6. Что же с тобой делать? (1/2)

Нил снова лег на спину, скидывая аптечку на пол. Весь этот разговор отвлекал от мелькающих воспоминаний, но не убирал весь ужас, всю боль, все чертовы эмоции — все, что заставляло его напрягаться, бороться, чтобы Эндрю не увидел его состояния, чтобы не понял, что именно происходит, что он сейчас видит.

Обычно в такие моменты Мэтт сидел в гостиной, а Нил спокойно один пережидал, когда паника уйдет, когда прекратит оказывать какое-либо влияние на него, ибо демонстрировать другим, что его не только избивали и резали, он не хочет. Эндрю он рассказал лишь потому, что тот и так сам все понял бы, когда заметил бы, что он теперь сторониться прикосновений, что он морщиться от ужасного «пожалуйста», которое Ники так любит использовать, чего раньше он вообще не замечал.

Нил усмехнулся, когда увидел, что руки стали дрожать, после чего с силой одной вцепился в край кровати, а второй уперся в стену, стараясь скрыть это, хотя и так все было понятно, все было видно и очевидно для Эндрю. Скрывать просто нечего, когда тебя читают, когда видят насквозь, понимают по каждому незначительному жесту и малейшей реакции.

— Нил, попробуй не задохнуться.

Он снова усмехнулся, а может и посмеялся бы, если бы мог, однако воздуха и вправду стало не хватать, а он раньше и не замечал, что перестал дышать. Это короткое напоминание помогло вернуть его в норму, чтобы больше не было шанса потерять сознание, однако остальное не сходило, а нарастало.

— Я в порядке. Просто снова вижу их. Но в этом нет ничего такого, Эндрю.

— Сколько их было? — вот черт, тот решил зацепиться за эту оговорку, где Нил немного прокололся.

Когда Эндрю только начал расспрашивать, Джостен его не поправил, не стал заменять «он» на «они», как и в первый день Нила в Пальметто Миньярд промолчал, когда он спутал близнецов, хотя, конечно, ситуации немного не сравнимы, но какая ему разница? Особо никакая.

— По-разному, — попытался уйти от ответа Нил, потому что не особо хотелось говорить, все вспоминать, когда перед глазами уже проносятся образы и потому что когда-то это мог быть и только Рико с кем-то, а в другой самопровозглашённый король наблюдал, отдавая тело Джостена на растерзание нескольким Воронам, а потому точно ответа не было.

— Максимальное?

— Десять, — он не знал, что это даст Эндрю, зачем тот интересуется, но мог отвечать, пока унимал дрожь, что нарастала, потому что все лица стали мелькать перед глазами, расплываясь, ибо точно он не помнил ни одного, кроме Рико, остальные так и были безымянными.

— А в первый раз?

— Десять, — повторил он ответ, ведь именно тогда Морияма привел наибольшее количество участников, чтобы было больше боли, слез и криков, а дальше уже не так важно, сколько придет и будет мучать.

— Дальше?

— Меньше, наверное. Я не очень то и помню, сколько их приходило, как-то после двух-трех мой мозг немного переставал считать, однако было пару раз, когда на этом все кончалось, ибо Рико надоедало.

Нил резко выдохнул, когда закрыл глаза, понимая, что видит над собой свисающее лицо Мориямы, что было именно в ту первую попытку, когда тому наскучило. Обычно то игры с ножами ему хватало, но очень резко стало мало, так что он нашел, как еще можно выкрутиться, что еще можно сказать.

— Будет грустно, если ты задохнешься.

Он снова забыл, что нужно дышать, что воздух необходим, делая глоток лишь после слов Эндрю. Нил терял контроль, заходил довольно далеко, пока отвечал на вопросы, а потому все ухудшалось, однако Миньярд и дальше продолжил интересоваться.

— Раз в день или им было мало?

— Нет. Не сейчас, — он не мог больше отвечать, когда снова вспоминает каждое прикосновение Рико, каждое действие, каждый новый шрам на теле и надлом в душе.