Глава 2 (1/2)

- Уходи. Уходи оттуда.

Голос Джонни, сидящего рядом с Доеном на диване и смазывающего синяки на лице и шее дрожащими пальцами, заставляет мужчину внутри сжаться от стыда и злости. Он знает, как Со беспокоится за него каждый раз, когда Доен уходит из их квартиры на работу, знает, как это невыносимо для него, для них обоих, но эта работа нравилась ему, пусть и была тяжела во многих аспектах. На Кима нападали пациенты, это случалось, да, но было всего лишь очередной спецификой профессии, то же самое, если бы бариста обжигался кипятком, пока готовит кофе, или же пожарный, имеющий ожоги и травмы.

- Мне там нравится, - получается едва слышно выдавить из себя эти слова, что звучит почти неуверенно и раздавлено, будто Ким имел в виду прямо противоположное, однако горло саднит сильнее прежнего, что звуки выходят из его рта с огромным трудом.

- Что нравится? Быть покалеченным какими-то психами?

- Не говори так, пожалуйста, - Доен глядит с грустью и мольбой, отчего весь вспыхнувший гнев Джонни улетучивается в одно мгновение, и вместо этого сердце сжимается от сожаления и нежной тоски. Верно, это же Доен. Слишком добрый, слишком любящий свою работу, слишком заботливый. Со вытирает ладони от мази, раздумывая над тем, как же ему быть дальше, как защитить своего милого Доена от этого ужаса, но в голове стоит звенящая пустота. Страшно. Он разглядывает эти страшные следы: на шее и челюсти темные пятна от чужих сильных пальцев, несколько царапин, на которых уже засохла кровь, и Ким сам признался, что даже не помнит, как они появились. Помнит только, как этот пациент пытался заставить его выпустить. Мужчина осторожно касается плеча молчаливого Доена, и тот обращает на него свое внимание. Взгляд мягкий, уставший, и Джонни не придумывает ничего лучше, чем просто коснуться губами едва теплого лба.

- Как ты себя чувствуешь? Не держи в себе ничего, расскажи все. Я волнуюсь, - он шепчет это, прижимая к себе дрожащего мальчика, который будто только и ждал все это время его горячих рук и этого вопроса. Он поджимает ноги, садясь ближе, и сильнее жмется, падая в объятия, утыкается лицом в крепкое плечо и тяжело выдыхает. Доен не знает, стоит ли рассказывать абсолютно все, ведь Со и так слишком сильно беспокоится, да и нужно ли ему знать, как его пугает Накамото Юта? Никто никогда не пугал Кима, но лишь этот человек каждый раз вытаскивает из него все эти неизведанные чувства, заставляя тело цепенеть, холодеть, а сердце гулко биться в груди. Тошно.

- С тобой мне намного лучше. Мне дали неделю отгула, чтобы я поправился. Ты ведь проведешь это время со мной?

- Конечно, мог бы даже и не спрашивать, - Джонни соглашается, но это был совсем не тот ответ, который он желал услышать.

***</p>

Юта выглядит в этот вечер совсем иначе. Не было былой нервозности и уставшего вида, а присутствовало какое-то веселое настроение, что проявлялось в его частых улыбках и сияющих глазах. Это было не то, чтобы ново, но после изолятора никто никогда не выглядел настолько живым, а Накамото тем более. Они не виделись две недели, и пациент провел вне изолятора три дня, явно воодушевленный своим освобождением.

- У тебя такое хорошее настроение. Для этого есть причина?

Юта широко улыбается, словно сытый кот, и вальяжно разваливается в кресле, чтобы расслабиться. Доен совсем не против таких жестов, если это помогает терапии и позволяет пациенту почувствовать себя комфортно.