день 3: кровь (r) (2/2)

на рассвете, продрогнув до костей под пронизывающим мартовским ветром, они впервые признались друг другу, что все это время далеко не только похоть и раздражжение чувствовали, находясь рядом.

страшно было даже прикоснуться к хое. она словно поломанная кукла лежала на траве, пока ветер играл со спутанными, перепачканными в крови рыжими прядями.

кавата часто говорила, что красный ей к лицу. даже если это ее собственная кровь. липкая и густая. она так неправильно на руках чувствуется, что сразу же смыть хочется. да, им надо будет обязательно принять душ, как только приедут домой. ран как раз купила любимый апельсиновый гель нахои. и чай с кардамоном. даже риндо из дома выгнала, дабы она не мешала им, а наутро не ныла, что девушки ей спать мешали.

хайтани ведь полностью все продумала. им всего-то осталось вернуться домой. всего-то осталось, чтобы нахоя очнулась.

ран почти не отрывала взгляд от дороги, трасса даже ночью оживленной была. и после очередного резкого торможения и отборной брани кавата, которая опять чуть не вписалась лицом в бардачок, ран куда настойчивее, чем на начале пути, попросила:

— хоя, пристегнись.

— так ты признаешься, что не умеешь водить?

хайтани на это лишь глаза закатывает. порой с нахоей просто невозможно разговаривать — легче сразу к стене припечатать и заткнуть своим языком. посреди перекрестка этого, увы, сделать не получится.

— я не это имела в виду, — короткий взгляд на покрасневшие коленки, которыми младшая, видимо, тоже ударилась. — пристегнись и не беси меня.

— просто не рычи и прибавь скорость, — просто до невозможного упертая и самоуверенная, хоть паркуй машину у ближайшего круглосуточного магазина и самостоятельно натягивай ремень безопасности.

представив, сколько при этом будет криков и возмущений, хайтани недовольно поджала губы и вжала педаль газа.

ран сама себя матом кроет, пока на разбитом экране набирает номер скорой. лучше бы она действительно припарковалась где-то. лучше бы даже поругалась из-за этого с хоей и хоть раз в жизни прислушалась к отцу, который всю дорогу до автосалона просил ее не гнать сильно. просил же… но рядом с нахоей девушка никогда остановиться не могла: зеленый свет или красный, она до упора вжимала педаль газа и на полной скорости мчалась с этим рыжим недоразумением куда-то в неизвестность.

но приехала в самое настоящее никуда. красивое такое, где на ночном небе звезды ярче, слышно шум моря и воздух намного чище. лишь только на коленях у нее лежала окровавленная хоя. все еще красивая, все еще яркая, даже немного улыбающаяся. она дышала медленно-медленно, но ведь дышала!

— ты бы еще язык высунула, — хайтани усмехается и пытается затянуть чуть ли не наполовину высунувшуюся из окна хою обратно в салон, схватив ее за шкирку, как непослушную собачку.

и сразу же возвращается к рулю, когда рыжая наконец-то нормально устраивается на сидении. жаль, что лишь на несколько секунд, просто чтобы выпалить, пошленько растягивая слова на манер старшей:

— только если потом я в тебя его всуну, — и показательно вываливает язык во всей красе, заостряет кончик и приподнимает уголки губ, довольно подмечая, как напряглись руки хайтани.

— хоя, я за рулем, — получается неожиданно хрипло.

все же ран на куда более короткую поездку рассчитывала. и чуть более спокойную: за рулем своего байка нахоя была довольно серьезной, не отвлекалась и хорошенько ударить локтем в живот могла, если ран пыталась ее отвлечь кусючими поцелуями на загривке. и плевать как-то, что она любила на скорости выписывать виражи, подрезая остальной транспорт на дороге.

сейчас же она выписывала виражи языком, игралась со штангой, не отрывая пристального и предельно похотливого взгляда от ран.

— я вижу, — краем взгляда хайтани заметила, как нахоя развернулась лицом к ней и начала медленно наклоняться. — ты такая сосредоточенная сейчас, — низкий шепот кавата не предвещал ничего хорошего, но что-то предельно приятное.

сперва было почти мимолетное прикосновение к предплечью, пускающее мелкие мурашки по всему телу. кончики пальцев медленно скользнули к ладони, неуклюже повторяя узор виднеющихся под бледной кожей вен. обычно ран подвисала, пристально наблюдая за подобнымии манипуляциями, наслаждалась редкой неторопливостью и стараслась каждое невисомое прикосновение обычно грубоватой нахои запомнить, но сейчас старательно смотрела на дорогу и даже плечом дернула в слабой попытке сбросить с себя руку девушки.

— хватит.

— но ведь тебе нравится, — хоя оказалась неожиданно близко, совершенно не обращая внимание на возмущения старшей.

обвела языком ушную раковину, с ювелирной точностью задела фиолетовым кристалликом сережку ран, пуская по ее телу новую волну дрожи.

— мы уже скоро приедем, — это одновременно звучало умоляюще и угрожающе.

и даже заставило рыжую немного отстраниться.

— вот тогда и поцелую тебя, — лишь немного, чтобы она смогла извернуться на сидении и прильнуть губами к бедрам длинноволосой, абсолютно бессовестно задирая ее юбку и безошибочно надавливая средним пальцем на клитор. — а сейчас не останавливай меня. знаешь же, что это бесполезно.

совершенно бесполезно.

ран оставалось лишь усилить хватку на руле и тяжело дышать, выискивая место, где можно было бы бросить машину. как назло, не было ни единого съезда еще и сплошная полоса. на ее бедре от колена до самой кромки тоже сплошная полоса была, медленно прочерченная языком и наведенная короткими ногтями.

и как же хайтани хотелось, чтобы ослепила ее тогда вспышка острого наслаждения, а не дальний свет встречной машины, что словно из ниоткуда появилась и на полной скорости на них неслась. как давила на педаль тормоза и выворачивала руль, ран не помнит.

ничего особо не помнит, совершенно потерявшись во времени и пространстве, пока сидела на траве, перебирая спутанные кудри, кровь на которых уже полностью засохла. забилась под ногти, пропитала одежду, въелась в кожу и металлической стружкой наполнила легкие.

ветер в разные стороны гонял выбившиеся из кос пряди и рассеивал и без того едва слышный шепот, что хайтани его не контролировала совсем, словно в бреду начитывала бессвязную молитву, неотрывно глядя лишь на слабо вздымающуюся грудь.

— мы ведь уже приехали. слышишь? и ты обещала меня поцеловать. хоя… не прекращай улыбаться. и продолжай дышать. пожалуйста, хоя…

до обостренного слуха доносилось далекое завывание сирен машины скорой помощи.