Арка Элли - 21.09.1987 (2/2)

Я побелел от его слов, готовясь к худшему.

— Всё настолько плохо? — осипшим голосом спросил я.

— Ну, у всех разное понятие плохого, — задумался полицейский. — А что с голосом? Вам плохо?

— Нет, всё нормально, — собравшись с силами, ответил я. — Пойдёмте.

Мы прошли дальше по коридору, мимо комнат с железными дверями, за которыми, судя по тошнотворным запахам, явно хранят тела мёртвых. Но нас интересовала самая дальняя комната, которая судя по всему нужна для опознания. Открыв ту самую дверь, в нос тут же ударил резкий трупный запах и только потом на кафельном полу я увидел стол на ножках, на котором лежало то, что некогда было молодой женщиной: тело было сильно изуродовано, ребра вывернуты наизнанку, были видны некоторые внутренности, часть из них отсутствовало, а на изуродованном лице застыла гримаса ужаса. Хорошо, что Элли с Маркусом сюда не пришли. Не нужно им смотреть на это зрелище. Запах хоть и был тошнотворный, моё самочувствие было вполне нормальным, хоть руки и тряслись, так как не было уверенности в том, что это не мать Маркуса. Нас встретил человек в докторском халате, судя по всему патологоанатом, сообщил, что причина смерти судя по всему нападение какого-то сильного зверя, который сначала убил жертву укусом в шею. И только потом разорвал на части. После я с полицейским прошёл внутрь, где я сравнил жертву с портретом матери Маркуса, нарисованным Элли и только по чудом сохранившейся родинке на щеке, я с ужасом понял, что это была именно она.

Вот тут я чуть не грохнулся на пол от такой неожиданности. Отчего меня вывели в коридор и дали воды.

— Судя по всему — это действительно мать мальчика, — сообщил полицейскому я, показав портрет. — Что же с ним теперь будет?

— Если у него нет других родственников, то в любом случае мальчика могут отправить в детский дом, — пояснил полицейский.

— А если… кто-то станет его официальным опекуном? — с надеждой спросил я.

Страж порядка скептически на меня посмотрел:

— Парень, ты меня, конечно извини, но тут нужен кто-то более взрослый, — пояснил он. — По крайней мере, в два раза старше тебя. А также обязательно с работой и местом постоянного проживания. Если такого человека на примете нет, то тогда только детдом. Иного пути нет.

— А можно… мы с моей девушкой хотя бы до утра подумаем и потом сообщим вам своё решение? — попросил я.

Полицейских раздражённо выдохнул, собираясь закурить. Но вспомнив, что в моргах, больницах и других общественных местах курение запрещено, спрятал сигарету обратно.

— Хорошо. Даю вам ещё сутки, — смягчился он. — Если завтра вечером опекуна не найдёте, то послезавтра за мальчиком придут из органов опеки. И не удивляйся Николай, полиция знает где ты живёшь, так что отпираться будет бесполезно. И да, если что, то этого разговора между нами не было. Мне и так влетит, когда узнают, что я иду вам на уступки. Понятно?

Я кивнул, взял его добавочный номер, чтобы не звонить в отделение и поспешил вернуться домой, чтобы уже с Элизабет решать, что же нам делать с Маркусом и где нам за такой короткий срок найти опекуна? То, что нам опекунство не дадут = это точно. Мы попросту ещё обычные школьники. А знакомых взрослых у меня не так уж и много, да и то — просить их об опекунстве над чужим ребёнком, было бы как минимум неправильно. Значит нужно искать иные варианты. И как-то сообщить Маркусу, что его мама теперь мертва. Но самое главное — что же за монстр с ней сделал такое и не повторится ли подобное с кем-нибудь ещё?

Придя домой, я прошёл на кухню, где увидел как Элли и Маркус увлечённо смотрят по телеку мультики. Обратив на себя внимание Элли я молча показал ей подойти ближе, что она и сделала оставив мальчика смотреть телевизор. Отойдя с ней в мою комнату, я запер дверь и только тогда рассказал ей результат своего похода в морг. Отчего Элизабет не на шутку испугалась.

— Какой ужас, — честно сказала она, дослушав мой рассказ. — Кто же мог сделать подобное? И что же теперь будет с бедным ребёнком?

— Если до завтрашнего вечера мы не найдём ему опекуна, то Маркуса просто отправят в детский дом, — развёл руками я. — Таковы правила и тут ничего не поделаешь. Нам и то второй раз поблажку сделали. В ином случае Маркуса сегодня же бы забрали.

— А эту опеку нельзя как-нибудь на тебя или меня сделать? — уже со слезами на глазах спросила Элли.

— В теории наверное можно, — задумался я. — Да только кто позволит это сделать простым школьникам, как мы с тобой? Тут нужны взрослые люди и желательно состоявшие в браке. Плюс имеющие постоянный доход и работу. А у нас из этого списка ничего не совпадает, к сожалению. Даже если нас зарегистрируют сегодня же, работу мы точно не успеем найти за столь короткий срок. Так что я даже не знаю, кто нам может помочь в данной проблеме?

— А я кажется знаю. Я про своего дворецкого — Мортимера, — осенило Элли. — Уверена, что он согласиться оформить на себя временную опеку. К тому же у него самого уже двое детей и третьему он точно не будет против. Он мне просто недавно в карты три желания продул и у меня ещё одно осталось. Вот и пущу его на благое дело.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — с сомнением ответил я. — И что твой план сработает.

Определившись с опекуном и решив пока не говорить Маркусу правду по поводу его мамы, Элли позвонила домой, чтобы переговорить с Монти насчёт нашего плана. Конечно он был не в восторге от такого, даже несмотря на его сдержанность, но как только Элли напомнила ему про карточный должок, сразу же согласился. Осталось самое сложное:

— Эй малыш, ты как? Как настроение? — спрашивал Маркуса я, подсев к нему рядом. Элли села с другой.

— Всё хорошо, — ответил он, отвлекаясь от телевизора. — А мама знает где меня найти?

— Конечно знает, — улыбнувшись ответил я, пока Элли с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться прямо при ребёнке. — Я с ней даже разговаривал. Она сказала, что ты очень смелый и храбрый мальчик, и что ей нужно ненадолго уехать по делам. Поэтому и сказала нам пока что присмотреть за тобой. И то, что она тебя очень любит и никогда не даст тебя в обиду.

— Правда? — засомневался мальчик. — Прям так и сказала?

— Прям так и сказала, — повторил я. — Так что погостишь пока у нас, если ничего не имеешь против.

— Конечно не против, — обрадовался Маркус. — К тому тут даже приставка есть. У меня дома из развлечений только телевизор разве что был. И то, только за хорошее поведение пару часов разрешали смотреть. Так что мне у вас очень нравится. Спасибо вам за вашу доброту. Такие люди сейчас редко встречаются.

— Не за что, дорогой, — вставила слово Элли, успокоившись. — Ты только скажи, ты уже в школу ходишь, или ещё нет?

— Да хожу в первый класс, — пояснил он. — Правда не в этом районе Токио и отсюда будет далеко добираться.

— Значит пока что походишь в ту же школу что и мы, — решил я. — Мы попытаемся всё устроить как можно быстрее. Но это позже. Пока, что поиграй, а мы с тётей Элли ужин приготовим, хорошо?

— А можно и мне вам в этом помочь? — попросил мальчик.

Мы с Элли переглянулись и дружно кивнув, ответили:

— Конечно можно.

Совместными усилиями мы втроём приготовили нехитрый ужин (Маркус чистил картошку, Элли нарезала картошку и овощи для салата, а я прокрутил фарш и жарил котлеты), поели в спокойной, почти семейной атмосфере, потом перед сном посмотрели какое-то детское телешоу под которое Маркус и уснул. Я аккуратно перенёс его в спальню родителей, положил на их кровать, Элли накрыла его одеялом и закрыв дверь в комнату, мы сами решили пораньше лечь спать, так как завтра будет тяжёлый день. Может быть утаить от Маркуса правду про его маму было и жестоко, но пока у нас просто не было выбора. Потом через некоторое время мы ему непременно во всём признаемся. Но не сейчас. Сейчас у нас есть дела гораздо важнее. А для этого нужно как сдедует выспаться. Что мы с Элли и собрались сделать, быстро уснув в крепких обьятьях друг друга.

Однако меня не покидало чувство, что это всё ещё был не тот случай думать, что всё будет хорошо. И самое главное — что за существо могло так искромсать мать Маркуса…