Часть 15 (2/2)

— Прошло всего пару месяцев с начала войны, — голос подал брюнет, сидящий рядом с Мадарой. — Ещё слишком рано для подобных перемирий. Цучикаге и Казекаге слишком горды, чтобы согласиться на это.

Изуна был очень похож на своего старшего брата. Такие же черты лица, оттенок волос и глаз. Отличия были заметны в причёске и во взгляде. Если Мадара был будто бы вечно чем-то недовольный, то вот Изуна сохранял нейтральное выражение лица, как и подобает членам клана Учиха.

— А как там у нас дела на фронте с Кири? — внёс Хаширама новую тему для обсуждения.

— Пока образовался паритет. Узумаки без труда сдерживают натиск шиноби Тумана, а наши диверсанты неплохо справляются у них в тылу.

— Хорошо. Теперь перейдём к…

***</p>

Когда совет подошёл к концу, и большинство людей отправились по своим делам, в помещении осталось четверо человек. Это были старые друзья, положившие конец многолетней клановой вражде, и их младшие братья.

— Хаширама… — после недолго молчания начал Мадара. — До меня дошли сведения, что ты отправил в тыл к Кири ребёнка. Это правда?

Первый Хокаге не спешил с ответом. Будто бы оттягивая неприятный разговор, он нарочито медленно встал из-за стола и подошёл к широкому окну, открывающим вид на вечернюю Коноху. Когда в воздухе начало особо сильно ощущаться напряжение, Сенджу, наконец, ответил. Тихо, но твёрдо.

— Да, это правда.

Ожидаемая вспышка гнева не случилась. Вместо этого Мадара лишь прикрыл глаза и облокотился о стул, запрокидывая при этом голову. Так в молчании прошло несколько минут, на протяжении которых каждый из шиноби ожидал реакции старшего Учихи, пока тот, наконец, не выдохнул и проговорил:

— Ты забыл главную причину создания Конохи? Ты забыл, зачем мы положили конец войне между нашими и другими кланами?

Его голос звучал пугающе спокойно. Словно он говорил о погоде или о том, как прошло утро. Лишь некоторые смогли бы расслышать в нём неприятное удивление и разочарование.

— Ты как никто знаешь, что я никогда этого не забуду, — продолжая смотреть на деревню, ответил Хаширама.

— И тем не менее, Ясухиро Кагуя — ребёнок с повязкой Листа, сейчас сражается на войне. Довольно странно это, не находишь?

— В том-то и дело, что он Кагуя! — слегка повысил голос глава Конохи, разворачиваясь лицом к своему собеседнику. — Официально он шиноби Конохи, но по факту… Его лояльность пока под вопросом. Сейчас он спокоен, но рано или поздно его гены могут себя проявить во всей красе. А это выльется в кучу проблем для нас.

— И поэтому ты решил отправить его туда, где психика людей ломается раз и навсегда! — наконец Учиха дал волю своим эмоциям, резко открывая глаза и повышая голос. — Это просто гениально!

— Мадара… — тяжело выдохнул Первый Хокаге, начиная ходить по кабинету. — Подумай, почему я, ты, Тоби, Изуна и другие наши одногодки в разы сильнее, чем шиноби нового поколения? Потому что мы родились и провели всё своё детство и юность на войне. Именно в таких условиях рождаются воины, способные пробить планку обычного шиноби. Ясухиро Кагуя просто не повезло. Ему выпала участь стать тем, кто пройдёт через те же испытания, через которые прошли и мы. Никого из других детей заставлять сражаться я не собираюсь. Если этот мальчик выживет, то когда-нибудь в перспективе встанет вровень с нами, если умрёт, то послужит своей смертью на благо Конохи. Я попросил Ичиро имплантировать в его тело взрывчатку, которая сдетонирует, если мальчика уже нельзя будет спасти. Так он хотя бы заберёт с собой на тот свет своих врагов.

— Я никогда не думал, что жизнь ребёнка, пусть даже того, который родился не в нашей деревне, будет для тебя значить ровным счётом ничего, — грустно усмехнулся глава Полиции. — Ты понимаешь, что если он вернётся, то у него возникнет пару десятков не очень приятных для тебя вопросов?

— Но зато он вернётся ветераном войны и станет примером для молодёжи, — возразил Сенджу. — Это укрепит наши позиции и взрастит новое поколение в правильном русле.

В гробовом молчании Мадара поднялся со своего места. Разочарованным взглядом смотря в глаза своего старого друга, он развернулся и направился на выход. Уже открыв дверь, он остановился и бросил через плечо:

— Ты пал в моих глазах, Хаширама…