33 - Από τα απομνημονεύματα του Marvolo*** (1/2)

В этом месте была безупречная тишина. Казалось, ничего не вправе ее нарушить.

Ни звуки грома, ни другие звуки со двора не могли пробраться сквозь крепкие стены собора. Это не была тишина благоволения перед Господом, обычно наполнявшая святыню.

Сегодня здесь царила тишина печали, тишина горя. Сегодня — тишину сопровождала смерть. Даже свечи, кажется, горели не столь ярко. Все померкло от давящего присутствия Вечной Невесты.

Даже воздух в соборе, нес в себе холод с запахом ладана, который переплетался с запахом сирени.

Белая сирень. Редкий вид для Туманного Альбиона, но сегодня она заполнила собор Святого Лаврентия. И только присмотревшись, можно было заметить, что среди веток сирени, просматриваются маленькие, еще не распустившиеся, веточки шиповника.

Скрип двери раздался как гром. Давящая тишина, сразу легла на плечи двух, пересекших порог мужчин. Хотя они уже не раз имели дело со смертью, но сегодня все было иначе.

Они привыкли убивать, видеть, как это делают другие, но это все отличалось от того, когда смерть коснулась близкого человека. Им было тяжело, но они знали, что ему хуже.

Их взгляды остановились на фигуре в центре, которая стояла опираясь руками на повышение, доходившее мужчине до пояса. На этом повышении находился, обложенный букетами сирени, темный гроб.

Они медленно двинулись к нему. Звук их шагов эхом отлетал от стен собора. Но мужчина перед гробом не обратил на них ни малейшего внимания. Даже когда они подошли к нему, он не шелохнулся. Его взгляд не отрывался от лица женщины, которая, казалось, спит, столь спокойной она выглядела. Только сон ее был вечен.

— Том, — наконец-то один из них, решился заговорить.

— Нет, — мужчина даже не повернул свою голову, но хриплый голос звучал угрожающе.

— Ты же понимаешь, что… — попробовал другой мужчина, но ему не дали закончить.

— Прочь, — гневно прошипел Том, — я не позволю!

— Ее нужно похоронить, Том! — не выдержал Антонин, который был одним из мужчин. — Уже прошел третий день!

— Я верну ее! — закричал Риддл. Его глаза горели багрянцем, а сила разгромила витражи. — Я найду способ и верну ее! Она не может так просто умереть, вам ясно! Она не может так просто бросить меня!

Впервые с момента смерти Венеры он выпустил эмоции. Сорвался. Том пытал, искал решения, писал всем, кто мог что-нибудь знать, перелистал сотни книг, но это все было на как-то бездушно. Потому что надо.

Он позволил перенести ее в собор, но похоронить…

Похоронить значит смириться. А этого Том не мог разрешить.

— Да, ты найдешь решение, — сказал Абраксас. Только они решились прийти к нему. — Но на это могут уйти годы. Ты лучше нас это знаешь, Мар… Том, — исправился в последний момент Малфой.

Теперь никто не имел права называть его «Марволо».

— Мы наложим на гроб и склеп чары, но ее стоит похоронить Том. Она заслужила покой.

Они умолкли. Все, что можно было — сказали. Теперь он должен принять решения. И похоронят, или ее, или их.

Том долго молчал, Абраксас был уверен, что он не разрешит, но нет.

— Завтра, — хрипло сказал Риддл.

— Том.

— Завтра! А пока оставьте меня.

Мужчины молча ушли. Им еще следует сообщить другим. А ему следует побыть в одиночестве со своим горем.Том вернулся к созерцанию ее лица.

Он столько раз видел ее такой, когда приходил поздно, а она уже спала, или когда просыпался раньше нее.

Только тогда у нее едва заметно трепетали веки, медленно поднимались и опускались грудь, а сейчас она была неподвижна, как статуя Венеры Милосской, которую они должна были рассматривать.

Да, они должны были быть сейчас в Греции. Он должен был забрать один интересный и полезный артефакт, да и небольшой отпуск им бы не помешал.

Должны были... А вместо этого, Том должен придать ее тело земле.

Пальцы едва ощутимо коснулись бледной щеки, но могильный холод уже пробрался к ее телу. Он устало сгорбился над гробом.

— Мы оба не сдержали своих обещаний, Нерра. Ты обещала всегда быть со мной, а я — защищать тебя. Где мы так промахнулись?

Но его вопросы остались без ответа. Он взял ее руку в свою. Отчаянно хотелось наложить на нее согревающее чары лишь бы не чувствовать этого холода.

— Я виноват, моя звезда. Я был уверен, что тебе ничего не угрожает, что все удары пойдут на меня. У меня же крестражи, смерть меня не отняла бы. Но она сделала хуже, — он прикоснулся своим лбом к ее.

— Она взяла тебя. Но я все исправлю. Обещаю. Я найду способ, но верну тебя. До самого конца, Нерра, до самого конца, — прошептал он и в последний раз коснулся ее губ. Вместе с ней он похоронит часть себя.

***</p>

В кабинете стоял стойкий запах дыма, но его владельца это не тревожило. Он только подкурил новую сигару и слушал отчет своих… друзей, помощников? Он уже сам не знал, как их назвать. Они все сильно изменились, особенно он. И не в лучшую сторону.

— Он может вставить нам палки в колеса, — закончил Корвус.