Глава 6 (64). «Пусть будет страх» (1/2)
— Как выяснилось, майор Гарридо не был причастен к шпионажу, — отрапортовала Алисса. — Что касается лейтенанта Эллерт… — ее голос мгновенно поник, а зеленые глаза потемнели в молчаливом гневе, — мы нашли у нее удракийский коммуникатор. Отпечатки пальцев были проверены. После этого она сдалась и во всем созналась. Если верить ее словам, Империи она сообщила только об операции на складе и о готовящейся атаке на экспедицию в Пепельной пустоши. Ни о чем другом ей больше известно не было.
Ее Величество, сидящая за столом, задумчиво нахмурилась и откинулась на спинку стула, сложив сцепленные в замок руки на стол. Едва зайдя к ней в кабинет, Алисса заметила, что что-то в королеве изменилось: несмотря на привычные черные одежды, она, казалось, наконец вышла из горююще-траурного состояния и преисполнилась какой-то решимости и резкости, какие раньше скрывались за полотном ледяного спокойствия, но осталась все так же задумчива.
— Это все? — спросила королева. — Больше она ничего не сказала?
— Нет, — Алисса покачала головой.
Ее Величество недовольно хмыкнула в ответ, поджав губы. Маршал Кито, до этого сидевший молча, лишь выслушивая рассказ Алиссы о результатах ее так называемого «расследования», обвел ее задумчивым взглядом, неопределенно дернул хвостом и произнес:
— Что Вы планируете делать, Ваше Величество?
— Прежде всего — выпустить майора Гарридо и снять с него все обвинения, — процедила она таким тоном, словно только что озвучила самый очевидный на всем белом свете факт. А затем посерьезнела и добавила: — А что касается Джун Эллерт… Если она не может дать нам никакой информации, тогда я приговариваю ее к смертной казни.
Алисса и маршал изумленно переглянулись, не найдясь с ответом. С одной стороны, Витте понимала, что предательство джун не должно обходиться без наказания, но с другой… Эллерт все еще оставалась ее землячкой. Запутавшейся, но землячкой.
Маршал Кито понимал это не хуже нее.
— Ваше Величество, при всем уважении, — возразил он, стараясь звучать при этом как можно мягче, — королева тотчас бросила на него недовольный взгляд, — я уже не раз говорил Вам и повторюсь снова. Казнить тех, кто оступился, и сеять страх — не самый надежный способ заслужить верность подданных. Так поступает Империя, а они…
— Да, — согласилась королева, — так поступает Империя. Сеет страх, наказывает неверных и при этом опережает нас не на один шаг в этой войне, — жестко подвела она. — Люди переходят на сторону Рейлы, присягают ей на верность и сражаются за нее до конца, и если она зарабатывает эту верность страхом… Пусть будет страх.
От зловещих ноток, промелькнувших в ее твердом, как сталь, голосе, Алиссе стало не по себе: она почувствовала, как по спине прошелся холодок.
— Кроме того, — произнесла королева, чуть подождав, — это не просто проступок. Это бесчестное предательство, которое привело к тому, что тысячи людей погибли, командующий погиб, а Сердце Немекроны оказалось в руках Империи. Да перед смертью эту дрянь стоило бы замучать до тех пор, пока она не взвыла бы о пощаде! — гневно выплюнула Ее Величество. Маршал сделался бледнее бумаги; Алисса начала заламывать пальцы, спрятанные за спиной.
Она еще не видела столько гнева в королеве.
— И если вы, маршал Кито, — она медленно поднялась из-за стола, вырастая черной угрожающей тенью, — не согласны с моим решением, будьте добры просто промолчать. Я — королева Немекроны, и только я могу принимать решения, которые никто — абсолютно никто — не смеет подвергать сомнению. Это вам понятно?
Маршал уставился на нее растерянно и пораженно, а Алиссе просто хотелось провалиться сквозь землю. Складывалось ощущение, что этот разговор был совершенно не предназначен для ее ушей.
Маршал прочистил горло и осажено выдавил:
— Предельно.
— В таком случае, — тут же отозвалась королева — ей не нужны были многословные убеждения, — распорядитесь о назначении смертной казни лейтенанта Эллерт; а майора Гарридо выпустите из-под стражи. На это и вы, и капитан свободны.
— Ваше Величество, — Алисса не теряла ни секунды более, почтительно поклонившись и поспешно направившись к выходу. Что бы сейчас не случилось, ей это определенно не нравилось. Где-то внизу грудной клетки склубилась смутная тревога.
Словно надвигался шторм.
***</p>
Придирчивость Айзеллы все больше и больше начинала раздражать Расмуса, который за это дело брался и вовсе неохотно (но с подобающим напускным энтузиазмом, естественно). Пока женщина нервно пила эль, опустошая невесть какой по счету бокал и с видом великомученицы, на плечи которой свалилась страшная ноша, разглядывала вид за окном, Расмус уже битый час перебирал статьи «Говорящего Л.» и собранные сведения о типографии, которая, как выяснилось, и занималась печатью его текстов в тайне ото всех. Признаться, Расмус несколько раз приходил к кое-каким догадкам, но Айзелла обрывала его на полуслове и говорила «не нести чепухи и думать внимательно» — словно ему нужно было так много времени, чтобы прийти к очевидному! Теперь приходилось, напустив на лицо маску усердной задумчивости, подолгу таращиться в листы и старательно имитировать занятость. Само собой, Айзелла нервничала. В конце концов, если это дело наберет слишком большие обороты, ее статус, полномочия и доверие Рейлы тут же пойдут коту под хвост. Но Расмус совершенно не понимал, как это давало ей повод трепать ему нервы.
В очередной раз тяжело вздохнув и перелистнув страницу, он понял, что его терпению пришел конец. Ни минуты больше этого бесполезного спектакля он не выдержит.
— Слушай, — недовольно выпалил Расмус, с хлопком сложив газету на коленях, — тебе правда так нравится тратить мое время впустую?
— Это не впустую, — процедила Айзелла и метнула в него укоризненный взгляд, отвернувшись от окна. — Я, кажется, просила тебя относиться к делу серьезно.
— Так и отношусь. Просто я не настолько тупой, как ты думаешь. Мне не нужно столько времени, чтобы сложить два плюс два.
— Может быть. Но иногда ты правда заставляешь меня сомневаться, — язвительно опустила женщина. — Так что, надумал что-то?
— Ну, смотри, чисто логически, — сказал Расмус, закинув ногу на ногу, — типография эта находится во втором районе. — Айзелла кивнула, скептически нахмурившись. — В криминалистике есть какая-то теория… Я точно не помню, как она называется, но ее суть в том, что убийцы, чаще всего, не выбирают для убийств район рядом со своим домом и район, который слишком далеко от их дома. Если следовать этой теории, то тогда получается, что этот «Эл» либо из третьего, либо из первого района.
— Только вот это не убийство, — заметила женщина, — а обычная газета.
— Но для Империи это ведь что-то на уровне убийства. Да и к тому же, любой обычный человек рассуждал бы именно так. Рядом с домом — все знают, слишком подозрительно; далеко от дома — долго ходить.
Айзелла, казалось, призадумалась, хотя Расмус очень сомневался, что она после всего выпитого эля вообще могла ясно соображать. Ее затуманенный взгляд поднялся на потолок — Расмус невольно проследил за ним, отметив, что на потолке успела появиться небольшая трещина, — и женщина задумчиво опустилась на рабочем кресло, сложив руки на подлокотниках и откинувшись на спинку.
— Хорошо, — скептически изрекла она, — предположим, это так. Но что нам это даст?
— Это упростит наши поиски, — Расмус пожал плечами.
— Каким образом? Предлагаешь врываться в каждый встречный дом и переворачивать его с ног на голову?
— Это уже просто варварство.
— Не думала, что тебя волнуют какие-то принципы, — едко заметила Айзелла.
— Но ведь это повредит имиджу удракийской власти…
Иногда Расмусу казалось, что он переигрывает с ролью патриота Империи, но тебе, похоже, ничего не замечали. Напротив, удракийцев даже устраивала роль эдакого «преданного фанатика»; чего нельзя было сказать о Расмус. Каждый раз он чувствовал себя непростительно обманутым, но каждый раз вспоминал, что сам позволил обмануть себя и продолжал потакать ходу этой незавуалированной игры. Расмус был для Империи своего рода рекламой, образцом идеального предателя, и он… никак этому не противился. Хотя совесть, если она вообще когда-либо существовала для него, начинала тоскливо подвывать откуда-то изнутри.
— Я думаю, — высказался Расмус, когда так и не дождался от Айзеллы никакого ответа, — что нам, во-первых, нужно усилить патруль в этих районах, а во-вторых, пока повременить с закрытием этой типографии.
— И дать этому подонку дальше распространять свою грязь и сеять смуту?! — вспыхнула Айзелла.
— По сути — да. Но на деле — нет. Просто послушай, — настойчиво протянул Расмус, видя, что женщина готова была снова разразиться в гневе. — Если не предпринимать каких-то явных действий, «Эл» может подумать, что мы сдались, расслабится, а там… мы проследим за посетителями типографии и поймаем его с поличным.
Айзелла мгновенно успокоилась, задумчиво потерла подбородок, затем взглянула на Расмуса с нескрываемым удивлением, просияв, и протянула:
— О, звезды, такой гениальной идеи я от тебя совсем не ожидала.
— Я начинаю все больше оскорбляться из-за твоих комплиментов, — саркастически заметил он. Айзелла пропустила его слова мимо ушей.
— Решено. Именно так мы и поступим. А ты будешь каждый день просматривать записи с камер и говорить, видел ли ты там кого-нибудь или что-нибудь подозрительное, — требовательно протараторила женщина, смерив его строгим взглядом. — Это понятно?
— Предельно, госпожа командующая, — Расмус усмехнулся. — А теперь можно мне наконец пойти? У меня еще куча важных дел.
— Пить, курить и смотреть сериалы — это теперь «важные дела»? — ядовитый тон Айзеллы был неумолим.
— Ах, если бы… Меня ждет свидание с обворожительной красавицей, — мечтательно протянул Расмус и самодовольно ухмыльнулся. Лицо женщины вытянулось в немом изумлении. — Только прошу тебя, не ревнуй…
— Ишь, захотел, — фыркнула Айзелла и пренебрежительно скривилась. — Я просто не понимаю: кто?
— По-твоему, я настолько жалок?
— По-моему, по сравнению с Ее Величеством все жалкие.
Расмус раздраженно сверкнул глазами. Она знала, что эта тема для него достаточно болезненна (ну, или, как минимум, неприятна), но все равно бессовестно поддевала. Тем не менее, он не растерялся и нашелся с ответом.
— Ты именно поэтому до сих пор не замужем?