Глава 24 (1/2)

- Почему мы пришли в кафе? Я думал, у нас обычный сеанс, я не хочу есть, - Доен ерзает на стуле, нервозно оглядываясь по сторонам, и явно не может найти себе удобную позу, чтобы показать спокойствие.

- У нас все такой же сеанс, просто не в привычных рамках. Я подумал, тебе будет полезно выбраться куда-нибудь, решил начать с обычного кафе. Можешь ничего не заказывать, я выпью чашку кофе, а ты просто посидишь со мной. И мы поговорим, - Тэн краем глаза наблюдает за Доеном, пока наспех заказывает кофе и тирамису, и реакция друга ему совершенно не нравится: тот никак не может усесться и продолжает оглядываться, само присутствие людей его нервирует, особенно, его не устраивают те, что сидят позади и что-то весело обсуждают. - Неуютно?

Мужчина коротко кивает, вглядываясь куда-то вправо, в другой конец зала, и показывает туда пальцем:

- Там есть свободный столик, давай пересядем.

Тэн не возражает, и спустя минуту они уже сидят там. Доену заметно лучше, и он хоть немного, но расслабляется и перестает беспрестанно осматриваться.

- Прикрываешь спину?

Ким поначалу не понимает, о чем речь, но когда видит взгляд врача, направленный на стену за его спиной, то молча соглашается.

- Не люблю, когда позади меня пусто, но, что еще хуже, когда там кто-то находится.

- Это связано с каким-то конкретным воспоминанием?

Тэн терпеливо ожидает, пока Доен соберется с мыслями: за это время приносят заказ, и мужчина успевает выпить треть. В глазах напротив проносится нечто темное, ужасающее, он явно вспоминает все то, что с ним произошло, и невольно выступают слезы.

- Я не осуждаю тебя. Ни в коем случае, - друг тихо заверяет его, наклонившись вперед и пытаясь поймать взгляд, но удается лишь почувствовать чужой тонкий аромат: теперь Ким пахнет не парфюмом, не больницей, не Джонни, как это было прежде, а чем-то домашним.

- Если позади нет стены, мне все кажется, что кто-нибудь может навалиться со спины, повалить меня. И я тогда начну задыхаться, пытаться кричать, вырываться, драться за себя, но ничего не будет получаться, потому что этот кто-то слишком силен, а я слишком слаб. Боюсь, что эта тяжесть неизвестного вдавит меня в диван своим весом, и я... непременно задохнусь от собственных слез и его подавляющей силы, - ладони дрожат, и он обхватывает одну другой, чтобы заставить себя успокоиться, но получается плохо. Тэн тяжело выдыхает, прикусывая нижнюю губу. Его вовсе не радуют эти откровения, хотя это было честно, - то самое, чего он так долго ждал все это время, чтобы помочь Доену. Реальность некогда любимого человека разделилась на что-то правдивое и иллюзорное, метафоричное, это самовнушение позволяло разуму защититься от подавляющего количества негативного опыта и воспоминаний, это позволяло не сойти с ума окончательно. Мужчина прекрасно понимает, о чем идет речь на самом деле, но слишком боится подумать об этом и дать точное понятие. Сердце гулко стучит от переживаний, и лицо сморщивается буквально на секунду, но Доен моментально считывает это микровыражение и интерпретирует неправильно из-за чувства стыда. Он подрывается с места, и удивленный Тэн делает то же самое.

- Что случилось? Куда ты?

- Я пойду. Сегодня не получится ничего с терапией, да и... вообще ничего не получится. Никто меня не поймет.

Доен движется к выходу, но друг упорно останавливает его, стараясь не коснуться.

- Доен, что произошло? Ведь все было в порядке.

Тот резко выдыхает, явно не желая говорить, но все же пересиливает себя, поскольку Тэн был ему дорог в какой-то степени.

- Твое лицо так изменилось после моих слов. Я понимаю, что все случившееся никому не понравится слушать, это... мерзко, это ужасно, это отвратительно в конце концов, да еще из-за диагноза мои слова вызывают противоречия. Я точно сделал что-то не так, раз все это произошло именно со мной, значит, я не был компетентен как врач, не был хорошим человеком, раз Тэен решился на такое, а Джонни просто пытался меня забыть, хотя и года не прошло!

На них оборачиваются посетители из-за эмоционального всплеска мужчины, они стоят посреди кафе друг напротив друга - один почти плачущий, а второй сочувствующий. Но Тэну все равно, что подумают о нем люди, никогда не было до этого дела, зато не было безразлично, какого мнения о нем Доен. И сейчас это самое мнение причиняло боль и заставляло чувствовать несправедливость.

- Я буду сейчас груб, скорее всего, тебя это обидит, но все же скажу. Из-за своего диагноза и в принципе пережитых событий ты не можешь, больше не умеешь адекватно оценивать невербальные выражения. Ты больше не умеешь этого делать, понятно? Теперь все ты воспринимаешь через призму своего опыта, у тебя мозги не на месте. Если раньше ты мог сказать мне нечто подобное, и я был бы уверен, что действительно сделал что-то не так, то сейчас все изменилось. Мы с тобой не равны больше. Мы не разговариваем как врач и врач и даже не как друзья, не как бывшие, которые мирно расстались, а как врач и пациент. Так кто из нас какую роль играет, Доен?

Тэн говорит жестко и уверенно, глядя прямо в растерянные глаза, и Ким крепче сжимает собственные пальцы, боясь такого напора. Это ему и нравится, и нет, поскольку он всегда любил прямолинейность друга, а с другой стороны то, что сейчас ему прямо в лицо тычут его положением, уязвляет. Они действительно не равны больше, и Доен неадекватен. Это еще одно последствие, с которым он не может смириться и боялся признаться самому себе. Прежде он был тем, кто проводил такие сеансы и пытался помочь людям, но правда такова, что теперь не в силах оказать помощь самому себе и вынужден просить ее у того, кого любит.

- Я неправильно понял тебя?

В этом вопросе слышится стыд и неуверенность, на лице больше не было уязвленности и обиды, и Тэн заметно расслабляется, подходя ближе.

- Верно. Я бы никогда и ни за что не почувствовал к тебе отвращения. Ты мне дорог. Именно поэтому я испытываю боль и ненависть к твоему состоянию. Я сочувствую и хочу помочь тебе избавиться от страхов. Чтобы приходя в кафе или стоя рядом со мной, ты не боялся сидеть в центре и касаться меня без дозволения.

Они возвращаются за столик, как ни в чем не бывало после неуверенного кивка Доена, и продолжают беседу.

***</p>

- Нашли! Нашли!

Джехен резко тормозит в коридоре, когда ему навстречу вылетает радостный Джемин, тряся мобильным над головой, и у мужчины сердце странно стучит, хотя еще не было каких-то новостей, но чувствовал, что найденное просто поразит их всех.

- Ну? Обрадуй меня.

- Мы все эти дни и ночи не вылазили из того дома, каждый миллиметр проползли, и...

Джехен умирает от ожидания, но все же дает помощнику перевести дух, ведь тот, судя по его красным глазам и одежде, в которой он видел его еще пять дней назад, почти не спал. Джемин молча протягивает телефон с какой-то фотографией, и Чон, вглядевшись, узнает на ней часть дома, где держали Доена, а там эксперт, стоящий на стуле и вытаскивающий провода из стены.

- Камера.

На возбужденно кивает, едва скрывая свою радость, и Джехен довольно улыбается, взъерошивая его и так лохматые волосы.

- Ты просто молодец! Это же значит, что в доме все это время находились камеры видеонаблюдения, и, скорее всего, записали происходящее. Когда мы найдем центр управления и наблюдения, то сможем получить все доказательства, и даже показания Ким Доена нам не понадобятся.

- Но как мы найдем пункт наблюдения? Накамото вряд ли признается, а жертва и подавно не знает об этом.

Чон начинает что-то стремительно анализировать в своей голове в течение полминуты, и одна очень интересная догадка посещает его мысли.

- Кто заявил о пропаже Ли Тэена?

- Кажется, это был его работодатель, из-за того, что Ли Тэен не приходил на работу в течение двух недель.

- Из родственников, помнится, никого не осталось, значит, имущество либо отошло государству, либо...

- У него есть младший брат, родился... от любовницы отца. Чон Сончан, он вступил в права наследования.

- Я вызову его на допрос, - Джехен возвращает телефон владельцу и направляется к кабинету, как слышит вслед:

- Но я могу это сделать, это же мои обязанности.

- Поешь, помойся и отоспись, как человек. Даю отгул на два дня.

- Но!..