Часть 12. (2/2)

Ни демонической энергии Инь, ни обыкновенно усиленной у совершенствующихся живой энергии Ян. Лишь жалкие отголоски трупных волн и... Божественного сияния!?

Сань Лан шёл впереди ленты и открыл причудливой процессии дверь. После демон сел за столик и взял баоцзы, предоставляя принцу самому разбираться с гостем.

Се Лянь прислонил очухавшегося монаха к стене и сделал пару шагов к столу, чтобы налить воды. К этому времени путник отдышался и вновь заговорил:

— Я… Я пришел из Крепости Баньюэ. Выбраться оттуда стоило больших трудов

— Баньюэ? — искренне удивился Се Лянь. — Но ведь это пустынное государство располагается на северо-западе, весьма далеко от здешних краев. Как же ты добрался сюда?

— Я с трудом выбрался оттуда, — невпопад ответил монах.

— Я понял, — сдался принц. — И что же случилось в Крепости Половины Луны?

— Ты разве никогда не слышал о ней? — немного успокоившись, спросил старик.

—Только то, что это государство расположено на богатом ресурсами оазисе с прекрасными ночными пейзажами, — пожал плечами Се Лянь

— Оазис? Прекрасные пейзажи!? — вскинуся монах. — Да ведь это всё дела двухсотлетней давности, а теперь для Крепости сойдет название Баньмин — отнимающая половину жизней!

— В каком смысле? — не понял принц.

— Кто бы ни проводил через неё свои караваны, половина путников исчезает без следа, это ли не истинная «Крепость, отнимающая половину жизней»? — бессильно огрызнулся старик.

— Кто тебе такое сказал? — недоверчиво поинтересовался небожитель.

— Да никто этого не говорил, я видел своими глазами! Один торговый караван намеревался пройти через Крепость, однако, памятуя о недоброй славе того места, купцы попросили служителей нашего монастыря сопроводить их в качестве охраны, в итоге… — В голосе его послышались горечь и негодование. — В итоге из того похода вернулся лишь я один!

Се Лянь в недоумении замер: почему на небесах никто ещё не разобрался с этой бедой?

— Как давно государство Баньюэ превратилось «крепость, отнимающую половину жизней»? — напрягшись в плохом предчувствии спросил принц, поднося чашу с водой гостю.

Он ожидал, что тот, измученный долгой дорогой тут же её выпьет, однако старик сперва ответил:

— Где-то… сто пятьдесят лет назад, с тех пор, как то место превратилось во владения чародея.

После этого он странно-неторопливо поднёс воду к губам и сделал пару глотков. Спектакль был окончен: вода закапала в пустой сосуд.

Се Лянь выудил из-за спины горшок и запечатал в него чью-то оболочку с остатками сознания.

— Неплохо! — воскликнул Сань Лан и похлопал в ладоши.

— Спасибо, — с улыбкой ответил принц. — Я сейчас ненадолго отлучусь: надо узнать про Баньюэ и отдать кому-нибудь горшок с оболочкой.

— Я тебя подожду, — кивнул Сань Лан.

Се Лянь поставил горшок в угол и покинул монастырь Водных Каштанов. Отойдя к реке он приложил пальцы к виску и вошёл в общую сеть. Сеть Духовного Общения шумела как потревоженный улей. Со всех сторон доносились крики о том кто сколько поймал добродетелей и благодарности Повелителю Ветров.

Се Лянь с трудом удержался от того, чтобы гаркнуть туда свой вопрос, подкреплённый тёмной ци, и стал просто дожидаться, когда гвалт стихнет. К счастью вскоре наступило небольшое затишье и Лин Вэнь заметила новоприбывшего.

— Ваше Высочество? Вы зашли по какому-то вопросу? — раздался усталый женский голос.

— Да, Совершенный Владыка Лин Вэнь, мне необходимо задать довольно серьёзный вопрос, — после этих слов принца Лин Вэнь сделала выкрики потише. — Уважаемые господа, известно ли вам о таком месте как Крепость Баньюэ, а именно о том, почему уже сто пятьдесят лет она слывёт «отнимающей половину жизней»?

Самые гордые и громкие вмиг замолкли. Всего за пару секунд улёгся и галдёж между менее значимыми небесными чиновниками.

Тишина затянулась и Се Ляню стало даже немного обидно: что опять не так в его словах? Когда он уже собирался без комментариев покинуть общую сеть, кто-то выкрикнул:

— Повелитель Ветров выбросил в духовную сеть сто тысяч добродетелей!!!

Се Ляню осталось только фыркнуть и покинуть это сборище высокомерных снобов. В конце концов его цель – покинуть небеса, так разве может быть для него что-то лучше, чем дело, в которое никто не хочет лезть?