Остолоп и Химера (1/2)

Эмма в пышном сливочном платье без рукавов и с воротником-стойкой готовила лимонный пирог к возвращению дочери из больницы.

На веранде Снежана, одетая в белую легкую курточку и синие джинсы, качала коляску с Майклом и Софи. Около неё нарезала круги Шарлотта в теплом свитере ярко-оранжевого цвета и желтых джинсах.

Эмма взбивала индигриенты и поглядывала в окно на невестку и внучку, как вдруг увидела, что Шарлотта устремилась за ограду. Минуты через три она появилась вновь, восседая на руках у своего любимого отца. Мик, он был весь в черном, вошел во двор, поцеловал, поднявшуюся ему навстречу, Снежану и наклонился над спящими детишками.

Шарлотта сунула нос в коляску и принялась что-то говорить папе. Тот улыбнулся ей; Эмма поймала себя на мысли, что она с Дайсуке, в глазах окружающих, выглядели именно так — молодые, влюблённые, счастливые.

Миссис Джиген помахала им рукой; полицейский улыбнулся в ответ, ссадил Шарлотту и пошел к дому.

Появился на кухне в синей клетчатой рубашке, черных джинсах и мягких домашних мокасинах.

— Эмма, — улыбнулся детектив, — вам чем-нибудь помочь?

— Мог бы и на ты, — легонько пожурила его Эмма, — чай не чужие…

— Тебе нужна помощь? — Мик посмотрел на химеру.

— Ты бы не мог нарезать лимонов для пирога, — попросила миссис Джиген, отметив про себя, что приемный сын выглядит гораздо лучше, чем тогда, когда они последний раз виделись.

— Да запросто, — засучил рукава, взял нож и доску, — мама Эмма.

— Долго ты шел до того, чтобы назвать меня мамой, — усмехнулась Эмма.

— До сих пор иду, — откликнулся Мик, — согласись, назвать тебя мамой при живой маме, немного необычно.

— А твои родители еще живы?

— Да. И родственники тоже, но этой темы, мама Эмма, мы не будем касаться. В эту область я никого не пускаю, даже самых близких.

— Хорошо, — согласилась химера, — но почему ты так себя вел?

— Я испугался, — нож ритмично нарезал душистые лимоны, — я столько времени был один, что привык к свободе. И когда Дайсуке сказал мне — шок меня накрыл. Я не мог поверить в происходящее. Я боялся, что ваше решение уничтожит свободу. Мою свободу, — Мик поднял глаза на Эмму, — я постепенно успокаиваюсь. Но до полного осознания мне еще далеко.

— Ты сегодня хорошо выглядишь.

— Я, наконец, выспался. Дело закрыто.

— Как ты думаешь, почему Саша пошла в сад ночью? — Эмма влила тесто в форму и принялась очищать нарезанные лимоны от корочек и семян.

— Это моя вина, — Меллоун склонил голову; нож замер, — она хотела, чтобы я смог жить вне этой безумной гонки, никого не спасая, но Феникс и Лиса ей показали будущее…

— Лиса? — Эмма посмотрела на Мика, — у Сашули появился зверь?

— Вульпекула, <span class="footnote" id="fn_29452806_0"></span> Звездная Лиса, которая будет ей помогать. Она, как мой Феникс — друг и напарник.

— Если бы ты лишился сил? — химера застыла над лимонами, — это было бы не очень хорошо, да?

— Для вас бы ничего не изменилось, — Мик поднял голову и улыбнулся своей новой маме, — возможно, я бы стал более уязвим для всякого рода атак, что могло б привести меня… в больницу или в ближайший морг. Но защищать друзей и семью — я бы не перестал.

— Тебе нельзя рисковать, — заметила миссис Джиген, — мы не для того тебя усыновляли, чтобы в одно мгновение потерять.

— Бесполезно, — Меллоун поднялся, подойдя к раковине и начиная мыть нож с доской, — я — полицейский. Если б я не хотел рисковать, то выбрал себе профессию… библиотекарем, например.

— Как-то я тебя в роли библиотекаря не представляю, — хихикнула Эмма, но тут в кухню вбежала Шарлотта.

Мик, вымыв орудия труда, опять сидел на стуле и белокурое создание мгновенно влезло ему на колени.

— Баба Эмма, а что ты делаешь? — голубоглазая мордашка уставилась на химеру.