Часть 16 (1/2)

- Когда ты порезался? – спросила я, указав на окровавленные полотенца, в которые была обернута рука. Собрав волосы в хвост, я присела на кровать и начала медленно разворачивать полотенца, чтобы осмотреть рану.

Он отдернул руку и поморщился,

- Не нужно делать вид, что тебе не все равно, - тихие слова отрывками слетали с его губ.

Спокойно, он подросток. Его работа – бесить меня.

- Я не делаю вид, - не удержалась и слегка сдавила больную руку, он вскрикнул.

– Не для того я переливала тебе свою кровь, чтобы ты и ее бездумно потратил.

Тэхен молчал, пока я осматривала руку, покрытую множеством порезов. Раны были чистыми и ровные, будто их наносили специально.

Его старший брат подозревал посттравматическое расстройство, но это скорее смахивает на садомазохизм или суицидальные наклонности. Это совсем не мой профиль. Я не заточена на то, чтобы лечить душевные травмы людей. Мне бы со своими разобраться.

Не могу я просто оставить его в таком состоянии. Ясное дело, он не может наблюдаться у обычного психолога. Врачебная тайна не всегда гарантирует сохранность ваших данных, особенно если речь идет о таком серьезном преступлении, повлекшем смерть подростка.

- Подлатайте меня, док, и бегите выполнять поручения моего брата.

Пренебрежительный тон затаенной обиды опалил мое лицо алой злостью. Глубокий вдох сдержал крик, рвавшийся наружу в ответ показному поведению парня.

- В чем твоя проблема?

Он усмехнулся и закатил глаза,

- Я у себя дома, на мне чистая одежда, на столе горячий ужин. Здесь проблемы только у тебя, дура…

Тираду оборвал громкий хлопок от пощечины. Моя ладонь замерла в воздухе и лишь тогда я осознала, что только что сделала. На щеке разлилось красное пятно. Он молчал, это придало мне решимости.

- Мои проблемы начались с того, что я спасла тебя, - главное сдержать слезы обиды, - Я могу потерять работу, о которой мечтала. Мне угрожали пистолетом, и, если верить твоему брату, это только начало. Спасибо, что заметил на мне грязную одежду. Ведь я даже не могу поехать домой за вещами, не опасаясь за свою жизнь, - накрыв чистым полотенцем руку, встала, - Если не хочешь, чтобы тебя лечила я, ваш врач может.

Я уже развернулась, когда окровавленная ладонь схватила край моей майки,

- Ты могла допустить ошибку?

Могла ли я совершить ошибку?

– Все мы люди. Работа врача трудна не только толстым багажом знаний. В наших руках жизни людей. И когда мы допускаем ошибки, эти жизни рушатся.

У меня все еще не было лицензии врача, но я была хирургом-ординатором и уже не раз была в операционной. Могло быть множество осложнений – абсцесс, повторное кровотечение при перевозке, пневмония, список может тянутся долго. Но есть травмы, которые починить нельзя.

Вернувшись на кровать, я покачала головой,

- Ранение было тяжелым, пуля была в тебе довольно долго, но кость не пострадала.

- Тогда почему я едва могу ею двигать? – он попытался повернуть руку, но лицо исказилось от боли, - Меня много раз зашивали и никогда таких проблем не было. Да, было больно, но…

- Для движения руки нужна не только кость, там множество мягких тканей. Возможно, это потребует долгой физиотерапии, но ты вновь сможешь жить обычной жизнью.

- Нет, не смогу. – низкий голос был едва слышен за его хрипом, - Я порезался во время тренировки.

Тренировки? На его руке было не меньше десяти порезов, большинство глубокие, их придется зашивать.