Глава 19 (111). Наша суть приведет нас к одному концу (2/2)
Солдаты направились к женщине и, дождавшись, пока та поднимется из-за стола и добровольно позволит одеть на нее наручники, увели прочь. Линтон проводил их пристальным взглядом и самодовольно дернул уголком рта.
Все прошло так гладко, как он того и хотел; а Немекрона одержала еще одну победу в этой войне.
***</p>
— Скажите Ее Величеству, что мне нужно срочно с ней поговорить, — требовательно заявила Джоанна, останавливаясь напротив охранников, занявших свои места у двери кабинета королевы.
— Ее Величество просила, чтобы ее не беспокоили, — отозвался один из них.
Джоанна тяжело вздохнула и закатила глаза, думая о том, что ей подвернулись под руку идиоты, которые определенно решили сорвать ей все дело. Ну уж нет. Никто на ее пути не встанет — не сейчас, не теперь.
— Ты вообще слышал, что я сказала? — раздраженно опустила. — У меня срочное дело. Вот, — Джоанна помахала толстой красной, которую держала в руках. — Королева должна увидеть это немедленно.
Охранник неодобрительно нахмурился и переглянулся со своим напарником, но тот только пожал плечами, всем своим видом показывая, что не знает, как поступить. Джоанна снова закатила глаза и демонстративно цокнула. Она ведь специально выбрала такой момент, когда Линтона не будет здесь: чтобы он не стал оправдываться и умасливать уши Кармен своими лживыми речами. А завтра, когда он вернется, его будет поджидать тюремная камера и жалкий, ничтожный конец.
— Ждите здесь, — заключил, в конце концов, охранник, и, постучавшись, зашел в кабинет королевы. Пробыл там совсем недолго: вернулся практически сразу и уведомил: — Ее Величество вас зовет.
Джоанна взяла папку под руку и шагнула вперед, с трудом подавляя злорадную ухмылку, которая так и просилась наружу. В то же время, она осознавала, как сильно рисковала. Поставила на кон все. Потерпит неудачу — и придется несладко. Однако же, этот отчаянный риск стоил того, чтобы красивая, изощренная месть воплотилась в реальность.
Джоанна месяц потратила на то, чтобы собрать все факты воедино. Обставила это дело так, чтобы виновность Линтона не подвергалась сомнению ни на долю секунды. Она знала, что в этой войне ей не победить силой. Брать Линтона нужно умом; играть по его же правилам, так, как он и учил. И вот, этот день наконец пришел.
Линтон заплатит за все, что сделал.
— Здравствуйте, Ваше Величество, — бодро поприветствовала Джоанна, оказавшись в кабинете.
Улыбка так и просилась засиять на ее лице, но она держалась. В данной ситуации Джоанна — жертва. И, что бы там ни произошло, вести себя должна соответствующе.
— Добрый вечер, мисс Лиггер, — Кармен отозвалась безо всякого энтузиазма. Джоанна даже допустила мысль, что стала для нее вестницей плохих новостей. Весьма забавно, но по-другому никак. В конце концов, задумывался ли хоть кто-то за все эти годы, каково приходилось ей?.. — Мне сказали, что у вас срочный вопрос.
— Это правда. Вопрос очень срочный, — подчеркнула Джоанна. — И касается он Вашего сенешаля.
— Ну, разумеется, — опустила Кармен с налетом снисхождения и одновременно сарказма. — Что же он на этот раз натворил?
— Кое-что очень ужасное, — многозначительно парировала Джоанна. — Но он сделал это не сейчас, а в ночь на двадцать четвертое июля… Вы ведь помните, что произошло тогда на корабле?
Кармен возвела глаза к потолку и тяжело вздохнула. Она понимала, что разговор предстоит непростой, — как и Джоанна. Но теперь, вместе страха перед вполне вероятными печальными последствиями, она испытывала трепетное, волнительное предвкушение. Ведь была близка к победе, как никогда раньше.
— Тогда все решили, — медленно, тем самым распаляя интерес к своим словам, продолжила Джоанна, — что за покушением стоит Империя. Но я решила провести свое расследование и докопалась до правды. Тот, кто заказал убийство, — Линтон Карраско.
— Вы хоть понимаете, что сейчас говорите?! — моментально взъелась Кармен, подняв на нее округлившиеся от злобы и возмущения глаза.
Джоанна вскинула брови, обвела взглядом комнату, думая о том, что королева, похоже, слишком хорошего мнения о своем непутевом сенешале, и, ни секунды не сомневаясь в собственных словах, уверенно, четко сказала:
— Абсолютно. Это не пустые обвинения, и здесь, — она прошла вперед и положила папку на стол королевы, не дожидаясь подходящего вопроса и дозволения, — представлены все доказательства.
Кармен неодобрительно нахмурилась, но все же подтянула папку к себе. Открыла, угрюмо оглядывая первый лист, и принялась просматривать содержимое, медленно перелистывая.
— Убийцей была Ида Бетлен, — начала перечислять Джоанна, сложив руки за спиной. Она говорила твердо, непоколебимо, чеканя лишь факты — неопровержимые, жесткие, но факты: — Раньше она работала на Мереж и была его подопечной, пока ее не решили уволить после того, как она убила своего напарника. Ей грозил большой срок, но ей удалось скрыться в Пепельной пустоши. Линтон Карраско сам помог ей сбежать. Не знаю, поддерживали ли они связь после этого, но в июне он сам написал ей, чтобы заказать убийство. Мое и Картера.
Джоанна прервалась, чтобы оценить реакцию Кармен, и та казалась действительно пораженной всем услышанным и увиденным. Предоставленное дело она читала бегло, поверхностно, но даже этого хватало, чтобы вогнать ее в смятение.
Глаза Кармен растерянно бегали от строчки к строчке, от картинки к картинки, и каждое слово, казалось, вызывало в ней бурю противоречий. Должно быть, она не хотела верить в это. Но отрицать не могла. Все факты были на лицо. Ни единой помарки и недочета — придраться не к чему. Вина Линтона была доказана и не подлежала сомнению.
Как и предательство, которое он совершил.
Но это было не все — далеко не все. Джоанна вдохнула и продолжила:
— Счет, с которого ей была отправлена предоплата, тоже принадлежит Линтону. А это — самое интересное. О существовании этого счета не знал никто, он не был зарегистрирован ни в одном национальном банке. Я не могу быть уверена в этом точно, — нарочно уклончиво протянула Джоанна, — но мне кажется, что он хранит там взятки и другие деньги, добытые… — она замялась, подбирая нужное выражение, — незаконным путем.
Такой грешок действительно водился за Линтоном. О том, что он не брезговал коррупционными махинациями, многие говорили; но это всегда оставалось чем-то на уровне обыкновенных сплетен. Только вот Джоанна однажды сама видела, как одна богатенькая дама сунула ему в карман пачку тиннов в обмен на молчание о ее грязных делишках.
— Линтон перешел все границы, — фыркнув, подвела Джоанна, чем только подлила масла в огонь. — Он творит все, что взбредет ему в голову, и думает, что останется безнаказанным. А ведь сенешаль должен следить за порядком…
Кармен захлопнула папку и отодвинула в сторону, раздраженно качнувшись на кресле, сложила руки в замок и уткнулась мрачным, невидящим взглядом перед собой. Ее спина натянулась, точно струна, глаза гневно заблестели — она была ужасно зла и определенно сдерживала себя из последних сил. Джоанна окинула ее пристальным взглядом и задумалась.
Кажется, теперь она уже не сомневалась в том, что Линтон наворошил больше, чем стоило бы. Решила, что он предатель. Но только вот, что она сделает на этот раз? Неужели простит? Нет, не может. Такие вещи не забываются, не остаются безнаказанными. Да и потом, это, должно быть, очень унизительно для королевы: закрывать глаза на подобное оскорбление. Никак иначе это и не назовешь. Ведь, покушаясь на приближенных королевы, Линтон подрывал и ее авторитет тоже. Особенно, если вспомнить, что он на самом деле мнил о себе…
— Оставьте меня, — полурыча, процедила Кармен, не поднимая глаз.
Джоанна смиренно кивнула и удалилась. Уже в коридоре, когда дверь закрылась за ней с тяжелым скрипом, она позволила себе ядовитую, самодовольную ухмылку, ощущая, как все ее тело наполняется жаром победоносного ликования.
Это конец. Линтон не сможет отмыться от такого позора и опровергнуть свою вину. Никогда. Джоанна сделала для этого все и готова была на большее, если потребуется.
Лишь бы только кара наконец настигла его.
***</p>
Линтон вернулся в Гарнизон к полудню.
Первым делом он позаботился о том, чтобы разместить Фарью в подземных тюрьмах, чему она совсем не сопротивлялась — на и в принципе, с самого начала проявляла исключительно покорное смирение, которое одновременно как поражало Линтона, так и радовало, впрочем-то, ведь это избавило от кучи ненужных проблем и разбирательств. Проследил за тем, чтобы обеспечить у ее камеры надежную круглосуточную охрану, и раздал соответствующие указания. Затем его отыскал солдат, посланный королевой Кармен. Та, едва узнав о том, что Линтон вернулся, пожелала немедленно увидеть его; и потому он направился к ней немедля.
Впервые за долгое время королева вспомнила о его существовании. Дала важное задание, которое — Линтон знал — было негласным шансом заново вернуть ее расположение, а теперь, вероятно, ждала отчета. Все прошло безукоризненно, в этом даже не стоило сомневаться, так что он расскажет об этом без зазрения совести. Покажет Ее Величеству, насколько надежен и исполнителен. Заставит ее заново поверить в то, что только он один может управиться с обязанностями сенешаля.
Никого другого не может быть на этом месте — она и думать о подобном не должна. Как и все остальные.
Линтон направился в кабинет королевы, преисполненный чувства удовлетворения и непоколебимой решимости. Все-таки, никакие грязные игры, вроде тех, что неумело проворачивает Джоанна у него за спиной, не могут перевернуть уклада вещей. Все будет так, как есть. Он — сенешаль, правая рука королевы Немекроны, важнейший государственный деятель, принесший немало побед своей нации. Никто и ничто не в силах изменить это.
Охрана, обступившая кабинет королевы, безмолвно переглянулась, стоило Линтону появиться, и пропустила его без лишних церемоний. Оказавшись внутри и закрыв за собой дверь, Линтон отвесил легкий поклон и приветственно произнес:
— Ваше Величество.
Королева Кармен сидела за столом, одной рукой держась за чашку черного кофе, а второй — перелистывая страницы в какой-то папке, и даже не подняла взгляда, встретив его угрюмым молчанием. Так она демонстрировала свою обиду, которую за прошедшее время отпустить так и не смогла.
Линтон вздохнул и возвел глаза к потолку, взывая к терпению. Нехорошо, конечно, тогда получилось… Но если бы он сам помнил каждое слово, что ему когда-либо говорили, и злился, ему бы, наверное, пришлось полмира истребить, чтобы избавиться от этих чувств. И все же, как бы там ни было, ситуацию требовалось исправлять. Ибо, как только королева Кармен простит его окончательно, его позиции укрепятся настолько, что никто и взгляда косого бросить не посмеет.
Линтон собирался начать докладывать о проделанной работе, когда она вдруг подала голос и мрачно, с налетом раздражения, опустила:
— Вы уже вернулись? Славно, — фыркнула. — Где сейчас Фарья?
— Я доставил ее в Гарнизон в целости и сохранности и запер в одиночной камере, — уведомил Линтон. — Благо, мне удалось все уладить, так что никакого сопротивления она не оказывает, — слукавил. — Кроме того, она предоставила целую коробку с флешками, дисками и другим, где, если верить ее словам, находится немало важной информации о делах Империи. Если Вы хотите, я могу заняться этим сейчас же.
— Не нужно, — отмахнулась королева и замолчала.
Такой резкий и пренебрежительный тон впору можно было считать оскорбительным, пожалуй. Линтон вздохнул, призадумавшись. Ему все это начинало надоедать. Он уже давно не в том возрасте, когда можно было строить и выносить драмы на каждом шагу.
— Хорошо… — протянул Линтон, продолжая размышлять о том, как можно было подступиться к королеве. — Тогда я могу…
— Мне ничего от вас не нужно, — раздраженно отрезала она, с хлестким хлопком закрыв папку, и подняла на него темные, но все-таки поблескивающие от необъяснимой ярости глаза.
Линтон нахмурился: не нравилось ему все это; однако не шелохнулся.
Королева глубоко вздохнула и громко, чеканно воскликнула:
— Охрана!
Дверь тут же открылась, пропуская двух солдат. Линтон даже не успел обернуться и подумать о том, что здесь вообще происходит, когда она директивно проговорила:
— Уведите мистера Карраско и заприте в одиночной камере. Немедленно.
Охранники тут же обступили его с двух сторон и плотно взяли под руки, пытаясь утянуть по направлению к выходу; но Линтон не поддался. Все, что он мог, это смотреть на королеву и недоумевать. Видеть ее взгляд, полный ненависти и разочарования, и не понимать ровным счетом ничего.
— Ваше Величество, в чем Вы меня обвиняете?! — требовательно выпалил он, но ответа не последовало.
Она лишь окинула Линтона брезгливым взглядом, словно тот был ее злейшим врагом, и махнула рукой, веля охранникам поторопиться. В конце концов, ему пришлось поддаться и позволить себя увести.
Перед глазами мелькали коридоры, руки ощущали тяжесть чужой хватки, а ноги передвигались лишь по неведомому чуду. Мысли путались, метаясь от кажущегося невозможным «неужели это конец?» до отчаянного «это ошибка, этого не может быть» и ужасающего «но это действительно так». В чем еще обвиняли, что он такого сделал?
Почему, поднявшись так высоко, он вдруг начал стремительно падать, возвращаясь туда, откуда начал?