Часть 47 (1/2)
Кабинет Хокаге нисколько не изменился за эти четыре года. Всё тот же массивный дубовый стол, полки, шкафчики, тумбочки, диван и стул для главы Листа. Бумажная волокита также имела место быть, только сейчас её было больше, и она буквально лезла из всех щелей. Это на самом деле можно было легко объяснить: война только-только отгремела, и понятное дело, что у главы участвующей в ней деревни будет много документационной работы.
— Наконец-то ты добрался до меня, Ясухиро-кун… Тебя что-то задержало по дороге?
Хаширама Сенджу уже не казался таким страшным, когда мальчик увидел его впервые. Да, он всё ещё внушал трепет за счёт своей силы, которую ощущал даже он, не будучи сенсором. Однако теперь мужчина выглядел куда более… человечным? Словно до этого он был не человеком, таким, как Ясухиро, а существом совершенного иного порядка.
— Прошу прощения, Хокаге-сама, потерял счёт времени, — вполне вежливо, но честно начал Кагуя, преклонив колено перед главой деревни. — А ещё меня задержали…
— Цунаде и Джирайя? — перебил его Первый, слабо усмехнувшись. — Да… они бывают через чур разговорчивыми…
«Хм… За мной следили? Неудивительно так-то», — отстранённо подумал перерожденец. — «Хотя, вполне возможно, он мог просто догадаться».
Вслух он сказал совершенно другое:
— Не спорю. Всё-таки они ещё совсем дети…
От выразительного взгляда и весьма непрозрачного намёка мальчика, казалось, что в комнате моментально стало в разы холоднее. Хаширама, на удивление Кагуи, решил не игнорировать его слова, вздохнул и глухо проговорил:
— Тебе пришлось через многое пройти, Ясухиро. И ответственность за это лежит исключительно на мне. Ты смог пережить войну. Стал сильнее, намного сильнее, чем раньше. И теперь ты заслуживаешь достойной награды за это.
«Это он так извиняется? Или называет меня обычным наёмником?» — мысленно недоумевал мальчик, не понимая к чему собеседник клонил.
— Хаширама-сама, скажите, зачем вы это сделали? Зачем вы отправили десятилетнего ребёнка на войну, следуя при этом главной идее создания Конохи — защите детей? — с нескрываемой болью в голосе напрямую спросил Кагуя, на что Хокаге не менее прямо ответил:
— Потому что я увидел в тебе потенциал, который можно было раскрыть только в реальных боевых условиях. Этот потенциал послужил и ещё послужит на благо Конохи. Пойми, Ясухиро, — ещё раз выдохнул Хокаге. — Я ничего не имею против тебя. Но когда мои подчинённые принесли кланового шиноби из вражеской деревни, я не мог не относиться к нему с подозрением. В первую очередь я всегда думаю о деревне. О её благополучии и защите. Сражаясь под знамёнами Листа, ты доказал, что больше не представляешь для нас скрытой угрозы. Сейчас, можно сказать, ты отплатил за то, что когда-то мы тебя спасли. В связи с этим я даю тебе выбор: остаться здесь и продолжать быть шиноби Конохи, либо уйти из деревни и жить так, как тебе захочется. Ты волен поступить так, как сам считаешь нужным.
Ясухиро приложил массу усилий, чтобы сохранить нейтральное выражение лица и просто-напросто не рассмеяться. Опустив голову, он спрятал глаза, по которым можно было понять истинное мнение мальчика, за длинными белыми локонами волос.
«Ха… Вот она — иллюзия выбора…»
Справившись со своими эмоциями, он поднял твердый, уверенный взгляд на ожидающего Первого: