Глава 9. Змеиный факультет (2/2)
Снова послышалось хихиканье, более громкое.
- Вряд ли скандал в газете можно назвать успешным началом карьеры, - невозмутимо сказала девочка. - А мне тут еще семь лет учиться. Разве мне было выгодно выбирать Слизерин?
По гостиной пронесся ропот.
- Так ты правда просила шляпу об этом переводе? - спросил кто-то.
- Да, просила, - подтвердила Эрика.
- А какой он, мир магглов? - прозвучал еще вопрос.
- Обыкновенный, - ответила Эрика. - Скучный.
- А как ты там жила? - допытывались ухоженные и богатые слизеринцы.
- Я жила в маленьком городе, неблагополучном районе, проблемной семье и училась в самой дешевой школе, - мрачно говорила Эрика. - В этой школе меня все унижали за драные башмаки, хотя сами они были одеты точно так же, и наказывали у директора за драки. И так год за годом, день за днем. Родители мне не помогали и не утешали, дома, в нашей маленькой квартире, они тоже унижали, били меня. А за стенами этой квартиры соседи кричали на своих детей. Весь наш дом сотрясался от криков, ругани и звона бьющейся посуды. Весь наш дом провонял бедностью и нищетой, в нем жили бедные люди и их голодные оборванные дети. Вся жизнь этих нищих людей не имела никакого смысла, они рождались, жили и умирали в нищете, жалуясь на судьбу, давясь черствыми кусками хлеба.
Слизеринцы слушали Эрику затаив дыхание и представляли все описываемые ею ужасы жизни в маггловском мире.
- У меня не было никакого будущего до того, как сова принесла мне письмо из Хогвартса. Здесь все должно быть по-другому, - голос Эрики стал каким-то едким. - Никаких драных башмаков, никакой бедности и никакого черствого хлеба. Пусть про меня пишут в газетах, пусть ругают, но это будет не та безысходная ругань на кухнях маленьких квартир. Пусть каждый день моей учебы здесь станет таким цирком, это будет лучше, чем загибаться от нищеты. Знаю, это неблагородно, подло, низко, но я больше не хочу иметь с бедными, но добрыми людьми ничего общего. Я устала от них, я задыхаюсь от общения с ними. Они не дают надежды, а забирают ее. Они только жалуются на судьбу и трясут кулаками в сторону таких как вы, успешных и богатых, и ненавидят вас за свою нищету. Я хочу изменить круг своего общения и сама выбирать себе друзей.
Эрика замолчала, закончив свою тираду и пламенную речь, ее голова упала на грудь. Девочка словно выдохлась, вложив в эту речь слишком много сил и эмоций, вывернув свою душу и жизнь наизнанку, обнажив язвы своей бедной жизни перед элитой магического мира. Но над ней никто не смеялся. Слизеринцы словно тоже увидели пустоту в глазах Эрики и окунулись в ее безысходность. Они не могли отойти от шока и выплыть из этого океана безысходности.
- Браво, Эрика, - вдруг зааплодировал Люциус, - браво. Сейчас вы все видели, - обратился он к слизеринцам, - чистые амбиции. Какие могут быть амбиции у детей и без того богатых родителей, легко получающих желаемое и тех, чьим капризам эти богатые родители всегда потакают? Почти никаких. Другое дело ребенок из бедной семьи. Истинные амбиции. Рожденный ползать ползет все выше. Эрика, - Люциус улыбнулся, - ты золотце, а не ребенок. Ты поступила очень смело, рассказав нам все это. Браво, Эрика, - еще хлопки и аплодисменты, - браво.
Девочка невозмутимо подошла к дивану и снова села рядом с Малфоем. Словно она не была только что в центре внимания и на нее не смотрели хищными и цепкими взглядами дети могущественных колдунов.
- Твои речи да в уши бы семейке Уизли, - добавил Люциус. - Особенно про то, что жизнь нищих не имеет смысла, про их никчемные жалобы на судьбу и бессильную ненависть к богатым. Они упиваются своей нищетой, гордятся ей. Эх, Эрика, если бы они тебя услышали.
- Не услышат они меня, - сказала девочка. - Я для них уже не своя, а враг. Значит, мои слова они уже не будут понимать. Зачем им что-то объяснять, если они повесили бедность на флаг своей жизни?
- И правда, - согласился Люциус. - Уизли безнадежны, они не хотят ничего слышать и понимать. Их самолюбие тешит только ненависть к таким, как я. А когда-то они тоже были аристократами. Теперь же их чистокровность выглядит издевкой над природой. Прискорбно все это.
Впечатленные речью девочки слизеринцы разошлись по общежитию. Больше никто из них не задавал ей вопросов. Она пришибла их своей откровенностью, обнажившей ужас жизни нищих людей. Эрика осталась в гостиной наедине с Малфоем.
- Я, пожалуй, пойду, - в какой-то момент сказал он девочке.
Эрике стало тоскливо на душе.
- Я не могу оставаться тут вечно, - добавил Люциус, - но я буду следить за твоей учебой и писать письма. Тебе нужно осваивать совиную почту.
Эрика кивнула.
- Хорошо, - сказала она.
- Ты не обиделась на меня за... - вдруг спросил Малфой, опасаясь того, что опять перешел грань дозволенного и был слишком прямолинеен.
- Нет, - улыбнулась девочка. - Вы все правильно сказали про амбиции детей из бедных семей.
- Вот и прекрасно, - сказал Люциус.