзей за руки и дернул вниз. Спустя секунду над головами раздался свист. Едко запахло хвоей.
Краем рубашки Даша смахнула с век налипшую пыль и открыла глаза. Псы пропали.
Потирая выступившую на лбу испарину, рядом стоял пожилой мужчина. Старше Дашкиного отца, но еще не старик. Его светлый летний костюм был покрыт мелким растительным мусором. Опираясь на длинный зонт, мужчина наклонился к растянувшимся на земле ребятам.
– Добрый вечер. Чьи будете? Я вас не припоминаю.
– Здравствуйте, – первым опомнился Роман. – В каком смысле «чьи»?
– Понятно. Новенькие.
Мужчина пообещал объясниться. Встречу назначили на следующий день в Малом зале центральной библиотеки.
В ожидании утра Даша провела ночь в полудреме. Ночник горел до рассвета.
Его звали Константином Викторовичем. «Можно Профессором. Так короче, да и мне привычнее». Прозвище ему подходило. Спокойным тихим голосом Профессор рассказал про Теней – сгустки негативных человеческих эмоций, которые могли принимать физическую форму при большой концентрации в одном месте. Беспокойство часто становилось птицами, ненависть – тиграми, агрессия – волками или псами… Они не имели ни плоти, ни крови. Из чего тогда состояли? Кто знает? Изучению они яростно противились. Там, где появлялась Тень, людей волной накрывало горе. Тревога, отчаяние, страх селились в их душах, поднимая из глубин памяти темные мысли и воспоминания.
Тени были невидимы для большинства взрослых людей. Маленькие дети и животные – более чувствительные и эмпатичные – могли замечать странных животных, с приходом которых мир менялся в худшую сторону. Среди старших поколений «зрячие» были редкостью. Профессор не один десяток лет бился над вопросом, что объединяет этих людей и по какой причине они внезапно получают способность видеть мир Теней. Варианты были. Точного ответа – нет.