Глава 2. Build a pyre for your enemies* (1/2)

Служанка, работающая на кухне, поставила перед Кинном чашку горячего кофе. Он изо всех сил попытался ей улыбнуться, так как сейчас было всего четыре утра и, вероятнее всего, она специально встала ради его прихоти, но вышло очень натянуто и неискренне.

— Спасибо, — вместо этого суровым тоном поблагодарил Кинн.

— Дайте мне знать, пожалуйста, если вам понадобится что-то ещё, — спокойно ответила женщина.

И наверняка про себя добавила: «Чтобы мне не пришлось лишний раз вставать, сопляк». Кинн мог прочесть это по её лицу, что расстроило его ещё больше. Но ему просто жизненно необходим был кофе. Он почти не спал вот уже вторую ночь. Он забыл, как можно было засыпать без звуков тихого дыхания Порша рядом с собой.

Не успел Кинн сделать и глотка, как его телефон на столе зазвонил.

— Порш вернулся домой, — сказал Биг на другом конце провода. — Мне послать его в вашу комнату? — Биг ещё не привык называть Порша кхуном. Кинн даже сомневался, что когда-нибудь у него получится произнести это без желания сначала застрелиться.

— Всё в порядке, — ответил он. — Я спущусь.

Кинн обнаружил Порша в его старой комнате. Он сидел на диване, подтянув колени к подбородку.

Ты не должен быть здесь. Это больше не твоя комната.

— Где ты был? — требовательно спросил Кинн. Гнев бурлил внутри него, словно кипящая лава.

— Гулял. Ты здесь, чтобы извиниться? — Порш так и не посмотрел на него, заставив Кинна чувствовать себя невидимкой. Абсолютно лишним и ненужным здесь.

— Извиниться за что? Это ты не хочешь жениться на мне. — Кинн знал, что его замечание подожжёт фитиль ещё одного скандала, но ему было всё равно. Он мучился от боли, что-то внутри него кровоточило. И он хотел поделиться своей болью с Поршем, чтобы она приумножилась и поглотила их обоих.

Может, после того, как они осыплют друг друга оскорблениями, разгромят мебель и в ярости побьют кулаками о стены, их злость утихнет, и Кинн снова сможет дотронуться до лица Порша.

А тот действительно начал орать, что никогда не говорил, что не хочет жениться. Кинн кричал в ответ, перечисляя все моменты, где Порш облажался: не явился на примерку смокинга, отвергнул варианты всех возможных мест для проведения банкета, а теперь ещё и не считал нужным приходить ночевать в их общую постель. Кинн нутром чувствовал, что Порш что-то от него скрывает.

— Что, что я должен понять из твоего поведения? — спросил он наконец.

— Ты должен верить мне, когда я говорю, что хочу быть с тобой, — сжал кулаки Порш.

Теперь они, по крайней мере, сдвинулись с мёртвой точки.

— Но ты мне усложняешь эту задачу. Правда, где ты был? С другим парнем? С кем-то, кого любить не так сложно, как меня? — Кинн знал, что есть и другие способы выразить свои чувства. Но они предназначались для людей другого склада. Людей, которые не были высечены из гранита и не ранили каждого, кто подходил слишком близко.

— Пошёл к чёрту. — Это всё, что смог выдавить из себя Порш. В его глазах застыла усталость.

— О, мы делали это так часто, что процесс потерял для тебя всякое очарование? — выплюнул Кинн. Наконец, его ярость дошла до точки кипения, и он взорвался, как вулкан. На самом деле он не имел этого в виду. Ничто даже близко похожее не всплывало у него в мозгу. Но Порш и сам говорил вещи, которых не подразумевал.

Например, Я буду любить тебя до самой смерти.

Порш повернулся к нему с красным от злости лицом. Что было хорошим знаком. Злость была лучше, чем безразличие. Когда Порш встал с дивана, Кинн ожидал, что тот бросится на него с кулаками, но в этот раз Порш не последовал обычному сценарию. Он прошёл мимо Кинна, устремившись к двери.

Нельзя было допустить, чтобы Порш ушёл.

Кинн схватил его за руку и с силой прижал к стене. Порш возмущённо посмотрел в ответ. Под его глазами залегли сине-фиолетовые мешки. Он устало опёрся лбом о подбородок Кинна, будто пытаясь телепатически передать тому свои мысли. Кинн ещё ни разу в жизни не видел его таким изнурённым. Порш был так вымотан, что без сил обмяк в его хватке.

Они постояли так несколько секунд, и потом Кинн так и не понял, кто из них первым потянулся вперёд. Их губы встретились в медленном нерешительном поцелуе. Но Кинн слишком тосковал по Поршу, поэтому такого лёгкого прикосновения ему было недостаточно. Он нежно лизнул нижнюю губу возлюбленного, вынуждая того приоткрыть рот. Проникнув руками под его футболку, Кинн почувствовал, что кожа Порша стала липкой от пота. В мозгу тут же всплыл образ Порша, лежащего в чужой постели, улыбающегося кому-то другому — не важно, женщине или мужчине. Кинн всё ещё не мог полностью никому довериться. Его нежность — как цветок пустыни. Распустилась под дождём усталого взгляда и тут же спряталась за трепещущими ресницами. Она умерла так же быстро, как и появилась.

Схватив Порша за воротник, Кинн оторвал его от стены и потащил к журнальному столику, стоящему в середине комнаты. Порш без сопротивления послушался, когда Кинн заставил его опуститься на колени и прижал грудью к деревянной поверхности. Его дыхание сбилось, стоило Кинну положить одну руку ему на шею, а второй — стянуть с него брюки.

Порш не был сдержанным человеком, особенно в такие моменты, как этот. Поэтому Кинн забеспокоился, всё ли он делает правильно.

— Останови меня, — произнёс он, но Порш промолчал. Вместо этого он потянулся губами к руке Кинна и взял в рот два его пальца, обильно покрыв их слюной.

Порш раскрылся, полностью готовый принять Кинна в себе. Какое же это было облегчение — знать, что они всё ещё могут заниматься сексом, что за всем этим гневом всё ещё скрывается любовь.

Кинн осознал, что в этот раз одной слюны может быть недостаточно, поэтому быстро встал за лубрикантом, оставшимся ещё с тех дней, когда Порш ночевал здесь. Порш, всё ещё лёжа на кофейном столике, следил за ним взглядом.

— В спальне. В левом ящике, — подсказал он. Его голос звучал так, будто Порш находился в трансе.

Кинн вернулся с заветной бутылочкой и снова опустился перед Поршем на колени. Когда он вошёл в его тело, то почувствовал умиротворение. Словно наконец вернулся домой.

В последнее время они не нежничали в постели — только страсть и никакого снисхождения. Секс нисколько не помогал им решить внутренний конфликт. В большинстве случаев он не означал конец ссоре и даже не служил причиной сделать в ней небольшой перерыв. После таких марафонов всегда оставались синяки и шрамы. Некоторые из них — на коже, но большая часть — на их сердцах. Но они всё равно продолжали таким образом помечать друга друга, так как это позволяло им хоть на краткий миг снова ощутить между собой эту незримую связь.

Кинн ускорился слишком рано, но стоны Порша всё равно заполнили комнату. Из-за обуревавших его эмоций Кинн не мог как следует управлять своим желанием, но, несмотря на это, всё равно изо всех сил старался не кончить раньше Порша. Он положил ладонь на щёку любимого, и та тут же намокла от тёплых слёз. Кинн уже готов был всё прекратить, но Порш возразил:

— Нет, не останавливайся. Мне это нужно. Мне нужен твой член.

И Кинн подчинился, задав медленный, размеренный темп. Какое-то время Порш позволял ему двигаться в таком неторопливом ритме, но спустя минуту не выдержал:

— Ты собираешься трахнуть меня, как настоящий мужик, или нет?

У себя в голове Кинн по-другому закончил эту фразу: «Или мне пойти попросить кого-то другого?» От этой мысли Кинн взорвался, словно вулкан. Вся его нежность и забота остались погребены под обломками гнева.

Вскоре от такого бешеного напора Порш с криком кончил. Слёзы обильным потоком текли по его лицу. Когда колечко его мышц сжалось на члене Кинна, тот тоже последовал за ним за грань удовольствия. После оглушительного оргазма Кинн наклонился, чтобы оставить поцелуй на плече с татуировкой феникса, но Порш быстро оттолкнул его от себя.

— Мне нужно идти, — прошептал он. — Я ухожу домой. Не иди за мной. — Порш встал и, натянув штаны, вышел из комнаты. Оставшись один, Кинн осознал, каким холодным и неуютным стал особняк без Порша.

Позже, сидя у барной стойки и опустошая бутылку дорогущего ликёра, Кинн раз за разом прокручивал эту сцену у себя в голове. Он должен был остановить Порша, вцепиться ему в ноги и умолять не уходить. Какая разница, если бы это ранило его эго. В любом случае этого было не избежать. Но так, по крайней мере, Порш сейчас был бы рядом. Солнце уже садилось за горизонт, и одна мысль об очередной ночи без Порша приводила Кинна в ужас.

Его размышления прервал телефонный звонок. Сердце в груди на миг подпрыгнуло от волнения, но это оказался не Порш. Кинн, конечно, любил своего младшего брата, но сейчас хотелось послать его куда подальше.

— Ты что, не отпустил Порша на концерт? — начал Ким, стоило Кинну взять трубку. — Это единственная причина, по которой он мог не прийти.

— Какой концерт?

Поршу больше не нужно было спрашивать его разрешения, чтобы куда-то пойти. В последнее время он практически не ставил Кинна в известность по поводу своих отлучек.

— У Чея сегодня было выступление, и он очень расстроился, что Порш так и не появился. Обещаю, что надеру тебе задницу, если это твоя вина, — продолжил брат. Кинн почувствовал себя так, будто из него выкачали весь воздух.

— Порш ушёл ещё утром. Он сказал, что идёт домой.

***</p>

— Вегас! — изо всех сил заорал Кинн, врываясь на территорию побочной семьи. — Вегас, сукин ты сын, мне нужно было убить тебя, когда у меня был шанс! Где, чёрт возьми, Порш?

Он нашёл Вегаса в саду. Тот потягивал выпивку и бросался камнями в птиц, приземлявшихся неподалёку. Ещё один пункт из списка характерных черт серийного убийцы. На вид он был уже сильно пьян и вряд ли осознал, что происходит, когда Кинн схватил его за грудки и опрокинул на землю.

— Кинн, мой мальчик, что происходит? — Из главного здания ему навстречу выбежал дядя.

— Порш пропал. И наверняка ваш сын имеет к этому непосредственное отношение. — Кинн быстро проверил карманы Вегаса в надежде найти что-нибудь, что подсказало бы ему, где находится Порш.

— Стой, ты не можешь найти Порша? Пит был с ним? — взгляд Вегаса немного протрезвел.

Кинн не захотел удостоить его ответом.

— Пит был с ним? — повторил вопрос Вегас, выделяя каждое слово. — Он не пришёл сегодня. Он всегда пишет смс, когда не может прийти.

— О чём ты вообще говоришь? — в этот раз Кинн решил ответить, так как Пита тоже не могли сегодня найти.

— Я встречаюсь с ним иногда. С Питом, я имею в виду. Я ничего не знаю о Порше. — Кинн всё-таки не выдержал и вырубил Вегаса ударом кулака, так как не мог даже слышать, как тот произносит имя его парня.

***</p>

— Эй, Пит. — Порш вытянул ногу, насколько это было возможно сделать с того места, где его приковали, и попытался пнуть Пита, чтобы его разбудить. Когда у него ничего не вышло, он стал просто греметь цепями о пол. Этот манёвр сработал. От такого шума Пит резко подскочил на месте.

— Знаю, знаю. Не могу поверить, что это снова с тобой происходит. Говорил же тебе не доверять этому парню. — В таких ситуациях Порш всегда предпочитал шутить. Это была его стратегия выживания. Возможно, Порша в конце концов убьют, но никому не удастся сломить его дух.

— Это не Вегас, — сплюнул Пит на пол, покрытый грязью. — Он бы предпочёл быть здесь к моменту, когда мы проснёмся. Кроме того, у него не было причины меня похищать, так как я как раз ехал к нему. Он мог меня просто схватить, когда бы я пришёл на встречу.

Обычно Порш даже не пытался понять, что творилось у Вегаса в голове, но тут он вынужден был признать, что в словах Пита определённо имелся смысл. Пришлось играть в угадайку, чтобы выяснить, кто нёс ответственность за ситуацию, в которой они оказались.

Якудза? Нет, они не склонны нарушать порядок в чужой стране. Французы? Кинн только что заключил с ними выгодную сделку, так что зачем бы им понадобилось прерывать свой денежный поток? Итальянцы? Нет, Вегас убил их в таком количестве, что они больше не сунутся в Бангкок. Наиболее вероятным вариантом были китайские триады, так как те действительно обожали похищать людей. Но их влияние в Таиланде было недостаточно сильным. Они не стали бы рисковать нажить себе врагов в лице Тирпанякунов. На самом деле никто бы не стал. Поэтому Порш с Питом пришли к выводу, что, кто бы их ни похитил, он был маньяком-самоубийцей. Но это знание им мало помогло.

— О, чёрт. Я сказал Кинну не идти за мной. Что, если он подумает, что я его бросил? — заныл Порш, облокотившись головой о стену.

— Или что мы вдвоём убежали в закат? Брось, никто не купится на то, что ты оставил своего брата. — Пит изучал механизм замка на своём запястье, поэтому Порш старался ему особо не мешать.

— Почему ты сказал ему не идти за тобой? — наконец спросил Пит, так и не сумев снять цепи.

— Мы были в ссоре, — признался Порш. В его груди всё сжалось при воспоминании о последнем разговоре с Кинном.

— О, об этом я уже догадался. Да в общем-то весь особняк в курсе ваших разногласий. Я спросил почему, — настаивал Пит с выражением лица «да колись уже, придурок». Порш кивнул.

— Кинн делает из нашей свадьбы какой-то светский прием. Он угрохал туда уже кучу денег и пригласил всю элиту Бангкока, половину из которой точно перетрахал. И все эти люди будут смотреть на меня и осуждать. Будут думать, что я недостаточно хорош для него. Что у меня нет денег, нет семьи… Я даже начал больше тренироваться, чтобы хоть выглядеть нормально. Но теперь Кинн решил, что я ему изменяю.

Пока Пит слушал бурчание друга, на его лице расплылась довольная улыбка.

— Порш, говорю тебе на правах твоего друга. Ты невероятный тупица. Кхун Кинн выбрал тебя. Знаешь, сколько парней нам пришлось далеко не любезно выпроваживать из особняка потому, что они становились одержимы им? Он без сомнения мог заполучить любого, но захотел быть с тобой. Какая разница, что о тебе думают остальные? И ты уже отлично выглядишь. Всегда так выглядел. Не принижай свои достоинства без причины.

Порш не раз пытался убедить себя в том же самом. Он снова и снова повторял себе те же фразы перед зеркалом, но из уст Пита они звучали более убедительно.

— О, боже, кхун Пит, должен предупредить, что у меня уже есть пара, — отпустил шутку Порш, потому что не мог сейчас позволить себе расплакаться.

— Да заткнись уже, — смеясь, ответил Пит. — И к твоему сведению, у тебя есть семья. Я говорю не только о Че. У тебя есть я, Арм, Пол и остальные телохранители. Даже Чан считает тебя протеже Кинна. А кхун Танкхун вообще любит тебя больше, чем любого из своих братьев. Неужели ты думаешь, что мы бы позволили кому-нибудь сказать хоть одно плохое слово в твою сторону на твоей свадьбе? Даже если бы кто-то и сказал что-то неприятное, то только из зависти.

Порш всегда был благодарен Питу за его дружбу, но сейчас он засомневался, заслуживал ли он её. Хотя в этом мире никто не получал того, что на самом деле заслуживает.

***</p>

— Это он, это точно он, — продолжал убеждать отца Кинн, сидя во главе стола. Он не понимал, зачем обсуждать такую очевидную вещь на семейном собрании.

— Да я уже говорил тебе, что не имею к этому никакого отношения. Но я выясню, кто это сделал, — произнёс Вегас. Его руки были прикованы к ножке стола, а под глазом красовался яркий фингал. — И разбросаю их отрезанные руки и ноги по четырём сторонам Тайланда.

Стоило отметить, насколько изобретательным мог быть Вегас в своих угрозах. Когда они были младше, Кинна забавляло это: драма в его словах, вычурная театральность. Кинн и сейчас бы улыбнулся, если бы находился в лучшем расположении духа и если бы точно не знал, что Вегас обычно выполнял свои обещания.

— Ты бы вписался в такие проблемы ради какого-то крота? И вообще заткнись уже. Ты врёшь как дышишь.

— И тем не менее он говорит правду, — вмешался Танкхун, войдя в комнату. — Ой, и не смотри на меня так. Конечно, я знал, — продолжил он, усаживаясь на стул. — Всё-таки Пит мой телохранитель.

Кинн выглядел так, будто был готов выкинуть кое-кого из окна. Может быть, даже не кого-то одного.